Расстояние от Пскова до Тарту по прямой составляет чуть больше сотни километров, а по дорогам, около ста семидесяти.
Сейчас Дерптский университет находится на пике своего развития. Его статус как научного и образовательного центра неразрывно связан с общим подъёмом России после победы над Наполеоном, а финансирование не уступает лучшим учебным заведением Европы.
Да и с высоты птичьего полёта Дерптский университет меня впечатлил. Этакий городок в городе, с изрядным зданием учебного корпуса. Если что, этот студенческий кампус живёт со своим Уставом и Правилами, над которыми зачастую даже законы Империи не властны.
Всего-то час лёта, если не меньше, и я увидел подготовленную ВПП (взлётно-посадочную полосу) на реке, которую мои встречающие обозначили каймой золы и парой костров, дым от которых подсказывал направление ветра.
А на набережной стояли сотни студентов с преподавателями, задрав вверх головы.
Интерлюдия. Дерптский университет в 1818 году.
В начале девятнадцатого века Дерптский университет был одним из самых значимых научных и образовательных центров Российской империи. Основанный в одна тысяча шестьсот тридцать втором году шведским королём Густавом II Адольфом, университет пережил несколько периодов расцвета и упадка. Однако к началу XIX века, особенно после его повторного открытия в тысяча восемьсот втором году по указу императора Александра I, он стал одним из символов просвещения и прогресса России.
После присоединения Лифляндии к Российской империи Дерптский университет стал важным мостом между западноевропейской и русской культурой. К нынешнему времени университет уже успел зарекомендовать себя как учреждение, сочетающее традиции немецкой академической школы с новыми веяниями эпохи Просвещения.
Преподавание велось преимущественно на немецком языке, что привлекало в этот университет профессоров и студентов из Германии, Швеции и других стран Европы.
Немаловажную роль играл статус России, как страны, победившей Наполеона. По праву можно сказать, что послевоенные годы были расцветом Российской дипломатии и политики, что привлекало в университет лучших из лучших.
Одной из ключевых особенностей Дерптского университета была его ориентация на практическое применение знаний. Это было особенно важно для Российской империи, которая в то время активно развивала науку, медицину, сельское хозяйство и инженерное дело. Университет готовил специалистов, способных решать конкретные задачи, стоящие перед государством.
На момент моего прилёта в Дерпт, университет представлял собой город в городе и располагал следующей структурой:
Медицинский факультет
Медицинский факультет Дерптского университета был одним из самых передовых в Европе. Студенты не только изучали теорию, но и активно участвовали в клинической практике. В университетской клинике будущие врачи получали опыт работы с пациентами, что было редкостью для того времени. Выпускники факультета высоко ценились по всей империи, многие из них внесли значительный вклад в развитие медицины в России.
Бурденко, Пирогов, Кох — самые именитые выпускники этого Медфака, фамилии которых даже мне, невзирая на мою медицинскую безграмотность, уже многое сказали. Нужна ли мне в Велье медицинская служба? Больница? Фельдшерские пункты… Да! И побольше…
Естественные науки и сельское хозяйство
Факультет естественных наук уделял большое внимание исследованиям в области биологии, химии и геологии. Университет сотрудничал с местными землевладельцами, помогая внедрять новые методы ведения сельского хозяйства. Студенты участвовали в экспедициях, изучали почвы, растительный и животный мир Прибалтики, что способствовало развитию агрономии, как науки.
Лично для меня и моего «колхоза» — тут водятся наиболее востребованные специалисты, на плечи которых я смогу бессовестно сложить некоторые возможности своего «послезнания», чтобы они с ним сами разбирались и придумывали, как это адаптировать под нынешние реалии.
Юридический факультет
Юридический факультет готовил специалистов для государственной службы. Акцент делался на изучении не только теории права, но и его практического применения. Выпускники факультета часто занимали высокие посты в администрации Российской империи, способствуя модернизации законодательства и управления.
И сюда мне придётся заглянуть. Очень сложный у меня процесс предстоит с постепенным переходом крепостных в состояние обычных граждан. Без юридического отдела — я с одним только оформлением бумаг подохну.
Философский факультет
Хотя философский факультет традиционно считался теоретическим, в Дерптском университете он также имел практическую направленность. Здесь изучались современные языки, история, педагогика и филология, что позволяло выпускникам работать в сфере образования и культуры.
Педагоги мне нужны. Тем более, я про школу, которую собираюсь создавать, самой Императрице заикнулся. Значит и уровень её должен показать, как минимум — выше среднего. Если подумать, то у меня не только начальная школа в планах, но не в сегодняшних, а только где-то через год — другой руки дойдут.
Из самолёта я выскочил довольно молодцевато.
Ровно настолько, насколько это позволяет зимняя одежда. Утеплиться пришлось всерьёз. Пару комплектов тёплой меховой одежды я себе ещё после первых же учебных полётов заказал. И пусть у меня кабина закрытая, но знаете, когда в некоторые зазоры можно чуть ли не палец просунуть, то вымораживает там всё в первые же минуты полёта. Такие сквозняки свищут — не передать.
