— Так вышло, сынок. Приехала, планировала тебя навестить. В Воробьевку заскочила из-за универмага. Купить подарки. А Вадим, пока ждал, заметил, как ты выходишь с Дмитрием. Вернее, с мужчиной. Это я потом поняла, что за мужчина, когда он его описал.
Вадим… Водитель маман. Вполне может быть. Если она велела ему поставить машину в неприметное место, но неподалеку от сельсовета, почему нет. Мог спалить меня. А я просто не заметил знакомую тачку, вот и все. Тут лоханулся, конечно, но теперь уже поздно.
— Подарки, — Я хохотнул, — А что, в Москве выбор значительно меньше, чем в деревенском Универмаге? Странно. Никогда бы не подумал.
— В Москве я не успела.
Ты посмотри. На все у нее готов ответ. Наша беседа начала меня не просто раздражать. Бесить. Я смотрел на холеное, красивое лицо госпожи Милославской и понимал, что на дух ее не выношу. Серьезно. Ни к кому, никогда не испытывал ничего подобного. Да мне вообще по хрену было на окружающих, если честно.
Причем, и это очень странно, даже отдаленно, глубоко в подсознании, Жорж Милославский не питал к этой женщине любви. Я был уверен в данном выводе на сто процентов. Просто мои негативные мысли звучали в его голове правильно. Будто всегда там и были.
— Вот ведь жалость…Так торопилась? Скажи мне, мамуля, — Я подошёл к окну и опёрся пятой точкой о подоконник, сложив руки на груди. — Уйму лет сюда носа не совала, а тут вдруг нарисовалась. Виктор, чтоб ты понимала, ничего мне не рассказывал. Хотя, честно говорю, я просил. Послушал краем уха соседей. Разное говорят. Но что показательно, конкретно про тебя, ничего хорошего. Было ужасно интересно, чем ты успела обосраться перед единственным родственником. А он, представляешь, категорично отказался от подобных обсуждений. Но дело даже не в этом. Ты не была здесь очень давно. И вдруг сегодня столь внезапное решение. В жизни не поверю, что оно возникло из-за меня.
— Ответь сначала ты. Я задала вопрос. Зачем встречался с Лиходеевым? — Светланочка Сергеевна буквально вцепилась в меня своим взглядом. Походу, боялась упустить малейший жест.
В этот момент во мне взыграла спесь, высокомерие, привычка считать себя умнее других. Я вдруг решил, а чего бы и нет. Чего бы не сказать ей правду. Пусть боится. Пусть знает, что со мной больше ее манипуляции не прокатят. То, насколько это было глупо, в тот момент не понимал. Узнал гораздо позже. Нельзя считать себя неуязвимым. Это заканчивается печально. Но в данную минуту, я сильно хотел увидеть на лице госпожи Милославской испуг или растерянность.
— Вспоминали ваше совместное прошлое. Ты понимаешь, о чем я? Оно у тебя крайне впечатляющее..
Светланочка Сергеевна усмехнулась. После моих слов она внезапно повеселела. Это была очень неожиданная реакция. Я как бы рассчитывал на совсем противоположную. Говорю же, маньячка…
— Вот как… Что теперь? Последуют условия? Требования вернуть тебя домой? Снять наказание? Купить машину, которую ты давно хотел?
— Нет.
Сам охренел от своего ответа. Он возник очень внезапно, но был единственно правильным. Я так сильно хотел снова оказаться в Москве. С первого дня приезда в Зеленухи. Прямо голову сломал в поисках пути, как сбежать. А сейчас вдруг понял, что пока ещё не время. У меня тут бизнес намечается. Надо его до ума довести. Сегодняшний день, а точнее его завершение, подтвердил, рассчитывать не на кого. Родители? Папа? Херня все это! Только сам. Матч этот дебильный, опять же. Я точно решил, что подложу свинью и Лиходееву, и Николаичу. Принципиальная фигня. Да и вообще. Рано ещё возвращаться. Нутром чую, рано.
— Странно… — Маман на самом деле была удивлена моим ответом. Она приготовилась отбиваться от требований, а ей тут такой нежданчик.
Светланочка Сергеевна помолчал несколько минут, а потом подошла ко мне. Совсем близко. Так, что я чувствовал от нее запах московской жизни, но какой-то далёкий и приторный.
— Хорошо, сынок… — последнее слово Милославская выделила особенно, — Оставайся. Ты, смотрю, решил, будто совсем взрослый. Независимый. Да? Решил, что можешь меня пугать. Решил, что обладаешь какой-то страшной тайной. Поглядим… И да… Совет. Не надо так безоговорочно верить всему, что говорят. Иногда это бывает вредно для здоровья. Нервы, изжога, несварение желудка. Сам понимаешь…
Она резко развернулась и вышла из комнаты. Дверью не хлопнула. Аккуратно прикрыла. Но мне после ее ухода аж дышать стало легче, отвечаю. Интересно, рядом с домом точно не было машины, когда мы подходили с Андрюхой. Я бы обратил внимания. Не пешком же пришла. Может, Вадим ждёт ее где-то на въезде. Просто не захотела колесить на дорогой тачке по бездорожью.
Буквально следом за исчезнувшей маман появился Виктор. Походу, он был удивлен моим присутствием в доме не меньше госпожи Милославской, которая, в свою очередь, явно не ожидала со стороны сына внезапной любви к селу. Но фишка в том, что я и сам не ожидал. Может, сейчас запал пройдет, и пожалею о своем решении. Не знаю.
