порядок, но родители смотрели на это сквозь пальцы, там, в академии ведь не
дураки сидят, небось понимают, что платные студенты на дороге не
валяются, а здоровье молодым на то и дано, чтобы растрачивать его на
вечеринках.
Эйфорию родителей нарушил звонок следователя. Звонкий
комсомольский голос пригласил Будылина на собеседование.
Молодой человек, представившийся майором Валиуллиным, был весь
как начищенная пуговица. Про него можно было сказать: "Такой молодой, а
уже майор" или "Такой молодой, а уже следователь". Оглядев Будылина
строгим взглядом, он погнал с места в карьер:
- Вам известно с кем встречается ваша дочь?
- С однокурсниками. Они, конечно, засранцы, но на серьезные
проступки не способны.
- А фамилии Кадомцев, Мейер, Смолина вам ничего не говорят? -
слова отскакивали как дробь пионерского барабана.
- Постойте, какая-то Смолина вроде училась с Кристиной в одном
классе, но это было давно.
- Это было три года назад, а потом ее исключили из школы за
распространение наркотиков, она приторговывала травкой на вещевом
рынке, чтобы заработать себе на шмотки. Ее родители разошлись, а дочку
сбагрили бабушке. Вы, конечно, ничего не могли об этом знать -
руководство школы делало все, чтобы скандал не дошел до родителей. Так
вот эта Смолина лучшая подруга вашей Кристины, а нигде не работающий
Кадомцев ее близкий друг, вы понимаете, о чем я говорю. Он на пару с
Мейером грабил подростков, отнимал у них мобильные телефоны, и сдавал в
скупку. Позавчера его задержали на месте преступления, там, между прочим,
была и ваша дочь.
После каждой фразы майор делал долгую паузу, чтобы посмотреть,
какое впечатление они произвели на собеседника. Где-то Будылин уже это
видел, кажется, в каком-то американском фильме. Сыщик доставал
подозреваемого паузами, а его оппонент все время норовил перевести
разговор на посторонние темы, и сбить ищейку со следа.
- У вас интересный тембр голоса, - решил подыграть следователю
Будылин, - не хотите себя попробовать в рекламе?
Майор понял, что его раскусили, и сразу как-то потускнел.
- У нас, вообще-то, против нее ничего нет, в ограблении она
непосредственно не участвовала. Ее, конечно, вызовут в суд в качестве
свидетеля, но я не об этом. По нашим сведениям ваша дочь употребляет
наркотики.
- Как давно?
- Возможно года два, да вы сами ее спросите.
Кристина ревела, кусала ногти, губы у нее дрожали, но ничего толком
от нее добиться не удалось. Да, она встречалась с Кадомцевым, их Смолина
познакомила, пили пиво иногда водку на квартире у Мейера, но ни о каких
краденых телефонах и наркотиках не может быть и речи.
Будылин-старший давно не практиковал, но у него сохранились
хорошие связи в мире медицины. Профессору Комбарову достаточно было
лишь мельком взглянуть на результаты анализа, чтобы поставить диагноз:
принимала таблетки амфетамина примерно с полгода.
У Будылина чуть не вырвалось "слава богу", таблетки на него
впечатления не произвели, для него слово "наркоман" ассоциировалось с
иглой и исколотыми венами. Уколов он не переносил органически и
относился к ним с брезгливостью даже, когда речь шла о простой прививке
против полиомиелита. В представлении Будылина, сам по себе укол был
противоестественен, потому что нарушал целостность организма, а в
сочетании с неким химическим дурманом, он приобретал масштаб
катастрофы.
- Не надо успокаиваться, - прочел взгляд Будылина профессор, - это
довольно серьезно, но могло быть и хуже. Мы проведем детоксикацию
организма, а уж дальнейшее зависит только от нее, ну, и от вас, конечно.
- Может обратиться в специальную клинику, там, говорят, есть
методики реабилитации?
- Не думаю, что это хорошая идея. Дело в том, что восемьдесят
процентов доходов им приносят вторичные обращения, стало быть, они не
заинтересованы в том, чтобы пациент ушел от них навсегда. Даже самая, что
ни на есть эффективная методика реабилитации, не дает гарантии того, что
человек не сорвется и не примется за старое. Тут важно исключить соблазн.
При клиниках, есть нечто вроде клубов бывших наркоманов, по сути,
общества взаимопомощи. Казалось бы, хорошая идея, кто как ни
"завязавшие" знают лучше как помочь "завязать" другим. Но ведь это
разные люди, с разной психикой, живущие в разных социальных условиях, и
не исключено, что в этой цепочке найдется слабое звено. Представьте себе,
сегодня он убежденный борец за здоровый образ жизни, готов помогать
товарищам по несчастью, а завтра его выгнали с работы, умер близкий
человек, да мало ли что может случиться, и вот уже он снова на игле, и у него
можно разжиться дозой, а товарищи продолжают с ним общаться. Говорят,
паршивая овца все стадо портит, и вот уже часть "завязавших" опять
становятся пациентами клиники, им опять требуются процедуры и
реабилитация, теперь уже более длительная, а это вдвое дороже.
