Как баскетболист, который ищет подходов к корзине из глубины площадки, туман начал шевелиться и вытягивать щупальца. Он готовился выбраться из укрытия. Скоро белая плотная завеса затянет мост и залив вокруг, а над поверхностью воды зазвучат клаксоны автомобилей, напоминая тоскливый рев заблудившейся в ночи львиной стаи. Неожиданно Лоу подмигнул старому приятелю:
— Так ты хочешь, чтобы я взялся пилотировать, верно?
— Это не я, Бос! — Пейдж бросил косой взгляд вверх, в сторону невидимого шоссе, где явно поджидали подручные. — Ты пойми, от меня ведь ничего не зависит. Что бы я ни сказал насчет тебя, меня просто не стали бы слушать. Мне было приказано приехать сюда и изложить тебе все соображения. Честно скажу: я пытался предупредить их, что ты мне ответишь.
Лоу отвел глаза в сторону и опять залюбовался клубившимся над водой туманом.
— В таком случае я не вижу смысла повторяться. Ты ведь и так знаешь, что я скажу. Или я не прав?
— Все не так просто. Это ведь не обычный космический полет. Это событие международного, даже всепланетного масштаба.
— Не бывает обычных космических полетов! — проворчал Лоу. Ему просто нечего больше было возразить. — Вспомни хотя бы «Энтерпрайз».
— Конечно, я помню «Энтерпрайз». — кивнул Пейдж.
Вся Америка помнила трагическую историю второго полета Бостона Лоу, командира «Энтерпрайза». До сих пор никто не знал, по какой причине, по чьему недосмотру топливные баки корабля оказались не до конца заправлены. Был это сбой в программе или элементарная ошибка в расчетах, так или иначе, космический корабль взлетел, не имея достаточного количества горючего на нормальную посадку. Проще говоря, «Энтерпрайз» обречен был сгореть при входе в атмосферу. Лоу проявил тогда поистине дьявольскую изобретательность, рассчитал новую траекторию и пошел на посадку. Мобилизовав все ресурсы корабля, весь свой опыт и интуицию, он провел шаттл сквозь пограничную зону верхних слоев атмосферы, то погружаясь в них, то снова выбираясь в безвоздушное пространство, и как-то сумел затормозить без единой капли горючего. Это балансирование на грани жизни и смерти требовало мгновенных расчетов, молниеносной корректировки траектории, и Лоу считал, не прибегая к компьютеру. В конце концов, ему удалось благополучно посадить корабль на Землю. Правда, «Энтерпрайз» лишился доброй половины жаростойкого покрытия. Зато экипаж остался цел, если не считать нескольких ушибов и ссадин.
Когда-то это называлось искусством пилотажа. Но в наш век компьютерного обеспечения, многократных степеней защиты, параллельного дублирования, наземного контроля и полетных программ искусство ручного управления летательными аппаратами тяжелее воздуха оказалось наполовину забытым. Бостон Лоу стал национальным героем. Он воспринял свалившуюся на его плечи славу спокойно, с достоинством.
Подумав, отверг почти все заманчивые финансовые предложения. Одно или два все же принял — и получил весомый, но не выходящий за пределы разумного довесок к выслуженной в НАСА пенсии.
А когда шумиха в средствах массовой информации начала потихоньку спадать и репортеры перестали разбивать палатки у порога его дома в надежде урвать что-нибудь «горяченькое», Бостон Лоу, не придавая делу огласки, твердо и решительно настоял на своем и подал в отставку. Уйдя на покой, он избрал для проживания не холмистые равнины Вирджинии, не сверкающие стеклом и сталью современные научные центры в Хьюстоне и на мысе Канаверал, не осиянный блеском Голливуда Лос-Анджелес и даже не Нью-Йорк с его непрестанным круговращением светской жизни, а скромную квартирку на две спальни в северо-западной части Сан-Франциско. Поселился он не в деловом квартале, где живут финансисты, брокеры и политики, а в портовом районе — обычном прибежище нищих, проституток, нелегальных иммигрантов, чрезвычайно притягательном для туристов своей несравненной китайской кухней и пестрой живописью обстановки. Видимо, на выбор Бостона Лоу повлияли чайки и туманы: чем-то они были ему сродни.
— Им нужен ты, Бос, — услышал он сквозь туман голос Пейджа. — Они все хотят только тебя.
— Кто это, «все»? — Лоу улыбнулся. Краб снова вернулся к его ногам и теперь в нерешительности выглядывал из-под камня, поблескивая черными глазенками-кнопками.
— Агентство. Занятые в проекте руководители и специалисты. Президент и конгресс.
— Мне уже сорок два, Гарри. Я совершил пять космических полетов, из них два — командиром экипажа. Ты никогда не слышал такого выражения: «искушать судьбу»? Я уже по горло сыт космосом, и виноват в этом «Энтерпрайз». Единственное пространство, которое я отныне собираюсь изучать, — это мой собственный внутренний мир. — Лоу откинул голову назад и показал рукой на небо. — Там, за небесным сводом, не существует ничего, что могло бы заставить меня вернуться. Зато здесь есть много такого, что заставляет меня оставаться на Земле. Там все мертво, Гарри! Мертво, безжизненно и холодно. Когда смотришь оттуда на Землю, она предстает прекрасной. Но стоит тебе лишь немного перевести взгляд в сторону, и ты видишь одну холодную пустоту. Черную, смертоносную.
