— Ты что, не запер? — Спросила девчонка.
— Я? Почему я? Думал, ты закрыла. Поэтому даже не проверял.
Это заговор. Вселенский заговор против меня. Вот что я понял. Ни я, ни Наташка не вспомнили про то, что хлев открыт, когда уходили к дядьке. Корова, я так понимаю, пользуясь случаем, решила, а чего бы не прогуляться, если два придурка предоставили ей такую возможность. К тому же, когда Наташка вытаскивала меня из ямы, калитку в сад она тоже не заперла. И теперь Милка где-то шаталась по селу.
— Надо искать. — Девчонка чуть не плакала. — Меня отец прибьет за корову.
— Ну, вот и хорошо. — Я взял лопату, пустое ведро. — Не в том смысле, хорошо, что прибьет. Это я про разделение обязанностей. Ты ищи Милку. Я пока буду набирать «мины» для футбольного поля.
— Так а где искать-то, Жорик? — Наташка растерянно крутила головой по сторонам, будто корова могла сидеть под ближайшими кустами.
— Наташ, я не знаю. Думай, как корова. Будь коровой. Что угодно. Найди только, бога ради. Время идет. Ты представь, сейчас там дед Мотя и Семен свою половину поля подготовят, а мы свою — нет. И что тогда? Получится, нашим игрокам придется по ямкам прыгать, а у соперника реально будут идеальные условия..
Девчонка вздохнула. Даже всхлипнула. Мне кажется, она в этот момент проклинала все на свете, и Милку, и предстоящий матч, и мою гениальную идею насчет испорченного поля.
Наташка убежала в сторону огорода, а я в очередной раз полез выгребать навоз. Если ночь закончится хорошо, это будет фантастический результат. Я начну верить в чудо.
— Не понял… А где Милка?
Вот даже не удивился. Действительно, когда все идет через задницу, обязательно свалятся еще проблемы. Медленно опустил лопату и повернулся к председателю. Николай Николаич стоял за моей спиной, таращась на свой родной хлев, в котором теоретически должна была находиться его родная корова. Но по роковому стечению обстоятельств, ее там не было. И главное, я не имел ни малейшего понятия, как все происходящее объяснить.
— Понимаете, я пришел к Вашей дочери…
— Жорик, корова где? — повторил председатель.
— Ушла.
Я понял, пора говорить правду. Иначе, меня точно запишут в психи. Ночь, а Жорик Милославский ворует дерьмо в чужом хлеву.
— Куда ушла? — переспросил Николаич. У него было такое выражение лица, будто он искренне надеется, что это все — сон.
— Не знаю. — Я был предельно честен. Ясен пень, откуда мне знать, куда делась их корова. Меня тут вообще не было в этот момент.
Короче, пришлось каяться. Рассказал председателю все. Ну, не совсем все, конечно, а только в отношении матча. Конкретно, своем плане. Он слушал молча, не перебивал. Я даже не мог понять, о чем Николаич думает. Чем дольше председатель молчал, тем тревожнее мне становилось.
— Вот ты знаешь… — Когда я закончил, он покачал головой и тяжело, очень тяжело вздохнул, — Ругать тебя вроде не за что. Ты хотел помочь и вообще, можно сказать, проявлял беспокойство конкретно обо мне. Надо, наверное, сказать, спасибо. Но… просто объясни, откуда в твоей голове берутся такие идеи? Пытаюсь понять и не могу. Завязывай свои работы. Идем корову искать.
Я пытался спорить и объяснять председателю, что Сенька вместе с Матвеем Егорычем уже занялись своей частью подготовки, но он даже слушать не стал. Сказал, все должно быть честно.
В этот момент я понял одно. Надежда осталась только на моих чирлидерш. Затея с «минами» пошла псу под хвост. Хорошо, про девок я Николаичу не успел покаяться. Не добрались до этого. Потому что его упорное желание получить честную победу приведет только к тому, что Воробьевка выиграет матч, вот и все. Причем, даже попытки объяснить, что Сенька и дед Мотя половину поля скорее всего уже испортили, разбились о неуместную порядочность председателя, как морские волны о скалу.
— Жорик, значит, будем рвать победу зубами. — Заявил Николай Николаич. — Ты пойми, нельзя подличать. Нельзя делать что-то за спиной соперника. Иначе, зачем все это? Мы ведь сами потом спать не сможем.
Я сильно хотел ответить, что при таких условиях зубов то у нас вряд ли останется, но промолчал. А еще хотел задать тот же вопрос: Зачем все это? На кой черт надо было затевать обреченное на провал мероприятие? А спать я буду прекрасно. Крепко. Вернее, теперь уже нет. Вот если бы все получилось, то очень даже чудесно спал бы. И я, и сам Николаич во своей председательской должностью.
По итогу, два часа мы лазили по всем окрестным кустам и зарослям разыскивая чертову Милку. Сначала Наташку. А потом Милку. Насчет девчонки тоже пришлось Николаичу рассказать.
Наташка, увидев, что я иду в ее сторону не один, застыла как соляной столб, во все глаза уставившись на отца. Она как раз шерстила камыши у пруда на предмет рогатой беглянки.
— Наталья… Ну, ладно этот… — Председатель ткнул в меня пальцем. Звучало, кстати, обидно. — Ты о чем думала? Как могла поддаться уговорам?