Люди, чтобы спасти своих близких не жалеют никаких денег. На моих
глазах богатые люди становились нищими, спускали сбережения, продавали
автомобили, квартиры, дачи и все тщетно, а врачи наживали огромные
состояния. Вы, наверно, видели в газетах объявления "реабилитация за
границей". Вроде бы все правильно, другая среда, другой образ жизни, а на
деле сплошное надувательство: за койку в общежитии берут, как за номер в
хорошем отеле, с утра до вечера нужно гнуть спину в поле или в саду, а
деньги за работу идут на счет клиники. Ну, а что касается соблазнов, то за
границей в любой деревне раздобыть дозу не проблема, если, эта деревня не
в Китае.
Я, конечно, могу вам порекомендовать более или менее приличную
клинику, но лучше бы вам самим заняться ее реабилитацией. Сейчас
каникулы, везите ее куда-нибудь за границу или на дачу, и не выпускайте из
поля зрения ни на минуту.
Идея очень понравилось Будылину, отправляя жену с дочерью на дачу,
он одновременно убивал двух зайцев: во-первых, хотя бы на некоторое время
лишал Кристину возможности общаться с дурной компанией, а во-вторых,
проявлял заботу о здоровье Ирины, где как не на даче ей поправлять
здоровье. Были, конечно, и другие зайцы, но о них потом.
Однако перспектива провести все лето на даче с дочерью никак не
устраивала Ирину. Она расценила это как предательство, не чье-то
конкретное, не мужа и не дочери, а, скажем, предательство судьбы. Вот, была
у нее счастливая судьба: розовое детство, голубая юность, удачливый муж,
послушная дочь и все это ускользает из рук, дочка оказалась наркоманкой,
муж путается с кем-то на работе, а теперь ее еще и в ссылку отправляют, ну
как тут не болеть.
Она не плакала, не заламывала руки, не закатывала скандалы, она впала
в тихое отчаяние от несправедливости, которая на нее обрушилась, сидела в
кресле с журналом в руках и все повторяла: "Что я вам сделала? Почему вы
хотите моей погибели?".
Будылин пробовал подойти к ней и так и сяк, но всякий раз, когда
разговор заходил о даче, она повторяла одно и то же: "Что я вам сделала?
Почему вы хотите моей погибели?". Дочь бродила по квартире, как
потерянная, на вопросы отвечала невпопад, часто запиралась в своей комнате
и курила. Все это выбивало Будылина из колеи. Он уже подумывал, не
заменить ли Кирсановку, каким-нибудь благопристойным островом, где не
настолько весело, чтобы это повредило дочери, и не настолько скучно, чтобы
жена зациклилась на своей болезни, скажем, Мальтой или Кипром, как вдруг
Ирина согласилась ехать на дачу.
- Только ты должен жить с нами, - поставила она условие мужу. - У
меня вряд ли сейчас хватит сил, чтобы одной стравится с хозяйством да еще
присматривать за Кристиной.
- Давай наймем тебе помощницу.
- Ты прекрасно знаешь, что я не потерплю в доме чужого человека, ты
ведь сам говорил, что, нанимая работников, поневоле становишься их рабом.
Мне сейчас только этого не хватало. Нет, если ты так уж хочешь устроить
нам карантин, будь любезен, живи с нами.
Это было заявлено в ультимативной форме с каменным лицом, так что
Будылину ничего не оставалось делать, как только пообещать переехать на
дачу, так сказать, на постоянное место жительства, как только что-то
прояснится с американским заказом.
Предложения по рекламной кампании американской корпорации
"Энджи-кола" были отправлены в Солт-Лейк-Сити две недели назад, но ни
ответа, ни привета из Америки пока не поступало, так что Будылин со
спокойной совестью всю неделю мог проводить в городе и только на уик-энд
приезжать в Кирсановку.
Вчера он задержался на работе до темна, выясняя отношения с Кирой,
потом попал в пробку при выезде из Москвы, потом - в дождь, да в такой, что
приходилось ехать наугад, потом ему показалось, что он сбил собаку, а на
самом деле под колеса попал какой-то бродяга, которого пришлось
прихватить с собой, потом он зачем-то подобрал на дороге злобную бабу, и,
наконец, зачем-то пригласил, бродягу, которого он сбил, переночевать у себя
в бане.
Лежа утром в постели с рыжим наглым Кирпичом в ногах, он
вспоминал все, что произошло с ним вчера, и ему было почему-то неловко,
то ли перед самим собой, то ли перед котом. Вроде бы ничего зазорного с
ним не случилось, однако во всем этом было что-то такое, что было
несвойственно его характеру. Вот зачем он в дождь пошел искать сбитую