Девчонка безразлично повернула голову:
– Ну, помоги…
– А может, тебе утопиться лучше? Меньше возни. Только вот найти подходящий камень… Давай вместе поищем – так быстрее получится.
– Утопиться? – Глаза девушки удивленно расширились. – В этой вот водичке? Тут же грязь одна!
Ага! Тихомиров едва сдержал ухмылку – кажется, проняло. Хоть чуть-чуть, но начало есть:
– Может, пока перекурим? Вы курите?
– Курю. Давайте.
Они уселись рядом на какую-то корягу, Максим протянул девушке сигарету, и вдруг расхохотался – ни зажигалки, ни спичек он, конечно же, с собою не прихватил: бросил курить, так уж бросил, чего лишний груз таскать?
Молодой человек поднялся:
– Подождите, может, спрошу у кого…
– Нет! – Девушка неожиданно вскрикнула и ухватила Макса за руку. – Не уходите, пожалуйста… Вы, кажется, один нормальный человек здесь, все остальные – звери.
– У вас кровь… – Тихомиров кивнул на ноги девушки.
Та вдруг улыбнулась:
– Это месячные… не прошли еще. Я этим… этим… говорила… этим…
И, упав в ноги Максу, зарыдала.
А вот это – правильно. Пусть поплачет, стресс со слезами, глядишь, и уйдет.
Тихомиров погладил несчастную по волосам, по спине – худой и грязной, потом обнял за плечи и, сильно встряхнув, спросил:
– Ну? Выплакалась? Тебя как звать-то?
– Марина.
– Очень приятно, а я – Максим Андреевич. Родственники в городе есть?
– У вас?
– У тебя, чудо!
– Родители в Таиланде, прилететь скоро должны… должны были… Я вот из Москвы вчера только приехала, хотела им сюрприз сделать… Сделала…
Девчушка вновь собралась заплакать, но Макс быстро вмешался:
– А кроме них? Ну, дяди-тети, бабушки-дедушки?
– Бабушка была… умерла недавно. В Калиновке – после нее там дом остался. Хм… дом… Избушка.
– Вот туда-то тебе, Марина, и надо – в Калиновку, – хмыкнул Максим. – Огород небось запущен?
– Почему? Нет… там тетка одна присматривает.
– О, да ты, Марина, богата! Огород по нынешним временам – круто! Уж куда круче «лексуса».
– «Лексус» мне папа подарил. В мае еще, на восемнадцать лет.
– «Лексус»… Ты огородом-то хоть когда-нибудь занималась, чудо?
– Н-нет.
– А в лес за грибами-ягодами хаживала? Тоже нет? Ну и жизнь у тебя была… тяжелая! Небось все больше по ночным клубам, с этим паразитами – «золотой молодежью» – шлялась, так?
Марина кивнула:
– Ну, так… А теперь вот, видно, всему конец пришел… Какая, к черту, Калиновка?! – она с надрывом повысила голос и уже почти кричала. – Все! Всему конец пришел! Всему! Понял, ты? Так что вот… – Девушка встала и подошла к петле. – Помоги лучше. Обещал ведь.
– Ну, как знаешь. – Тихомиров пожал плечами. – А рыбу ты тоже не умеешь ловить? Я уж про охоту не спрашиваю?
– А вот про охоту – совершенно напрасно!
Девушка, похоже, обиделась и забыла про петлю:
– Меня, между прочим, папа каждый год с собой на сафари брал, в Кению! Я, если хотите знать, и из карабина отлично стреляю, и из лука даже!
– Вах-вах – даже из лука!
– Ну, из спортивного. Первый разряд у меня!
Тихомиров громко расхохотался:
– Ну, тогда я вообще не понимаю – с чего ты расклеилась-то? У тебя-то отличные перспективы имеются… в отличие от многих других! Охота! Самое милое сейчас дело – и с мясом всегда будешь, и на хлеб, на дрова обменяешь! Не пропадешь.
– И все же… Ах! О чем разговор?
Ох уж эти бабы… Опять собралась зареветь, опять на петельку посматривает! А ведь только что все более-менее хорошо пошло, с охотой этой…
– Дяденька, дайте закурить!
– Что-что?
Максим резко обернулся, увидев позади себя мальчишку лет десяти-двенадцати, светленького, косматого, в клетчатой рубахе с тремя пуговицами – остальные были оторваны, – порванных на коленках трениках и в кедах.
– А ты откуда здесь взялся, отроче?
– Из детского дома. – Паренек шмыгнул носом и улыбнулся. – Так дадите закурить, дяденька? У вас вон сигарет сколько… Ну, не жадитесь, а?
– А спички у тебя есть? – сдвинул брови Макс. – Или зажигалка?
– Да есть, а как же! – Пацан с готовностью вытащил из кармана желтую пластиковую зажигалку.
Марина тоже потянулась за сигаретой:
– И мне зажги…
– Ну тогда уж и мне – за компанию, хоть и бросил, – махнул рукой Максим.
Все трое закурили, молча пуская дым и глядя, как заходит в желто-оранжевом мареве солнце.
– Дяденька… А вы не знаете, что в городе творится-то? – негромко спросил пацан. – Мне ведь в детдом не пройти! Словно леший кружит… Сколько раз пытался уже…
Детский дом!
Тихомиров пожал плечами.
Ну конечно – он же тоже за виадуком! В том, ином, недоступном теперь уже мире.
