– Мужчины, женщины?
– Этого не знаю. Клянусь.
– Кого им приказано убить?
Шлегель замотал головой. Его пот капал в золу, лоб морщился вместе с липкой лентой.
– Не знаю. По-моему, им еще не передавали приказ… завершить свою миссию.
Ага. Теперь мы подошли к главному.
– Назови мне цифровой код для расшифровки радиопередач.
– Я не… Господи! Нет! Перестань!
– Цифровой код.
– Говорю же, не знаю. Это код Беккера. Он передал его со мной радисту на «Южный Крест», но у меня плохая память на цифры, я не запомнил… Неет!
– Если память плохая, то ты где-то его записал. Хочешь жить, Шлегель, – быстренько скажи где.
– Я не могу… Стой! Да! В записной книжке. Третья с конца страница, где телефонные номера…
Я нашел страничку с фамилиями и телефонами. В Бразилии номера семизначные.
– Пятый снизу, – прошептал Шлегель. – Мне пришлось записать, иначе бы я не запомнил.
– Два-девять-пять, – прочел я. – Один-четыре-один-три?
Напрягшиеся мышцы Шлегеля показывали, что это не всё.
– Я ведь проверю. Ты не выйдешь отсюда, пока я не буду знать. И если код неверный…
Он как-то сразу сдулся – иначе не скажешь. Превратился в человекообразную медузу на бочке. Я, к стыду своему, уже наблюдал такие явления.
– Он правильный. Наоборот читается.
Я бросил отвертку в золу, разрезал путы у него на руках, отодрал ленту с красных опухших глаз, положил его «люгер» в карман своего пиджака. Сказал ему, стоя в дверях и глядя на канаву, где лежал Сантьяго два дня назад:
– Приведи себя в порядок. Оденься. Уложи чемоданы.
Десять минут спустя я сопроводил его обратно к машине. Шлегель весь трясся и ковылял, как старик. Я планировал еще раз приложить ему по голове, облить его виски, доставить в аэропорт и заплатить какому-нибудь парнишке пару долларов, чтобы посадил моего «подвыпившего друга» на рейс в Рио. Но нет, хватит на сегодня. Толстячок Тедди достаточно настрадался. Я знал, что он убьет меня, как только представится случай, но не теперь. Не скоро еще.
Я отвез его в аэропорт. Он сидел сгорбившись, опустив голову. Приехав, я снова достал из багажника его чемоданы и поставил на тротуар. Все деньги остались в целости.
Шлегель стоял, не поднимая головы. Его все так же трясло.
– За тобой будут следить, пока не сядешь на самолет, – предупредил я. – Если вздумаешь кому-то звонить или с кем-то заговоришь, тебя возьмут и вернут ко мне, понял?
Он кивнул.
– Всё, иди. Лети в Рио. На Кубу не возвращайся. Если ты никому не скажешь, то и я не скажу. Зачем кому-то знать о нашей беседе?
Он снова кивнул. Не понять мне, почему люди идут работать в разведку. И почему мы продолжаем работать в ней.
– Счастливо, – сказал я, сел в машину и уехал.
На обратном пути я открыл виски, которым хотел облить Шлегеля, и выпил почти всю бутылку до того, как въехал в ворота финки.
– Estamos copados. – Мне, в отличие от Хемингуэя, не нравилось, как это звучит.
22
Мы с Хемингуэем нашли тело Сантьяго в субботу, 8 августа. Подрались, как два идиота, в воскресенье, 9-го. Шлегеля я отвез в аэропорт в понедельник, 10-го. Лейтенант Мальдонадо явился на финку во вторник, 11 августа, за день до того, как мы планировали выйти в море.
Утром Хемингуэй занимался организационными вопросами. Помимо Патрика и Грегори он решил взять в команду «Пилар» только Уинстона Геста, Патчи Ибарлусиа, выздоровевшего радиста Дона Саксона и своего незаменимого помощника Грегорио Фуэнтеса. «Южный Крест» вышел с верфи, чтобы сделать, как полагали, короткий рейс до Параисо и к закату вернуться. Хемингуэй отправил «Пилар» вслед за ним, назначив Вулфера действующим капитаном в свое отсутствие. Сам он остался на берегу, чтобы почистить и смазать ниньос и еще раз проверить по карте подход к бухте Манати. Он телеграфировал Тому Шевлину, чтобы подтвердить его разрешение взять ненадолго катер. Вечером мы собирались в Кохимар, чтобы встретить «Пилар» и подготовить «Лоррейн».
– Том сказал, что на корме за двигателем есть два тайника, – сказал Хемингуэй. – Раньше в них ром возили. Положим туда ниньос, гранаты и один «браунинг».
– «Браунинг» берешь? Зачем?
– На случай, если придется вступить в бой с подлодкой.
– Если мы вступим в бой с подлодкой, нам кранты.
