Пока графиня бегала за отверткой, Мирон лежал под столом и искал винты, подсвечивая себе фонариком телефона. Помощь Василия не помешала бы, но тот возвращаться не спешил. Наверняка с Калерией чаевничает. Плевать, если все получится, можно будет просить повышенный процент по договору с этими, как их, шорниками…
Отверток оказалось много. Мирон выбрал подходящую по размеру крестовую и нырнул обратно. Первый винт, проворачиваясь, хрустел, как зуб, который тянут из десны. Дальше дело пошло веселей. Чтобы заглянуть внутрь стола, хватало и одной снятой половинки, руку просунуть — и делов-то.
— Придержите, чтобы не грохнулась! — крикнул Мирон графине и торопливо вылез наружу. Вдвоем они уложили секцию на пол и уставились в открывшуюся темную щель.
— Там что-то есть, — разволновалась графиня, но проверять не стала. Пришлось доставать самому.
— Ничего себе!
Мирон держал небольшой холщовый мешок, перевязанный тесьмой. Узел спекся намертво, но ткань сама расходилась под пальцами. Внутри оказался плоский заржавевший футляр. Мирон поддел край ногтем.
— Что это?
На клочке синего бархата лежал непонятный прибор или его детали.
— Бритва, — пояснила графиня. — Немецкий бритвенный станок. Вот, смотрите. Фирма Rotbart Mond-Extra.
Мирон пригляделся к рукоятке и действительно разглядел название фирмы. Вряд ли большая ценность, но его охватил восторг кладоискателя. Мирон пощупал мешок и вытряхнул то, что в нем осталось. Твердый желтый обмылок с крупицами плесени по краям. Мирон покрутил его в руках и понюхал: слабо пахло миндальной отдушкой. Обычный набор человека, который следит за гладкостью лица. Вот только мыло тоже всплыло в его голове ответом на вопрос, с чем связаны все эти покойники.
— Причина в нем, — с запинкой сказал Мирон, взвешивая на ладони неказистую находку. — Но почему, я не знаю.
— Именно в мыле? Не в человеке?
Он пожал плечами.
— Я не знаю. Но думаю, да.
— Положите его и сходите вымойте руки, — распорядилась графиня. — Тщательно.
Только сейчас Мирон заметил, что сама она ни к чему не прикасается. Послушно сходил в ванную, поплескал водой на руки и лицо, а когда вернулся, на полуразобранном столе уже стояли две стопки и початая бутылка коньяка. Пятизвездочный.
Графиня молча разлила. Выпили не чокаясь, как на поминках, она — не изменившись в лице, Мирон — сморщившись и едва дыша с непривычки к крепкому. Пока терпел пожар во рту, она кивнула на карты Таро.
— А ведь вы ничего в них не понимаете. Даже не прочитали расклад. Маг — это вы. Молодой человек с мудрыми глазами. Повешенный — это я. После встречи с вами мой мир не станет прежним. Мой взгляд на вещи изменится навсегда. Не могу объяснить, что именно здесь произошло, но это удивительно. Мой покойный супруг многое бы отдал, чтобы понаблюдать за вами и расспросить о ваших способностях. Вот только к ритуалам, которые вы пытались мне показать, они отношения не имеют.
Мирон сглотнул и промолчал. Он не знал, что сказать.
— Не объясняйте. Я понимаю — нельзя. Мне нужно сделать звонок.
Прежде чем взять телефон, она достала из буфета небольшую шкатулку. Высыпала оттуда цепочки и кольца. Осторожно уложила обмылок на бархатную подушку и закрыла крышку. Снова разлила коньяк. Мирон понял, что, если выпьет еще, уснет на месте.
— Мне кажется, я знаю, что это за вещь, — сказала она и прижала к уху мобильный телефон. — Левушка? Здравствуй, мой свет. Спасибо, твоими молитвами. Как здоровье Риточки? Хорошо-хорошо. Левушка, мне нужна твоя помощь. Мне кажется, у меня в руках мыло из Данцига. Да какой «Риф», ты меня слушаешь? Из той самой партии Рудольфа Шпаннера. Не уверена. Но вероятность большая. Свяжи меня с «Яд ва-Шем». Да, буду ждать. Спасибо, дорогой.
Тренькнул звонок входной двери. В комнату заглянул Василий.
— Вы закончили? Идем, нас уже ждут.
— Да, — подтвердила графиня и тронула сомлевшего Мирона за плечо. — Вы сделали важное дело не только для меня.
— Просто повезло, — пробормотал он, вставая. — А кот? Ему же не легче.
Полосатый Лорик так и сверкал глазищами из-под потолка.
— Нужно организовать перевозку, — непонятно сказала графиня. — И будет мир в коте. И в коте, и везде.
В подъезде Василий увесисто хлопнул его по спине.
— Красавчик! Считай, договор наш. Я уже ознакомился, есть там один пункт…
Мирон достал смартфон. Загуглил: «Рудольф Шпаннер». Уткнулся в статью на «Википедии». Закончил читать уже в прихожей Калерии.
— Привет, победитель! — весело донеслось из кухни, но Мирон не ответил.
Прямо в обуви ломанулся в туалет, и его вырвало.
Глава 4. Шорники и подмастерья
Мирона бил озноб. Не помогали ни шерстяной плед, ни травяной чай с мелкими красными ягодами, которые он раскусывал и не чувствовал, кислые они или сладкие. Он сидел, обняв колени, на стуле в углу и дрожал. На столе лежали скрепленные листы договора. Бумаги привез — или привезла? — Ноа. Калерия сказала просто: «Это Ноа». Сам Мирон, глядя на острые плечи, спутанные черные волосы и не то синяки, не то размазанную тушь под глазами Ноа, не разобрался. Если бы его не тошнило после того, что он держал в руках в квартире графини Леонтьевой, эта загадка занимала бы его куда сильнее.
