Деревянной линейкой из ящика с инструментами он заталкивает кость и мертвых личинок обратно в бутылку. Тех, что отказываются возвращаться, Том собирает и по одному закидывает внутрь. Затем заклеивает горлышко полоской изоленты.
Его дом заминирован. Maleficium.
– Ублюдки.
Том берет план и ищет следующий пункт.
«Но почему именно этот этаж?»
Он присаживается на корточки рядом с лестничным пролетом, куда доносится тихий голос Фионы и откуда треск древесины наверняка долетит вверх. Жена все еще читает Грейси. Вероятно, потому что их дочь не может уснуть или проснулась расстроенной.
Том смотрит на половицы в холле и пытается понять, как поднять их так же тихо, как это удалось ему на кухне и в гостиной. Те он почти уложил на место, а утром нужно будет закрепить их новыми гвоздями. Здесь доски длиннее и тяжелее.
Третье указание Блэквуда предписывает исследовать фундамент дома от главного входа до черного. Обширное пространство, где, как подозревает старый маг, скрывается еще один предмет, зараженный чарами Мутов. У Тома больше нет ни единой причины не верить старику. Но тут двухметровые доски, так что дыра получится серьезная. Настоящее ущелье.
Его предшественник отделал одну из стен холла и весь потолок по высшему стандарту. И заменил плинтус с таким мастерством, которому Том может только позавидовать. Если артефакт находится под досками на той стороне холла, то, возможно, придется снимать и плинтус.
«Черт».
Готовая половина первого этажа когда-то давала надежду, взгляд на будущие возможности. Если бы не отличный ремонт, который сделал покойный владелец, они бы никогда не купили этот дом. И, несмотря на множество проблем, в доме еще до их въезда имелся, по крайней мере, пол на первом этаже. Скоро не будет даже этого. Разрушая, Том чувствует, что движется назад, возвращается к руинам, которые собирался обратить вспять. Хорошо хоть не успел положить новый линолеум. Просто счастье. Хоть и небольшое.
Далекий голос жены напоминает Тому про ее последнюю фразу – предупреждение. Но действительно ли она уйдет и заберет с собой Грейси, если поймает его за поиском в доме заклятий? Фиона была очень расстроена.
Он не знает, но и ждать завтрашний день, когда девочки уедут, не может. Все эти мучения должны закончиться до того, как станет слишком поздно. Муты проникли в дом прошлой ночью, после полуночи. Снять чары – единственное средство для Тома предотвратить повторное вторжение соседей. Если какой-то спрятанный под полом предмет позволяет Мутам пробираться сюда в измененном виде, то поиск этой вещи вполне может стать вопросом жизни и смерти. Даже для Грейси.
«Моей малышки».
С самого ее рождения, когда воображение сбивалось с пути и рисовало худшую судьбу, которая способна выпасть на долю дочки, Том не мог решить, сумеет ли жить без нее.
Ему хочется плакать.
И тут неожиданная и отчаянная идея раскаляет его мысли до предела. «Что, если мы просто уйдем? Сейчас же? Сегодня вечером просто возьмем несколько сумок и уйдем? Выставим проклятую рухлядь обратно на рынок?»
Том уже почти вскакивает, готовый взбежать по лестнице и отдать приказ о немедленном отходе. Их собственный Дюнкерк или Галлиполи.
Едва он начинает обдумывать план побега, на него внезапно накатывает неприятное воспоминание о манекенах в трейлере. И его скоростной поезд надежды сходит с рельсов.
Отказ от дома не гарантирует безопасности. Мстительность Мутов, безусловно, простирается за пределы этих стен. Он вместе с семьей может немедленно сбежать отсюда и встретить ужасный конец в другом месте. Соседи раздают амулеты клиентам, которые живут и рядом, и вдали. Где бы ни применялись заклинания, они настолько действенные, что клиенты готовы задницы его соседям целовать в знак благодарности.
«Деревья, проклятые деревья». Если бы он не срубил деревья между участками, бегство могло быть вариантом. «Деревья, визг пилы и плач Медеи». Ее горе оборачивается возмездием. Даже Блэквуд боится Мутов. Это Том точно знает.
«Пол».
– Черт.
Сидя на корточках, он крутит в руках лом и поглядывает на лестничный проем. Не осмеливается работать молотком, поскольку это станет концом его брака. Но, если подождать, пока они уснут, затем украдкой поднять доски, а завтра утром заново прибить вскрытый кусок пола, пока девочки не сбегут вниз, собираясь в школу и на работу, тогда все может сойти с рук.
Тишину нарушают скрип и визг, с которыми из старого дерева выходят длинные гвозди.
Испытывая почти невыносимый страх, Том задерживает дыхание и прислушивается, не проснулись ли Фиона или Грейси.
Не уловив даже шороха постелей наверху, он медленно отрывает первую доску от балок и осторожно кладет ее плашмя на пол.
Том разбит. Пот высыхает и застывает по всей спине до самого копчика, однако, не теряя времени, Том опускается на колени и светит фонариком в углубление.
Паутина, опилки, обрывки газеты, неожиданно светлая половинка кирпича. Но ничего подозрительного.
«Дерьмо».