Понятно, я с этим боролся с помощью валиков из овчины и полосок войлока, а что толку, если даже такой источник тепла, как двигатель, в моей конструкции отсутствует. Пришлось выезжать на магии, соорудив подогревающее термобельё, а для брутальности частично повторить одежду ретро — лётчиков времён начала авиации, адаптировав её с закосом на княжеский титул. Этакий кожаный плащ — реглан, с меховой подстёжкой и высоким воротником из соболя, кожаные штаны на меху, лётный шлем, перчатки и унты, где на наружный слой пошёл мех бобра. Вышло дорого — богато, хоть и изрядно по варварски. Зато тепло получилось и очень оригинально — один раз увидишь и ни за что не забудешь.
Вот в таком виде, с саквояжем в руке, я и вошёл в высокие арочные двери Дерптского университета, сопровождаемый свитой из профессуры и толпой восторженных студентов.
Огромный актовый зал был переполнен. Студенты чуть ли не друг на друге сидели, а преподаватели, для которых не нашлось место за столами, установленными на некотором возвышении, заняли ближайшие к сцене ряды стульев.
Как обычно, первым оказался не я. За вступительное слово взялся ректор. На немецком, если что. Так что добрых двадцать минут я с трудом сдерживал зевоту, ни слова не понимая в этих лающих звуках, чуждых русскому уху. Нет, немецкий язык Пушкин честно пытался учить, но слишком уж быстро тараторил мэтр, к тому же страдая некоторыми дефектами дикции.
Кстати, тех, кто считает Пушкина полиглотом, хочу огорчить — даже с латынью у моего героя нелады, а немецкий так совсем ему не давался.*
* Овладение языком, на котором написан «Фауст» Гёте, для Пушкина оказалось задачей не из лёгких. Он как-то признался одному из своих собеседников: «Только с немецким не могу я сладить. Выучусь ему и опять всё забуду: это случалось уже не раз».
Я мог бы воспользоваться услугами тульпы, он у меня изрядный полиглот, но не стал. Ничего нового, кроме банальностей, которыми наполнены вступительные речи любого руководства, я не услышу. К тому же, мне не хотелось раньше времени дать понять, что при желании я сумею перевести высказывания обо мне, если кому-то у меня за спиной захочется про меня позлословить.
Наконец ректор наговорился и передал мне слово.
— Добрый день господа преподаватели и студенты! — начал я, усилив свой голос магией. Да, хорошая штука. Мне она понравилась и я с помощью перла Воздуха освоил Рупор, очень стараясь избежать при его создании эффекта жестяной граммофонной трубы.
— Гофоритте по немецьки! — последовал выкрик со средины зала.
— Тю, с чего бы вдруг? Я могу понять ваших профессоров и преподавателей. Они люди в возрасте и поэтому им новые языки даются крайне тяжело, а вот студентам, которым предстоит работать в России, русский язык необходим, как воздух. Собственно, и мой сегодняшний интерес будет заключаться лишь в тех специалистах, которые уверенно владеют разговорным русским языком. Иначе, мне сложно будет объяснять и передавать им те знания, которыми я предложу им овладеть. А их у меня много. И это не только самолёт, многие новинки гораздо более приземлённые, но эффект от из использования даже с самолётом несопоставим.
— Ваш самолёт есть летать только на магия! Наука есть совсем другое! — раздался всё тот же голос.
— Да уймите уже этого глупого крикуна. Самолёт может летать безо всякой магии. Хотите покажу? — ухмыльнулся я и попросил у секретаря, сидевшего на краю стола, лист бумаги.
Бумажные самолётики мне всегда удавались. Так что этот я сделал быстро, примерно за полминуты. И запустил его в зал.
Исполнив красивую «горку» самолётик перешёл на планирование, а потом совершив элегантный полукруг, упал кому-то на голову.
— Как видите, самолёт может летать, но ровно до той поры, пока на это хватает приложенного момента силы, который придаёт самолёту ускорение, достаточное для преодоления сопротивления воздуха. Да, у меня это делает магия, но замените её другим двигателем, и самолёт снова полетит.
Тем временем бумажный самолётик продолжил летать по залу. Пока ему не помяли крылья. Ох, чую, запустил я вирус в стены университета. Теперь студенты не успокоятся, пока всю подручную бумагу не изведут.
— Теперь, что касается моего предложения. Мне нужны специалисты. Русскоязычные, — сразу оговорил я отдельное условие, оценив убогий лексикон крикуна и его акцент, — Я предлагаю не только хорошие оклады и премии, но и проживание за мой счёт. А если мы найдём общий язык с вашим руководством, то я готов выступить в роли мецената для вашего университета. К примеру, пожертвовав достаточно серьёзные средства на то, чтобы дипломную практику выпускники проходили у меня в имении, до которого отсюда всего-то полтора — два дня пути.