Впрочем, она разрешилась: Ноа был шорником Центрального административного округа. Как только он об этом упомянул, Мирон все понял, а Калерия отрезала:
— Мои подмастерья — оба! Не отдам. Своих сыщи. — И сунула Мирону в руки ту самую чашку с травяным чаем. Ему тут же захотелось уткнуться Калерии в подол и заплакать. Добавила тихо, непонятно, обращаясь не то к Ноа, не то к кому-то еще: — Мруть они у вас.
Кулак Ноа звучно встретился со столешницей, после чего Калерия отвернулась к плите и что-то забормотала себе под нос, уже неразборчиво. Пытаясь разрядить обстановку, Василий схватился за договор. Начал зачитывать вслух — это было важно, и Мирону бы тоже послушать, но он сосредоточился на том, чтобы не выпустить наружу единственный отпитый глоток чая.
— Остаемся в Ленинском районе, — раздосадованно сказал Василий, глядя в бумаги. — Я беру на себя ответственность за возможный вред моему здоровью и угрозу… жизни? — Он запнулся. — Часто такое бывает?
Мирон почувствовал на себе взгляд Ноа и натянул на голову плед.
— Нечасто.
— Давно ты стал шорником?
— Я, — мягко ответил Ноа, — перешел из подмастерий в шорники три года назад.
Он протянул руку к бумагам — на свой договор Мирон так и не взглянул.
— Ты можешь подписать позже, если тебе нужно время.
— И совет наставника, — влезла Калерия.
Ноа едва заметно пожал плечами:
— Я их не забираю. Мне неплохо работается в одиночку.
— Лично меня все устраивает! — Василий бухнулся за стол и взял шариковую ручку. Пощелкал кнопкой, еще раз вчитываясь в текст. — Только можно убрать псевдоним? «Потомственный маг» — уже фигня, но «потомственный маг Сила Алексеев»?.. — Он сунул нос в копию Мирона. — Блин, а у него нет никакого псевдонима.
— Нельзя, — сочувственно произнес Ноа. — Это обязательное условие. Но можно смириться. У кого-то из вас есть водительские права?
Оба подняли руки: Василий — бодро, Мирон — высунув два пальца из-под пледа.
— Хорошо.
На стол легла связка ключей с брелоком.
— По очереди, — рассмеялся Ноа, заметив быстрый обмен взглядами. — Она в боксе гаражного кооператива, геолокацию скину.
— Что за машина?
— «Рио». Пока что.
Василий мгновенно скис, но вслух ничего не сказал. Ну да, как у таксистов. Мирон же подумал, что «Рио» — неплохой вариант. В марте ему исполнилось восемнадцать, и он сразу сел за руль папиной машины. Проехал метров триста под папино: «Помедленнее, не разгоняйся», сбил дорожный конус и больше не пытался. Скорее всего, после такого вождения от «Рио» все равно мало что останется.
— А теперь поехали, — распорядился Ноа, пряча во внутренний карман куртки подписанный Василием договор. — Познакомимся с коллегами.
— Дел-то больше нет. — Калерия сунулась в холодильник, достала банку икры и выставила ее перед Ноа. — Спроси там, может, надо кому.
— Сама спросишь, собирайся. Мирон?
— Что? — отозвался он. Никуда не хотелось. Девять вечера — уже бы домой и поспать. Тяжелый день.
— Надо. Тут недалеко. — Ноа похлопал его по плечу. — Давай-давай, поможет тебе.
Мирон шнуровал кроссовки под бормотание Василия:
— Там такое баблище по факту выезда, чувак! И за кота тоже — не зря старались!
— Не говори мне больше про кота, ладно? Ты свалил, а я выгребал дела с мылом из людей.
— Так я… сюда, а тут этот Ноа. Документы принес — нужно было убедиться, что все чисто. Я в договорах кое-что понимаю, все проверил — идеально. Сдохнем — никто не виноват. Формальность, конечно. Мы в деле, Мир!
— Еще бы понимать, в каком и кто источник баблища, о котором ты говоришь.
— Самому интересно, договор у нас с ООО «КожРемПрод»…
Василий внезапно замолчал: к ним приближался Ноа.
Не дожидаясь остальных, Мирон вышел в подъезд и вызвал лифт. На шестом в кабину зашла девчонка с рюкзаком на плече. Мирон смотрел на ее русый затылок, чувствовал запах шампуня и пытался вспомнить, какой сегодня день. Среда, кажется. Днем в школе была консультация. Алиса, наверное, его потеряла… Как там бабушка и родители? От тоски даже во рту стало пресно. И окончательно расхотелось куда-либо тащиться с Ноа.
На улице Мирон замер на краю тротуара, ковыряя мыском шатающийся обломок бордюра. Пока ждал, погуглил «КожРем» — оказалось, производство амуниции для верховой езды. Юмор этой организации явно не был чужд… Здоровенный черный «Кадиллак Эскалейд» моргнул аварийкой и щелкнул замками. Рядом с передней дверцей тут же возник Василий. Мирону не оставалось ничего другого, кроме как сесть сзади. Пока он рассматривал обтянутый кожей цвета шоколада салон, Ноа устроился за рулем. Зачем вообще одному человеку такая громадина? Здесь свободно поместились