От мостовой веяло холодом. Устав наблюдать за мельтешением ног и колёс, дети, прижавшись друг к другу, погрузились в сонное оцепенение. Колокола церкви Святого Дунстана прозвонили вечерню, протяжные звуки растворились в лиловых сумерках, знаменуя окончание дня, и уже не оставалось никаких сомнений, что не видать им ни щедрого мистера, ни шиллинга на пироги.
Хрипло выругавшись, мальчишка принял это стоически. Не первый раз, подумаешь. Двухпенсовик тоже сгодится. Он снял с сонного брата ботинки, обулся, закинул тощее тельце на спину и резво побежал в сторону дома, торопясь успеть до темноты.
Про чистюлю-обманщика мальчишка уже и думать забыл, и очень бы удивился, если б узнал, что первой мыслью Филиппа Адамсона, очнувшегося ничком на тряском полу фургона среди утиного пуха и куриного помёта, было воспоминание о двух голодных детях, так и не дождавшихся обещанных пирогов.
Подскакивая на булыжной мостовой, фургон с мистером Адамсоном удалялся в сторону Бетнал-Грин, а модная серая шляпа так и осталась валяться в грязной луже, в неприметном проулке в двадцати ярдах от Олд-Монтегю-стрит.
Глава вторая, в которой кухарка миссис Мейси задаёт неудобные вопросы, мисс Данбар, откликнувшись на зов весны, мечтает о сервизе на двенадцать персон, а мистер Бодкин демонстрирует находчивость и трезвый расчёт
Что-что, а пироги с патокой у миссис Мейси всегда удавались на славу. С рассыпчатой песочной кромкой, подрумяненные до карамельного цвета и благоухающие имбирём, лимонной цедрой и мускатным орехом – устоять перед таким угощением было трудно. Вот и мисс Данбар, вошедшая в кухню Сент-Леонардса с чёрного хода, не сумела скрыть своего восхищения.
– Ну, надо же, миссис Мейси, вы уже управились! – восхитилась она, и кухарка, вытаскивая из недр духовки последний противень, довольно хмыкнула, расслышав в тоне старшей гувернантки лёгкий намёк на подобострастие. – И когда вы всё успеваете?
Мисс Данбар и сама медлительностью не отличалась, но кухарке, безусловно, была приятна похвала подруги. Пока та снимала перчатки, отцепляла новенькую, довольно кричащую розовую шляпку и с жадным интересом рассматривала ровные ряды пирогов, остывающих на выскобленной до белизны столешнице, миссис Мейси сняла с огня чайник и щелчком раскрыла банку с заваркой.
– Люблю, знаете ли, возиться с тестом, когда никто под ногами не путается. Старшие ещё в классах, за младшими мисс Чуточка присматривает с мистером Бодкиным, что-то там они такое мастерят для мисс Лавендер особенное. Или дверцы опять красят? – миссис Мейси недовольно принюхалась, зажмурилась, как человек, собирающийся со вкусом чихнуть, однако справилась с собой и снова взялась за чайник. – Не хотите ли выпить со мной чашечку, мисс Данбар? И пирога по кусочку, да? Хотя у вас, наверное, столько дел, столько дел… – кухарка вздохнула с притворным сожалением. – И чаю, поди-ка, выпить некогда, не то что по своим секретным делам отлучиться на час-другой, пока мисс Эппл в комитете.
Старшая гувернантка слегка покраснела, но кусок ещё тёплого пирога с тягучей пряной начинкой показался ей достойной платой за дружескую шпильку.
– А мисс Эппл, она… давно вернулась? Спрашивала меня?
– Меня лично – нет, не спрашивала, – заметила кухарка с нарочитым равнодушием, будто бы ей и дела нет, кто, куда и по какой надобности уходит среди дня, и сполоснула пузатый фаянсовый чайник кипятком. Всыпала две ложки заварки, подумала и добавила ещё половинку. – Вот я и говорю: кот из дома, мыши в пляс – это дело известное. Как такси отчалило – так я сразу к окошку. Гляжу – вот она вы, идёте себе, вся взволнованная такая, даже зонтик свой знаменитый не взяли, ну, думаю, значит, дела у неё срочные. Стала бы, думаю, мисс Данбар просто так среди дня всё бросать, если б не срочные дела? Тем более что новенького ждём. А потом гляжу: ещё одна голуба бегом бежит – шарфик по ветру. Ну, эта Лавендер понятно куда – опять там Джимми или Фредди, или, может, вовсе Уильям какой. И только я от окна отойти хотела, а там… – кухарка сделала театральную паузу, приподняла крышечку чайника и с подчёркнутым интересом уставилась на заварку.
– Господи, да кто же там был-то, миссис Мейси? Не иначе король Эдуард со свитой и почётным караулом?
– Бодкин, милочка, мистер Бодкин там был, – кухарка дала понять, что сарказм собеседницы считает неуместным, но выше того, чтобы обижаться. – И такой он странный был… Стоял, стоял, что-то всё прикидывал… А потом как припустит в сторону Стратфорда, туда куда-то, на восток, – и она махнула краешком полотенца, свисавшего с плеча. – Да ещё быстро так, будто черти за ним гонятся. Ну а я дальше уж смотреть не стала, у меня своих дел полно, дай бог управиться. Мне расхаживать некогда, – подытожила миссис Мейси и принялась, не глядя на подругу, разрезать самый маленький пирог, то и дело окуная нож в горячую воду и неодобрительно вздыхая.
