Сверкнув в воздухе, на ложе упал кинжал, правда, не чета тем, что Лоисе доводилось носить на поясе, но все же оружие.
— Жало для пчелки, — Альдис перешла на шепот, и Лоиса едва различала слова. — Хотела бы я знать, как ты воспользуешься им, наследница Верлена!
Альдис внезапно пропала. Лоиса смотрела на тяжелую дверь, недоумевая, как можно было выйти так быстро. Альдис словно растворилась, как будто она являлась чем-то бесплотным, чем-то нереальным, как… как наваждение.
Наваждение!.. Оружие и защита колдуньи! Да в самом деле, была ли это Альдис? Или к ней приходила сейчас какая-нибудь колдунья Эсткарпа, которая только таким образом могла помочь ей, пленнице Ивиана? Однако, не следует предаваться призрачным надеждам.
Лоиса обернулась, чтобы взглянуть на постель и убедиться, что никакого кинжала нет, но он лежал там по-прежнему. Она взяла его и, погладив лезвие, прижала рукоятью к груди. Итак, она должна им воспользоваться, — только вот для кого оружие предназначено? Кому должно принести смерть — Ивиану или ей самой? По-видимому, для Альдис или для ее двойника, принесшего кинжал, особой разницы в этом нет.
4ФАЛЬК
Саймон стоял на лестнице и прислушивался. Снизу доносились звуки битвы: в главном зале крепости гвардейцы Эсткарпа теснили противника, раздавались боевые крики сулькарцев. Но Саймон старался расслышать какие-нибудь звуки сверху — он был уверен, что там прячется Фальк. Загнанный в угол, владыка Верлена находился все же в более выгодном положении, чем любой, кто осмелился бы преследовать его.
Так и есть, он там! Но что это за звуки? Скрежет металла по камню… Какой еще сюрприз приготовил Фальк преследователям? Что бы он там ни задумал, его необходимо взять в плен, чтобы осуществить то, ради чего они здесь.
Саймон крался по лестнице, прижимаясь плечом к стене. До сих пор события разворачивались так, как они и рассчитывали. Едва корабль Осберика сел на риф, открылись береговые ворота крепости, и люди Фалька ринулись на берег моря. Тем временем воины Эсткарпа захватили большую часть замка, успев сделать это прежде, чем подданные Фалька обнаружили их присутствие.
Но легкой победы не получилось: грабители Верлена стояли насмерть, они сражались как сражаются люди, которым некуда отступать. В главном зале крепости завязался отчаянный бой. Саймон в какой-то момент внезапным мощным ударом был выброшен из толпы сражавшихся, и только поэтому увидел, как из зала убегает высокий человек без шлема, рыжая шевелюра которого не оставляла сомнений в том, что это — владыка Верлена. Однако, в отличие от Фалька из легенд, дошедших до Саймона, этот боров даже не пытался собрать своих людей и повести их в бой. Напротив, он бежал, бросив воинов, как последний трус. Саймон, недолго думая, пустился вдогонку…
Снова послышался скрежет металла о камень. Быть может, там готовится к бою какое-то новое оружие, пострашнее меча и топора?.. Оттуда, где стоял Саймон, была видна только верхняя площадка лестницы, на которую падал неяркий свет.
Свет мигнул, и у Саймона сбилось дыхание — он подумал, что светильник погаснет совсем… Но тот не погас, а начал пульсировать, будто периодически лишался питающей его энергии. Саймон сделал шаг, другой… Если он будет продолжать подъем, то выйдет на открытую площадку, где, в случае чего, и укрыться-то невозможно.
Опять тусклая вспышка, еще одна — он поймал себя на том, что ведет им счет. Каждая из них — порция идущей откуда-то энергии. Для Саймона оставались загадкой эти шары-светильники. Он знал, что их можно регулировать при помощи подвижных пластин, расположенных на стене под каждым светильником, но, поскольку сами шары никогда не заменялись, пожалуй, никто в Эсткарпе не мог бы даже объяснить, как они работают. Светильники были установлены в стенах крепостей много веков назад, и секрет их устройства неведом живущему ныне поколению.
Шар опять мигнул, Саймон рывком переметнулся через площадку и прижался спиной к стене, держа самострел наготове. Осталось преодолеть семь-восемь ступеней, чтобы оказаться в коридоре. Однако, взбежав по лестнице, Саймон натолкнулся на баррикаду, спешно сооруженную из мебели. Неужели Фальк затаился где-то поблизости, готовый сразить первого, кто попробует преодолеть эту преграду?
Саймон почувствовал смутное беспокойство. Поведение Фалька противоречило всему, что рассказывали о нем. Впрочем, он мог действовать подобным образом, чтобы выиграть время. В таком случае — для чего? Все воины владыки Верлена остались внизу, где вовсю идет схватка. Неужели он надеется на какое-то подкрепление? Но это маловероятно, скорее всего, Фальк хочет ускользнуть отсюда в одиночку!
А если он вызнал что-нибудь о потайных ходах и теперь ищет выход в подземелье? Снизу больше не доносилось никакого шума, вероятно, с гарнизоном крепости было покончено.
Светильник мигал все чаще, как будто готов был погаснуть совсем. Потом Саймон услышал какой-то негромкий звук и сразу же инстинктивно бросился ничком на ступени, но все-таки белая вспышка взрыва на миг ослепила его.
Только вспышка — и ничего больше, какая же энергия породила ее? Саймон тер глаза, и, все еще ничего не различая вокруг себя, попытался подняться, но, наглотавшись едкого дыма, снова опустился на лестницу.
