– Валера, мать твою, может, ты половину зарплаты будешь первому секретарю отдавать, – грохнул по столу главный инженер, зло, уставившись на главного металлурга, – Седьмой класс средней школы! А ведь я недавно депремировал начальника ЛМЦ, по твоей докладной.
– Не далеко от нас, в Кушве, есть завод. Не помню, как называется, но точно металлургический. Там льют чугун с шаровым графитом. Из этого чугуна изложницы будут стоять ещё дольше. Есть ещё чугун с вермикулярным графитом, из него бы изложницы стояли ещё дольше, кажется, его используют для литья блоков цилиндров для больших машин, – в прошлом будущем именно из него и стали лить потом изложницы, правда не долго – литейку закрыл Дерипаска.
– Пётр Миронович, а можно поинтересоваться? Откуда ты всё это знаешь? – молча наблюдавший за всем Кабанов, откинулся на стуле и с интересом взирал (именно "взирал") на первого секретаря.
– Сон приснился. Вот Менделееву таблица его знаменитая приснилась, а мне изложницы, – ну, а как ещё объяснить. Пётр думал, как преподнести информацию Кабанову, но ни до чего хорошего не додумался. Вот и решил просто отшутиться, – А теперь давайте прогуляемся в чёрную литейку этого самого не любимого вами ЛМЦ. Есть у меня и для них пара идеек.
– Тоже приснились? – хмыкнул директор.
– Тоже.
– Прямо руки чешутся, – Кабанов решительно поднялся.
В "чёрной литейке" (не из-за плохого освещения и клубов пыли от песка с глиной, а из-за того что лили изделия из чёрного металла – чугуна и стали) как раз заливали молотки для дробилок, эти опоки больше ни для чего не применялись. Понаблюдав за искрами и тонкой струйкой металла, компания "начальников" вслед за заливщиком переместилась к другим опокам узким и длинным. Штелле сразу вспомнил и ещё одно своё замечательное рацпредложение. Идею ему подсказали, как-то на учёбе в Санкт-Петербурге, но довёл её до ума, и получил резкое улучшение качества заливаемых сейчас брусьев, для бронировки мельниц, из марганцовистой стали, Пётр сам.
– Я всё увидел, пройдёмте в кабинет и технолог мне нужен, – проорал Штелле на ухо директору. В Литейке стоял ужасный грохот. Работали пневмотрамбовками формовщики, выбивали литьё обрубщики. Всё, как и через сорок лет. Как домой попал. Люди другие. Те были образованнее, меньше пили, но вот эти мужички и женщины в ватниках, холодно ещё в литейке, точно были трудолюбивее. Не до комфортных условий сейчас. Сейчас страна выживает.
В кабинете начальника ЛМЦ на третьем этаже было почти тихо.
– Марганцовистая сталь или сталь Гатфильда имеет одну особенность, – начал Пётр, когда все расселись. Обращался он напрямую к технологу, молодому парню с полосой от сажи через всё лицо, явно не отсиживался в кабинете, – Она имеет память. Если вы загрузите в печь бракованную по структуре отливку и переплавите её, то отлитая из неё деталь будет с той самой бракованной структурой. Сталь не будет иметь ярко выраженной аустенитной структуры, и ни какими закалками крупнозернистость не убрать. Для молотков нужно варить сталь из стального углеродистого лома и ферромарганца, без марганцовистого лома, и кремний держать на минимуме.
– Думаете, – почесал кончик носа парень и сделал и его чёрным.
– Уверен. И ещё, там очень сильная ликвация, это не исправить почти. Нужно марганца давать с небольшим избытком. Отливки станут чуть дороже, зато гарантированно получим наклёп, – теперь технолог испачкал левое ухо.
– Давайте листок бумаги, я покажу, как правильно заливать брусья, – на протянутом листе Штелле быстренько изобразил опоки, только не с горизонтальным разделением, а с небольшим уклоном в сторону шлакоуловителя и лётки, – Вот так надо переделать опоки, раковины почти уйдут. Всё товарищи, концерт по заявкам окончен.
На самом деле, проработав в литейке десяток лет, Пётр мог бы наподсказывать этому пареньку сотни советов. Может ещё и подскажет, но сегодня уже и так перебор для "озарений". Как объяснить Кабанову, где он этих мудрых слов и знаний нахватался?
– Давайте на последок сходим в модельный участок, – предложил Пётр притихшим руководителям. Молчали люди, переваривали. Один чумазый паренёк, судя по выражению лица, хотел кучу вопросов задать, но не решался.
– Что ж, не пройтись, – с хитрой улыбкой махнул рукой Кабанов, – Ещё "идейка".
– Нет, – честно признался Пётр, – Хочу найти хорошего резчика по дереву.
– Так у нас Яков Лоренц не плохо режет, – выдал желаемую информацию чумазый технолог.
– Ну, веди к нему, – сделал приглашающий жест директор.
В "моделке" стучали молотки, визжала за стеной пила, резало обоняние сочетание запаха краски и казеинового клея. Понятно, до ПВА ещё не доросли. Технолог привёл группу товарищей к верстаку в центре мастерской. На стене над верстаком висел портрет Ленина в красивой резной рамке. Пётр знал этого высокого мужчину. Точнее узнает через тридцать с лишним лет. Знакомство, правда, продлится не долго. Лоренц уедет через несколько месяцев на ПМЖ в Германию. Но пока вот молодой здоровый, но такой же неулыбчивый и не разговорчивый.