– Тебя как звать, чудо?
– Леха.
– С детдомом ты, похоже, пролетел, Леха. Есть небось хочешь?
– Угу, хочу!
– И жить тебе наверняка негде?
Леха вздохнул и невесело улыбнулся:
– Негде. Это уж точно. Пока по подвалам ночую, а там…
Тихомиров перевел взгляд на девушку:
– Вот тебе, Марина, и компаньон! Леха, с огородом управляться умеешь?
– Конечно! Я ж деревенский!
– И, поди, охоту-рыбалку любишь?
– Спрашиваете!
– Ну, Марина, рано тебе в петлю. – Максим обнял девчонку за плечи. – Пропадет пацан без тебя-то! Сама видишь – идти ему некуда. Только вот с тобой разве что… Если, конечно, разрешишь…
– Да мне-то что? Пусть идет. Только уговор – во всем слушаться!
Леха засмеялся:
– Вот оно – начинается!
– А не будешь слушаться, выгоню на фиг! – прикурив еще одну сигарету, на полном серьезе заявила девушка.
Они переночевали у Макса – куда уж было тащиться на ночь-то глядя, а утром Тихомиров отвез их, не пожалев бензина. Высадил у старого, построенного еще в советские времена клуба, ныне стоявшего в развалинах:
– Ну, где твой домик, Марина?
– А вон. – Девчонка показала рукою. – Забор с синей калиткой. Окна еще заколочены.
– Окна – это мы враз! – обнадежил Леха. – Ну что, идем что ли?
Глава 3Август
Ненавистный бурьян
Злобы игр и интриг
Беспросветный туман
Не горят фонари.
Прошло больше двух недель с тех пор, как… Понемногу привыкали, охватившая было город паника сделалась какой-то обыденной, деньги обесценивались, расцветал бартер, меняли все на все. Плазменный телевизор шел за десять мешков картошки, дивидишный плеер – за один. Пока еще электронику брали – слава богу, резервная ТЭЦ, та, что к югу, почти что у самой реки, исправно поставляла энергию, правда, мало кто задумывался, откуда на станции берется топливо и надолго ли его хватит.
У многих в старом городе имелись огородики, прямо на глазах становившиеся одним из главных богатств. Наиболее дальновидные люди, – конечно же, пессимисты – уже начинали менять свои типовые квартиры на деревянные дома – с тем же огородиком, а главное, с печью. Впрочем, большинство пока не думало о зиме, все еще надеясь на лучшее.
Никакой власти в городе не было, мэрия осталась там, за рекой, но жизнь продолжалась своим чередом, правда, в магазинах уже совсем не осталось продуктов – скупили подчистую, все. Многие небольшие фирмы – полиграфические услуги, торговцы окнами и дверями и прочие – закрылись, вот и на тихомировский клининг тоже не было спроса, и Макс лихорадочно соображал: что же делать? И каждый день, как и все прочие, надеялся… Вот проснется утром, выйдет на балкон, а там, на улице, – солнышко! И синее, с белыми-белыми облаками небо, а не эта желтоватая муть.
Однако мечтам пока не суждено было сбыться – над городом все так же висел туман, полупрозрачный, с едва просвечивающим шариком солнца.
Макс попытался найти друзей, однако почти никого в городе не оказалось – отпуска, да и не так уж их много было, друзей. Детство Тихомиров провел не здесь, а тех, с кем все время общался, скорее можно было назвать приятелями, нежели друзьями.
Максим уже начинал экономить, каждый день с тоской поглядывая на тающую стопку консервированной тушенки. В магазинах было шаром покати, а ведь впереди еще черт знает сколько времени – и надо на что-то жить. Как-то жить… Хорошо хоть, деньги на рынке пока еще брали… так, на всякий случай, авось скоро сгодятся? И в принципе продукты можно было там и покупать, до зимы деньжат хватало, а если экономить, то и до весны. И все же хотелось найти хоть какое-нибудь подспорье, приближалась осень, и в окрестных лесах, куда еще можно было добраться, вот-вот должны были появиться грибы. Набрать, насушить…
Макс усмехнулся: не один он такой умный! И вообще, с этим делом следовало поспешить, поехать – бензина еще оставалось немного – хоть к тому же Светлому, да и подальше, сколько возможно проехать. Конкретно так насобирать грибов – лисички уже пошли, а там, может, и подосиновики, подберезовики, белые… И ягод нужно набрать – брусники, клюквы, хотя для клюквы еще рановато, кажется.
Одному было бы скучновато, и Максим надумал прихватить племянника, только вот тот оказался занят – огород да и вообще, Настя его теперь отпускала с опаской, старалась держать при себе – в городе орудовали молодежные шайки, нападали на одиноких прохожих, врывались в квартиры, грабили.
Веронику так и не удалось отыскать – в родительской квартире ее не было, там вообще никого не было, Макс наведывался раза три, каждый раз оставляя записки. Он всерьез опасался за эту взбалмошную девчонку: эпатировать мужиков можно было только в условиях относительной законности, а если закона нет, а есть одна похоть? Молодые женщины и девушки уже не выходили на улицу с наступлением темноты, даже на машинах опасались ездить – вполне могли остановить, вытащить за волосы из салона… Да и ездить-то, правду сказать, было некуда, потому у многих еще оставался бензин, хотя АЗС давно уж закрылась за полным отсутствием такового.