— Саймон, что происходит?
— Фальк. Затаился поблизости. Будь осторожен, Корис!
— Фальк? — Протянув свою ручищу, Корис помог Саймону встать. — Что он задумал?
— Да какую-нибудь ловушку готовит. — Послышался голос Ингвальда.
— Тогда он опоздал, — отозвался Корис.
— Будьте с ним поосторожней, — заметил Саймон, к которому, наконец, вернулось зрение, и он, опередив Кориса, скользнул вверх по пролету на площадку лестницы. От баррикады почти ничего не осталось, он увидел только дымящиеся головешки да подпалины на стенах. За дверью не раздавалось ни звука. Саймон осторожно двинулся вперед, услышал какой-то шорох, но прежде чем он успел что-то понять, Топор Вольта обрушился на дверь и снес ее с петель. Они ворвались в небольшой зал, и прямо перед собой увидели широко распахнутое окно, из которого свисала веревка, привязанная к тяжелому сундуку, стоявшему неподалеку.
Корис положил топор на пол и, схватившись за веревку, начал сильными рывками втягивать ее в комнату. Саймон с Ингвальдом подбежали к окну.
Ночь была темной, но все же они увидели, что происходило внизу. Владыка Верлена намеревался спуститься по веревке на крышу под окном, но когда Корис начал тянуть ее назад, Фальк, очевидно, растерялся и упустил момент, не отважившись отцепиться и спрыгнуть вниз, когда это было еще возможно.
Саймон различил в темноте белое пятно лица — Фальк смотрел вверх; с каждым рывком Кориса владыка Верлена поднимался все выше, дергаясь на конце веревки, как рыба на крючке. Вдруг Фальк разжал руки и полетел вниз, со страшным криком, будто протестовал против того, на что сам же решился.
— Может, он еще жив? — Саймон схватился за веревку и потащил ее на себя, собираясь спуститься на крышу, хотя не осознавал, что движет им. Ему почему-то было необходимо взглянуть Фальку в лицо. Он обвязал конец веревки вокруг пояса.
— Ты считаешь, за этим что-то кроется? — спросил Корис.
— Да, считаю.
— Ну что ж, спускайся, только помни: змея, которой сломали хребет, опасна вдвойне. Фальк не из тех, кто умирая оставляет в живых своего врага.
Саймон пролез через окно и стал спускаться, переступая по стене по мере того как вытравливали веревку. Наконец, он ступил на крышу, скинул с себя петлю, и веревка взметнулась вверх, а Саймон направился к неподвижно лежащему Фальку.
Походный фонарь высветил распростертое тело, и когда Саймон опустился на колени рядом с ним, то сразу понял, что, несмотря на страшные увечья, Фальк действительно жив. Медленно, с большим трудом умирающий повернул голову и встретился с Саймоном взглядом.
Саймона взяла оторопь, когда он увидел глаза Фалька, в которых были боль и лютая ненависть, и еще… нечто нечеловеческое.
— Кольдер! — выдохнул Саймон.
Да, безусловно, перед ним лежал кольдер — исполнитель злой воли пришельцев, но что показалось странным — Фальк явно не был одержимым! Саймон достаточно уже повидал этих ходячих мертвецов, чтобы сразу понять — этот раб кольдеров не таков, как предыдущие. Фальк не был оболочкой, лишенной души: боль и ненависть в его глазах становились все сильнее, а то, что выдавало в нем кольдера — как будто исчезало с каждым его вздохом.
— Фальк! — подбежал спустившийся на крышу Корис, — Фальк, это я — Корис…
Фальк с трудом разжал губы.
— Я умираю. Но ты тоже умрешь… болотная тварь.
Корис пожал плечами.
— Как и все люди, Фальк.
— И как те, которые таковыми не являются. — Саймон наклонился ниже к умирающему, надеясь, что кольдер услышал эти слова.
Губы Фалька снова зашевелились, но на этот раз на них выступила кровь. Он попытался приподнять голову, но она тут же упала, и его глаза остекленели.
Саймон бросил взгляд на Кориса.
— Это был кольдер, — сказал он спокойно.
— Но его нельзя назвать одержимым…
— Нельзя. И все же это кольдер.
— Ты в этом уверен?
— Так же, как в том, что я — это я. Он оставался Фальком, и в то же время был кольдером.
— Вот так новость… — Корис помрачнел. — Выходит, кроме одержимых кольдеры используют еще и таких вот помощников?
— Именно так, — сурово ответил Саймон. — Я думаю, нужно предупредить об этом владычиц, и как можно быстрее.
— Но ведь Кольдер не способен подчинить своей воле людей древней расы, — заметил Корис.
— Будем надеяться. Как бы то ни было, они уже проникли сюда, и вполне возможно, еще куда-нибудь… Что с пленными?
— Их не так много — после схватки в зале осталось не больше дюжины: в основном рядовые воины. Вряд ли такие кольдерам нужны. Фальк — другое дело, он действительно мог быть крупной фигурой в их игре.
Лучи солнца широкой полосой легли на поверхность стола. Саймон боролся со сном, и только закипающая в нем злость не давала ему уснуть сидя. Он хорошо знал эту седовласую женщину с властным лицом, что сидела сейчас перед ним в сером платье, с дымчатым камнем на груди — символом служения Силе. Он сотни раз видел ее, но, конечно, не знал имени, как не знал имени ни одной другой колдуньи Эсткарпа, кроме разве…