Стоя на второй половице, которая почти вдвое короче первой, Том вставляет кончик лома в стык. Наваливается всем весом и раскалывает хорошее дерево. Еще три рывка, и раскаленные шипы прожигают позвоночник Тома по всей длине, когда старая древесина стонет, а затем отгибается на несколько сантиметров.
Двигаясь вдоль половицы, он возится с остальными парами гвоздей. Высвобождает доску и открывает вторую полосу темноты под холлом.
На лестнице раздаются шаги.
Том замирает. Смотрит вверх.
Сквозь перила виднеются пижамные штаны Фионы. Затем она появляется целиком. Оглядывается, смотрит вверх и говорит с Грейси, которую не видно:
– Возвращайся в постель!
Дочка подчиняется, и по потолку разносится стук бегущих ножек. Том провожает этот звук взглядом и поворачивает мокрое, покрытое пылью лицо к жене. В ее чертах он читает печальную озабоченность и искорку жалости.
Фиона спускается. Проходит по нетронутой части передней, возле кухни и гостиной. Заглядывает во вторую и видит разломанный пол. Затем проверяет пол на кухне и возвращается к лестнице. Садится на нижнюю ступеньку, но ничего не говорит.
Том роняет лом. Бежит на кухню и возвращается с мертвой кошкой, завернутой в лист газеты, контуры окоченевшего зверька впиваются в кожу руки. В другом кулаке он сжимает ведьминскую бутылку.
Фиона отшатывается от мужа и его жутких артефактов.
Едва не задыхаясь от страшного волнения, Том бросает взгляд вверх по лестнице, чтобы убедиться, что Грейси там нет, затем поворачивается к жене.
– Они были под этими чертовыми полами. Там, где сказал Блэквуд. Мертвый кот. Ведьминская бутылка. Взгляни.
Вместо этого Фиона смотрит на дергающееся лицо Тома.
– Ты близок к тому, чтобы потерять все, но не унимаешься. Я не могу поверить, что ты все еще… Чего тебе непонятно? Я больше не могу этого выносить, Том. Просто не могу.
– Фи, вот поэтому последний владелец и убил себя. Из-за проклятия!
– О боже. Том. Прослушай себя. У него была депрессия. Он был болен. И ты тоже. Тебе нужна помощь. Помощь, которую я давать больше не могу. – Фиона встает и бредет наверх.
Том чувствует нелепую радость от того, что она не кричала.
Сознавая, что становится поздно, и все еще исполненный решимости, Том возвращается ко второй дыре в холле. Носком ботинка отодвигает короткую доску в сторону и перекидывает ее через открывшуюся балку. Из нижней, более светлой части доски торчат длинные гвозди. Том опускается на колени подальше от них, засовывает голову в проем и светит перед собой фонариком.
От шока у Тома начинает кружиться голова, и он выныривает наружу.
– Боже всемогущий.
Он словно взглянул в лицо самому дьяволу, слепому и чудовищному. Под полом лежит огромный череп, его рябая поверхность окрашена в цвет чая.
Том ныряет обратно в дыру, луч фонарика высвечивает обратную сторону пола. Рука забирается как можно дальше, сжимает потрескавшиеся носовые кости черепа и тянет его. Нижняя челюсть бьет по балке.
– Что за…
В свете холла проявляется memento mori. Очередная реликвия, захороненная там, где они едят и спят. Настоящая голова смерти. Покрытая трупной пылью, мертвенно-бледная, она, кажется, способна засмеяться. «Когда-то это была лошадь, – думает Том, – но ее изменила смерть. А потом освежевали маньяки».
На затылочном гребне виднеется рог, сплетенный из красной бечевки. Адский единорог. На удлиненном черепе есть еще и уздечка. Оголовье, налобник и нахрапник из грубой веревки обвязывают костяную морду. В подбородник и затылочный ремень продеты уродливые деревянные розочки. Все еще чемпион, даже в аду.
Наверху скрипят половицы. Доносятся перешептывания.
Том поднимает взгляд и слышит сонный голос Грейси.
– Куда, мамочка?
– Поживем у Нэн, пока дом не приведут в порядок.
Шаги на лестнице.
Появляются Фиона и Грейси.
Фиона в джинсах и флисовой куртке. В руках у нее прозрачный кофр для одежды, в который упакована ее банковская униформа. Грейси в тапочках и халате будет путешествовать этой ночью налегке, как эвакуированная из разбомбленного города.
С трудом делая по одному шагу зараз, Фиона сражается с чемоданом на колесах. Она собирала вещи, пока Том прокладывал туннель в подземном мире, в царстве, источающем невидимую угрозу. Череп лежал прямо под самодельной виселицей их предшественника. До последней секунды, даже шагая в пустоту, бедняга не имел ни малейшего понятия об истинной причине, вынудившей его повеситься.
Несмотря на свои открытия, на обезвреженные им ужасные мины, Том лишь бессильно наблюдает за тем, как его бросают самые близкие люди. Их семья расколота, разобщена. Страх перед этим поражает глубже, чем шок от найденного под полом холла.
Он должен заговорить. Должен спасти себя.
– Фи, взгляни на голову. Взгляни. Она была в дыре. Здесь, под полом. Пожалуйста. Вот как эти попадают в дом. Вот как они это делают.