Пётр достал из кармана эскизы кухонного гарнитура и протянул, ошкуривающему шлакоуловитель, модельщику. Тот посмотрел, перевернул листок, видно ещё какую неприятность ожидал увидеть:
– Красиво.
– У вас здесь можно такую вещь сделать? – поинтересовался первый секретарь, не дождавшись продолжения.
– Сложно. Тут дуб нужен и морилку хорошую. Станок фрезерный бы не помешал, сильно ускорит работу, – продолжая крутить в руках эскиз, с небольшим акцентом, отвечал модельщик.
– А в городе ещё есть резчики хорошие? – разочарованно поинтересовался Штелле.
– За речкой ведь колония есть. Там таких умельцев не мало. Нарды режут, шахматы, – листок, тем не менее, не отдавал.
– Спасибо, Яков Генрихович, – вспомнил вдруг отчество Лоренца, Пётр и протянул руку за эскизом.
– А можно я перерисую, – чуть убрал руку "старый" немец, – Я быстро.
– Перерисуй, мы на улице подождём, – и Пётр направился к выходу из литейки, как-то само получилось. Он-то сотни раз через него выходил, а не знающие этого выхода руководители завода попёрлись к центральному. Только заметив отделившегося первого секретаря горкома, повернули за ним. Пока главный металлург бегал за директорской волгой все молчали, думу думали. Когда появился модельщик, первым к нему шагнул Кабанов и, забрав листок, углубился в его изучение.
– Тоже приснилось? – оторвался он от изучения кухонного гарнитура через пару минут.
– В журнале видел фотографию, румыны делают, – практически не соврал Пётр.
– Что ж, румыны делают, а мы не можем. Я себе тоже такой хочу. Оставь мне листок, поузнаю про дуб, да про морилку, ну и про фрезерные станки поспрашиваю, – Директор решительно свернул листок и сунул его в карман.
В кабинете Кабанова опять пили кофе. Остальных товарищей Анатолий Яковлевич не пригласил, сидели вдвоём.
– Отправлю-ка я завтра главного инженера и главного механика на кирпичный завод. Пусть посмотрят там всё хорошенько. Если всё, что ты, Пётр Миронович, рассказал и правду сработает, то оно того будет стоить. Брус сломается, вся бронировка мельницы высыпится, и потом сотни тысяч рублей на ремонт. Можно десяток погрузчиков купить им. Не расскажешь, откуда эти знания? – Кабанов достал бутылку коньяка и набулькал в стаканы на треть.
– Как-нибудь расскажу. Не сегодня. Да и пора мне. Дети дома ждут, – уже стемнело, и рабочий день закончился.
Дома и, правда, ждали дети. Утром он привёз к себе Машеньку (Вику Цыганову).
Глава 8
На субботу у Петра было запланировано очень и очень важное мероприятие. У него была встреча с Аркадием Михайловичем Веряскиным. Подполковник пришёл на встречу в парадном мундире с медалями, значком депутата и ромбиком института. Штелле полтора года проработал, вернее, проработает, в милиции в лихие девяностые. Потом снова вернётся в металлургию. Сейчас он смутно вспоминал биографию начальника милиции Краснотурьинска. Воевал, был ранен под Сталинградом и комиссован. Пошёл работать в милицию. Несколько лет гонял по Прибалтике лесных братьев. И вот уже семнадцать лет служит в этом городе, из них пять в должности начальника горотдела.
Очень нужно найти в нём единомышленника. Первым начал разговор сам подполковник.
– Не нравятся тебе собачки?
– Не нравятся. Два дня подряд нападали на меня при выходе из дома. Но не поэтому не нравятся. Я взрослый мужик отпинаюсь, может, и убегу, а ребёнок. Ладно, покусают просто, поставят уколы и потом будет, скажем, пацан хвастать друзьям шрамами на ноге или руке. А если девочка напугается и заикой станет? А если малыша за лицо укусит и тот уродом на всю жизнь останется. Как мы будем потом матерям в глаза смотреть. Мы ведь обязаны им мирную и безопасную жизнь обеспечить?
Подполковник свёл брови и после непродолжительного молчания проговорил:
– Да, мне тоже такие собаки не нравятся. Опасаюсь, только, как бы люди случайно при отстреле не пострадали, ну и жестокость бы не воспитать в детях. Если взрослым можно, то и им можно бить и убивать собак и кошек. А потом с собак на людей перейдут.
– Вот по этому, желательно, чтобы эта акция была последней.
– Предлагаешь всех собак в городе истребить? – усмехнулся Веряскин.
– Порядок навести, – не принял шутливого тона Пётр.
– А поподробнее?
– В "Кодексе" есть статьи запрещающие выгуливать собак без поводков и намордников. Сколько составлено протоколов за прошлый месяц? Подожди, Аркадий Михайлович, не отвечай. Дослушай. В той же статье предписано убирать за собаками дерьмо. Сколько выписано штрафов. И опять не отвечай пока. Газеты тут я за прошлый год прочитал, там есть статья, что в подъезде собака набросилась на мужчину и порвала ему пальто. Единственное пальто. Хозяин той собаки оштрафован и выплатил пострадавшему за пальто и плюс за моральный ущерб? И снова погоди отвечать. Ещё ведь есть статьи в Уголовном Кодексе о недопущении шума в ночное время. А обоссаный снег у подъездов? Нравится? А не скажешь, откуда берутся бездомные собаки? Надоело хозяину с ними валандаться, завёз подальше от дома и бросил. Или щенков к подъезду подкинул, а неразумные старушки и детишки их выкормили. Ну, вот спустил на тебя всех собак. Извини, накипело. Теперь слушаю.