— Я думал, ты отправишься домой, в Москву.
Что интересно, дядька не спросил, зачем приперлась Светланочка Сергеевна. Либо знал, либо наоборот, не хотел знать. Кремень. Я бы от любопытства изошелся, а этому хоть бы что.
— Пока не все дела тут закончил. Сами знаете, у нас матч на носу. Как же брошу. Нельзя подводить.
Дядька хмыкнул, будто я сказал очень смешную шутку, а потом кивнул в сторону выхода.
— Идём. Настя ужин накрывает. Ответственный ты наш…
Глава 2:Сердца трёх и легенда о Бугимене
— Жорик… Не спишь? Не спи! Вопрос есть.
— Какой. Говори.
— Почему ты не уехал? Мог ведь уже дрыхнуть в своей Москве.
Мы лежали с братцем на сеновале, тупо пялясь в потолок. Естественно, это не был мой сознательный выбор. В данном случае, речь про сеновал. Исключительно вынужденная мера. В кровати всяко удобнее, это ясно даже дураку, а я искренне, не смотря ни на что, продолжаю верить в свои умственные способности. Даже при наличие прогибающейся металлической сетки, кровать моему сердцу, спине и заднице гораздо милее.
Романтики, которая якобы имелась в ночевке на сухой траве, накушался ещё в первый раз. Если бы не обстоятельства, хрен бы кто меня на этот сеновал затащил. Чесался после прошлой ночёвки весь день. Даже тетка спросила, не нужно ли мне дегтярного мыла. Не знаю, в каких случаях помогает это дегтярное мыло, однако Настя белье стирала два раза, с подозрением косясь в мою сторону. Поэтому уточнять назначение данного продукта не решился. Боюсь, будет очередной стресс для моей и без того израненной Зеленухами психики.
Причина нашей ночёвки на сеновале проста. В углу, безмолвным доказательством будущей алкогольной аферы, топорщился холм из сена, под которым ждал своего часа самогонный аппарат кума Матвея Егорыча. Оставлять его здесь нельзя, по любому надо нести в сторожку. Иначе найдет Виктор и будет нам всем тогда лёгкая, скорее всего, неприятная, но очень быстрая смерть. Поэтому пришлось изобразить для родственников очередной приступ любви к деревенской романтике.
Дело в том, что ночью из дома вдвоем нам не смыться. Один, и то не рискну. Чтоб попасть из моей комнаты в сени, идти надо через спальню Виктора и Насти, а с Переростком, который двигается по любому, даже очень просторному, помещению, как слон в посудной лавке, нас поймают на месте преступления в первые же пять минут. Он даже на сеновале, пока стелился, три раза ударился головой о балку, потом наступил на одеяло, запутался в своих же ногах и упал. Плашмя. С таким грохотом и матом, что прибежала Машка спросить, не все ли конечности мы переломали. В ответ получила сердитое «не дождешься» от братца.
Я, конечно, пытался свалить ответственное задание по транспортировке аппарата на Андрюху, но братец категорично заявил, что с него кошки вполне хватило. Уж тем более он не собирается один по кладбищу шастать.
— Ты же говорил, бояться надо живых. — Я стелил в этот момент постель. На самом деле, «постель» — слишком громко сказано. В наличие имелось только одеяло, которое служило и матрасом, и простыней.
— Дед Мотя так говорил, Жорик. Путаешь. — Братец, закончив сооружать свое королевское ложе, улёгся, наконец, раскинув ноги и руки морской звездой.
— Аа-а-а-а… Да. Точно. Ну, правильно. Ему-то что. Там для Матвея Егорыча почти все близкие по духу. Он своими прожектами чертей до нервного срыва доведет. Конечно, чего ему опасаться? А лично я считаю, вообще никого не надо бояться, ни живых, ни мертвых.
— И то верно. — Андрюха заразительно зевнул, — В привидение и всякую чертовщину мы, советские граждане, комсомольцы, не верим. А живым, опять же, можно и в морду дать. Хорошо голову просветляет.
— Слушай, ну, может тогда ты, советский гражданин и комсомолец, смелый, отважный тип, сходишь на кладбище сам? Там же все просто. Зайти в сторожку, поставить аппарат на нужное место, собрать его, и все.
— Знаешь, Жорик, вы и про кошку говорили так же. Залезь на дерево, делов то. А в итоге, чуть от бабы Зины люлей не получили. Тебя она за ухо не таскала, ты не знаешь, каково оно. А я в курсе. Последний раз так выкрутила, думал не только ухо отвалится, но и мозг вытечет. Звёзды увидел вблизи своими глазами без всякого телескопа. А был, между прочим, белый день. Так что, спасибо, но нет. Один не попрусь. Вот если хочешь, можешь сам идти. Тут я не против.
— Андрюх, сам не могу, ты же знаешь. Дед Мотя сказал, чтоб мы сразу конструкцию собрали. Я приблизительно даже не представляю, как оно работает. Ваше это самогонное чудо. Вернее, как раз, приблизительно и представляю. Очень приблизительно. Так соберу, что вместо самогона в космос улетим. Кстати, смотри… В ближайшие дни будем максимально незаметно посещать сторожку. Надо график понять, когда меньше всего деревенских свободны и шляются туда-сюда по селу. А то бывает правда такое ощущение, будто не Зеленухи здесь, а Красная площадь. Чтоб на это время рассчитывать основные мероприятия. Я так понимаю, сначала надо настоять брагу. Так ее Егорыч назвал?