Обе женщины погрузились в молчание. Несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте в пользу кухарки и различия в комплекции (из мисс Данбар могло бы получиться две или три средних гувернантки, а миссис Мейси была так худощава, что в её внешнем облике ничто не намекало на профессиональную принадлежность), имелось в них обеих что-то невероятно схожее. И дело тут не в форменных платьях из практичной тёмно-синей саржи, и не в тускло-каштановом оттенке волос, который встречается у каждой третьей англичанки. Скорее, сходство это достигалось одинаково упрямым выражением лица вследствие многолетней работы бок о бок, которая для обеих стала заменой и семейного очага, и дружеского круга.
– Ну вот, я и говорю, мне-то, в отличие от некоторых… – начала было опять ворчать кухарка, выкладывая куски пирога на блюдо, но мисс Данбар перебила её, наконец, решившись на откровенность.
– Я ездила в Клэпхем! К мадам Жозе́ф!
– Это кто ещё такая?!
Больше не нужно было напускать на себя равнодушный вид, и миссис Мейси от любопытства чуть не расплескала чай.
Мисс Данбар оглянулась убедиться, закрыта ли дверь. В таком месте, как Сент-Леонардс, никогда нельзя быть уверенным, что тебя не подслушивают.
– Мадам Жозеф – потомственная ясновидящая. Из лучших! Не какая-нибудь там шарлатанка, миссис Мейси, не подумайте! – шёпотом сообщила гувернантка, предвосхищая недоверие подруги. – Настоящая! У неё и карты, и шар, и по руке она может, и на кофейной гуще…
– Господи! Это кто ж вас надоумил-то? И не страшно вам, мисс Данбар, с такими делами связываться? – кухарка покачала головой, всем своим видом осуждая подобное безрассудство. Однако любопытство взяло верх. – И что она вам наболтала? Верно, посулила выгодное замужество? – и миссис Мейси зашлась добродушным хохотом.
Гувернантку это веселье покоробило. В самом деле, не такое уж у неё безнадёжное положение, чтобы нельзя было и вообразить без смеха подобное развитие событий.
– Или нежданное богатство?.. А может, повышение по службе? – кухарка, отставив чашку, продолжала беззлобно хихикать. – Нет, а что? Станете тут всем заправлять заместо мисс Эппл. Комитет давно на неё зуб точит. Да и за то, что случилось во флигеле, они её крепко прихватят, вот увидите.
– Ну, раз вы так настроены, миссис Мейси, то я рассказывать не буду. И куда опять подевалась моя чашка? – мисс Данбар, нахмурившись, осматривала шкафчик с посудой для персонала.
– Нет уж, сделайте милость, дорогая, – кухарка молниеносно подложила на блюдце подруги ещё один кусочек пирога. – А чашку Энни прихватила, не иначе. Специально вашу синенькую берет, нахалка. Ну же, мисс Данбар, к чему такие тайны? Я же не говорю, что вы недостойны, просто все эти ясновидящие одно и то же всем болтают. Сестре моей, к примеру…
– Уж не знаю, к кому ваша сестра ходила, но вовсе не одно и то же. Мне мадам Жозеф ничего такого не обещала, – из упрямства слукавила мисс Данбар, в памяти которой отчётливо запечатлелись слова ясновидящей о крестовом короле с марьяжным интересом и повышением по службе, и скорой перемене в личной жизни. Рассердившись, она не сдержалась и позволила себе дружескую шпильку: – С корицей вы чуть-чуть перебрали, миссис Мейси. Самую малость бы поменьше, и было бы как раз.
– Ну так могу вчерашних булок из кладовой принести, раз уж вам пирог не по нраву, – мгновенно отреагировала задетая за живое кухарка.
– Нет-нет, это я так… – сразу пошла на попятную мисс Данбар, однако обида была ещё свежа, и она продолжила с холодком, не глядя на подругу: – Если хотите знать, к мадам Жозеф даже из Вест-Энда приезжают, и запись к ней на три месяца вперёд. Пропустишь – никаких поблажек не жди, хоть ты герцогиня, хоть кто. И стоит приём целых два фунта. Думаете, стали бы ей такие деньги платить, если бы она всем одно и то же говорила?
– Ну, раз два фунта… – кухарка заколебалась. – И даже из Вест-энда… Нет, – предпочла она отступить, пока гувернантка вконец не разобиделась, – сестра моя к обычной ходила, за восемь пенсов. И записи к ней никакой не было. Она в парикмахерской работала, на Дилли-стрит, а супружник её помощником у мясника. Так что эта ваша мадам Жозеф-то? Интересное чего сказала? И как там у неё всё? Обстановка, и вообще?
– Обстановка шикарная, миссис Мейси. Квартира у неё с отдельным входом, из прихожей сразу кабинет, а с каким вкусом всё сделано! – мисс Данбар восхищённо прищёлкнула языком. – На стенах китайские обои, зеркала в золочёных рамах, всюду вазы!.. И манеры у неё как у леди, хотя с акцентом говорит. И строгая. Но карты когда раскинула, так всю мою подноготную выложила – я только глазами хлопала. И про то, что в детстве я в лесу заблудилась, и про сестру мою, с которой нас бубновый король из злого умысла разлучил, ну, вы помните, я рассказывала.
Кухарка, заворожённо глядя на подругу, кивнула:
– А про будущее-то сказала что-нибудь?
– Не сразу, миссис Мейси, не сразу. Принимает мадам Жозеф обстоятельно, выставить не торопится. Сначала раскинула она мне карты на прошлое, значит. Глядит на расклад, глядит… – мисс Данбар сощурила тёмно-серые глаза с густыми золотистыми ресницами и уставилась на молочник, – а потом как перемешает их в кучу и молвит: – Сила духа, говорит, в вас необыкновенная, а всё из-за того, что вы в прошлой жизни были бесстрашным джентльменом, да не простым, а из норманнов родовитых. Отсюда и все ваши беды,