— Бать, да ведь ради тебя же. Ради твоего благополучия… — Девчонка виновато потупила глаза.
А я представил, что он скажет после появления чирлидерш на футбольном поле. И что ему будет отвечать Наташка. Фантазии, если честно, не хватило. Там точно сложно подобрать слова.
Еще эта гадская корова… Не животное, а гребаный разведчик. Спецназ ГРУ. Отвечаю. Мы облазили всю прилегающую территорию и не нашли ни малейшего следа ее присутствия.
Постепенно к нам начали присоединяться соседи, которые еще не спали. Просто поиски проходили достаточно громко. Николаич матерился, Наташка хлюпала носом. Я периодически отбрехивался от нападок их обоих. Нашли, блин, виноватого. Вот правда говорят, благими намерениями выстлана дорога в ад.
В итоге, мы добрались до внушительной ямы, за каким-то чертом вырытой почти в конце пруда.
Наш отряд значительно пополнился. Помимо меня, председателя и девчонки теперь в него входили еще трое мужиков и столько же баб. Один мужик выглядел особо недовольным. Будто мы заставляли его ходить вместе с нами. Умрешь, если честно… Сидел бы дома. Я, например, не понял, чего они все таскались следом. Походу, прикалывал сам процесс бестолковой ночной суеты. Развлечений в селе мало, вот и придумали себе тусовку.
Когда мы остановились возле непонятного назначения ямы, недовольному мужику показалось, что там, на дне, лежит корова. Я таращился изо всех сил, однако, ни черта похожего не увидел. Правда, было темно, но блин… Милка по размерам ни хрена не хомяк. Ее сложно не заметить.
А вот Николаич, сильно расстроенный пропажей, мыслить адекватно уже перестал. Я вообще пытался намекнуть, что скотину можно искать и днем. Когда на улице светло. Мне посоветовали заткнуться. И это при том, что председатель по-братски не спалил остальным виновника данной увеселительной прогулки. Боюсь, в любом другом случае, еще бы по башке настучали.
— Надо лезть, — в ужасе сказал Николай Николаич и начал разуваться.
Следом разуваться зачем-то начали остальные. Как будто яма могла вместить всех желающих. В итоге в яме оказались председатель и суровый мужик. Они судорожно ощупывали дно и даже пытались копать. Потому что одна из баб совершенно не к месту предположила, что могло, как в болоте, утянуть корову внутрь. Внутрь чего именно, она не уточнила.
Ясен пень, никого и ничего в яме не оказалось. Да и не могло оказаться. Корова, блин, не крот. С хрена она закапывалась бы?
Я не знаю, до какой степени идиотизма дошла бы эта спасательная операция, но, к счастью, когда очередной раз проходили мимо огорода Николаича, а мы реально нарезали круги, как умалишенные, из калитки показалась Наташкина мать.
— Коль, я не поняла… Ты ж на улицу ушел в туалет. И что? Два часа уже пролетело, а от тебя ни слуху, ни духу.
— Валь, да тут видишь… — Председатель бросил в мою сторону раздраженный взгляд. — Так вышло, хлев плохо закрыл я. Милка сбежала.
— Коль, да куда она сбежала-то? Вон, в саду у Селивановых яблоки трескала. Я пошла тебя искать, смотрю, стоит. Загнала ее обратно. Испугалась. Думаю, что за дела творятся? Милка по улице бродит. Ты пропал…
— Как у Селивановых? — Спросил Николаич, хлопая глазами.
Надо было видеть его лицо в этот момент. Но еще больше радовали физиономии остальных участников мероприятия по спасению коровы. Есть ощущение, наконец, кого-то считали большим дураком, чем меня. Мелочь, а приятно.
В итоге, домой я попал под утро. Пока все разошлись, пока проводил Наташку, пока мы поговорили о предстоящей игре, а точнее о том, что все складывается отвратительно. Мины добыть не удалось, что делать дальше не понятно. Потом Наташкина мать позвала пить чай. Это же самое подходящее для ночи занятие. Короче, поспать мне практически не пришлось.
К тому же, вернувшись, обнаружил, на сеновале дрых Андрюха и его храп был особо выразительным. Я принюхался к воздуху. Очевидно, братец провел ночь гораздо интереснее меня.
Теперь, мы стояли возле футбольного поля: я, Николай Николаич и довольный дед Мотя. Вернее, довольным он был пять минут назад, когда появился на горизонте. Но после увиденного, настроение Матвея Егорыча сильно изменилось. Он офигел так же, как и мы с председателем.
— Это что за хренотень? — Повторил свой вопрос председатель.
— Дык футбольное поле… — Ответил дед за нас обоих.
В конце улицы раздался характерный звук приближающегося автобуса.
— Все. Мандец. Воробьевские. — Сказал Николай Николаич. — Ни черта не успеем
Глава 13:О долгожданных событиях и о том, как сильно они отличаются от действительности
— И что делать? — Спросил дед Мотя, почему-то у меня.
Вот нравится мне такой подход. Главное, как косячить и всякую ерунду творить, так это сами. Никаких сомнений не возникает. А теперь, ты посмотри, потянулись они к Жорику. Ходят тут, по очереди, вопросы свои дебильные задают. Я вообще, если что, дурак. Такое ведь мнение обо мне у деревенских. С чего бы это вдруг резко поумнел в их глазах.