— Послушай, Бостон… — опять заговорил Пейдж.
— Нет, это ты меня послушай, Гарри! — Лоу перешел на тот тон, который когда-то заставлял замолкать даже сенаторов с многолетним стажем. — С меня хватит, понятно? Я не сомневаюсь. Просто — с меня хватит. Поэтому я и ушел в отставку. С точки зрения здравого смысла я поступил правильно. Так что меня мало волнует, кому и зачем я вдруг понадобился.
Выговорившись, Лоу отвернулся. Несколько минут оба стояли молча. Первым прервал затянувшуюся паузу Пейдж. Он заговорил тихо и настойчиво:
— Только не пытайся меня уверить, что тебе вовсе не интересно своими глазами посмотреть, как эта штука выглядит. «Гость» прибыл к нам издалека, скорее всего, из-за пределов Солнечной системы. Как-то не похоже на тебя, Бос. Сколько я тебя помню, ты бывал всяким, но только не равнодушным.
— Да знаю я, Гарри, что там такое! И как выглядит, тоже знаю. И ты знаешь, и все парни из нашей конторы. Просто здоровенный камень с вкраплениями металла, как десятки тысяч аналогичных обломков, вращающихся вокруг Солнца между Марсом и Юпитером. Он просто подлетел немного поближе к нам. Ну и что с того? Интересно? Согласен. Что-то особенное? Вряд ли.
Они опять замолчали. Пейдж судорожно прокручивал в уме все возможные варианты разговора.
— Послушай, Бос, — тяжело вздохнув, заговорил он. — Мне ужасно не хочется сообщать тебе это, но придется. Поверь, я себя паршиво чувствую, я ведь привык говорить откровенно и то, что думаю.
Лоу ухмыльнулся:
— Не завирайся, Гарри. Как правительственный функционер, ты не способен быть откровенным и говорить то, что думаешь. В принципе. Ты можешь сказать только то, что вложило в твои уста начальство. Хотя я готов признать, что ты совсем неплохой правительственный функционер. Этого у тебя не отнимешь.
Пейдж ухмыльнулся в ответ. Улыбка вышла натянутой.
— Отлично, будем считать, что я профессиональный коммивояжер. Если не устраивает, можешь обозвать меня как-нибудь по-другому. Речь сейчас не об этом. Так вот, выслушай мнение правительственного функционера, к которому, по твоим словам, ты относишься с некоторым уважением. Тебе не удастся отвертеться от этого задания, Бос. Черт побери, даже русские требуют непременно тебя! Весь мир тебя требует, Бос. У тебя нет выбора, так что пора привыкать к своей новой роли…
На Лоу слова представителя НАСА не произвели решительно никакого впечатления.
— Знаешь, Гарри, человека можно заставить делать многое против его воли, но нельзя насильно заставить его командовать космическим кораблем. Более того, никто из людей, находящихся в здравом рассудке, даже не станет предлагать такому человеку сесть за штурвал. Себе дороже обойдется.
Пейдж, словно защищаясь, поднял обе ладони вверх:
— Я ведь уже говорил, что это не моя идея. Просто все остальные желают именно тебя.
— И что же «все остальные» собираются сделать со мной, Гарри? Как они могут заставить меня согласиться? Угрозами? Смертной казнью, расчленением, пожизненным заключением?
— Я предупреждал, что тебя невозможно заставить или запугать.
Лоу задумчиво кивнул:
— Ты знаешь, Гарри, однажды побывав ТАМ, к нормальным земным угрозам относишься как-то по-другому. Они представляются слишком уж… — Он замялся, подыскивая подходящее слово. — Слишком уж невесомыми.
— А как ты считаешь, Бостон, — хитро прищурился Пейдж, — почему все-таки все в один голос требуют, чтобы именно ты возглавил экспедицию? Не знаешь? А я тебе скажу. Тебя ничто не может вывести из себя, Бостон. Ты не только начальства, ты вообще ничего не боишься. И каждое твое слово только подтверждает правильность выбора.
Лоу перевел взгляд на залив. Ему было досадно, что туман не больно торопится выползать из укрытия. Но туману бесполезно приказывать.
— Хитрый ты парень, Гарри. Такой хитрый, что даже противно. Поэтому тебя, наверное, и послали.
Ничуть не оскорбившись, Пейдж прислонился спиной к скале:
— Я не хитрый, а прямодушный. — Нагнувшись, он поднял галечник и швырнул в море, но камень даже не долетел до воды. — А ты когда-нибудь задумывался, Бос, каких бед наделает этот астероид, если его вовремя не подтолкнуть? — Широким жестом он обвел вокруг рукой. — Представь, что вся эта масса или хотя бы ее часть обрушится сюда. Прямо в залив или на мост. Или на твой дом.
— Такое может случиться в любое время, — безразлично пожал плечами Лоу. — Не этот астероид, так другой.
— Верно, но не все же люди в мире разделяют твой фаталистический взгляд на жизнь. Не хочешь подумать о себе, подумай о других — своих соседях по дому, улице, городу. Подумай обо мне, наконец.
— Я как раз и думал о других. — Лоу колебался: взять или не взять краба домой, но потом решил не брать — все равно в неволе тот долго не протянет. — Я имею в виду тех, кто не хуже меня подготовлен и вполне может занять место командира экипажа. Взять хотя бы Терренса…