Разжившись кодом Шлегеля, я потратил всего несколько минут, чтобы расшифровать вторую перехваченную мной передачу. Я переписал буквы, q-f-i-e-n / w-u-w-s-y / d-y-r-q-q / t-e-o-i-o / w-q-e-w-x / d-t-u-w-p / c-m-b-x-x, и надписал над ними цифры кода, повторив сколько требуется:
3 1 4 1 5 9 2 3 1 4 1 5 9 2 3 1 4 1 5 9 2 3 1 4 1 5 9 2 3 1 4 1
q f i e n w u w s y d y r q q t e o i o w q e w x d t u w p c m b
Я не спросил Шлегеля, в какую сторону отсчитывать буквы, вперед или назад по алфавиту, но вариантов было всего два, и я быстро понял, что отсчитывать надо назад. Три буквы от q – это n, одна от f – e, четыре от i – снова e и так далее. Последние два x я отбросил как лишние, и у меня получилось:
NEEDINSTRUCTIONSANDFUNDSCOLUMBIA
ЖДУ ИНСТРУКЦИЙ И ДЕНЕГ КОЛУМБИЯ
Вот ради чего Шлегель столько вытерпел, а я потерял еще долю чести.
Но постараться все-таки стоило. Если верить Шлегелю – а мне думалось, что он рассказал всё, что знал, – это передали с «Южного Креста» в Гамбург. Капитан и команда, вполне возможно, не знают, что их передатчик используют таким образом. Далее, это подтверждает слова Шлегеля, что на Кубе находятся двое из убойной команды СД – Колумбия и Панама. Шлегель сказал, что Панама близок к Хемингуэю, а инструкции и деньги запрашивает его напарник, Колумбия.
Кто же этот Панама? Кто настолько близок к Хитрой Конторе, чтобы передавать о ней достоверную информацию? Определенно не Дельгадо: он получает информацию от меня. Кто еще? Уинстон Гест? Доктор Эррера Сотолонго подозревает, что он британский агент. Значит, двойной агент, раз на немцев работает? Мне как-то не верилось, что импульсивный симпатяга Вулфер – убийца, прошедший подготовку в СД. Сам доктор отказался вступить в организацию, но знает о ней достаточно. Кто-то из басков? Синмор, Патчи, Роберто Эррера? Черный Священник? Агент, давно внедренный в штат прислуги Хемингуэя? Я еще и не то повидал за время работы.
Может, Панама не настолько уж близок к писателю. В Хитрой Конторе состоит больше двадцати человек, и никакие правила безопасности внутри группы не соблюдаются. Им может быть гостиничный носильщик, официант, портовый бич или просто собутыльник, завербованный Хемингуэем в свою потешную сеть.
Возможно, Панама – это лейтенант Мальдонадо: деньги, полученные от немцев, он тратит на подкуп кого-то из Конторы и передает Беккеру информацию, собранную кем-то другим. Нам известно, что Мальдонадо – убийца; он вполне мог продаться немцам и пройти выучку в их команде «Тодт».
Но Мальдонадо не ариец, а СД очень тщательно подходит к отбору своих профессиональных убийц.
Возможно, что Колумбия – это сам гауптштурмфюрер Беккер. Но Шлегель сказал, что Беккеру радируют двое тодтовцев. Если толстячок не соврал, то Беккер, скорее всего, возглавляет операцию «Ворон», а Колумбия – это кто-то другой, кого я, вполне вероятно, ни разу не видел и о ком даже и не слыхал.
Двое убийц из СД VI ждут инструкций из Гамбурга или Берлина, чтобы убрать того или тех, кого им назначено.
Кого же?
Убитых пока что двое: Кохлер, прежний радист «Южного Креста», и бедный Сантьяго. Обоим перерезали горло. Кохлера, по всей вероятности, убил Мальдонадо, а мальчик следил за лейтенантом за пару дней до своей гибели. Может, СД на этот раз смягчила свои требования насчет чистоты расы.
Был, наконец, еще один фактор, доказывающий – как я надеялся, – что Шлегель страдал не напрасно. Если Тедди не свяжется с Беккером сразу по возвращении в Рио – а у него есть веские причины молчать о допросе и о том, что он сдал тодтовскую команду, – то Беккер будет считать, что его цифровой код в безопасности, и мы, возможно, расшифруем еще какие-то его передачи в ближайшие дни.
Несколько дней – больше, наверно, и не понадобится.
На этом мои размышления прервались: в гостевой дом ворвалась Мария, сама не своя от ужаса. Голос у нее дрожал так, что я едва ее понимал.
– Хосе, Хосе, он здесь. Он пришел за мной. Он убьет меня!
– Успокойся. – Я взял ее за плечи и хорошенько встряхнул: она закатывала глаза и дышала, как загнанная лошадь. – Кто пришел?
– Лейтенант Мальдонадо. Бешеный Конь. Он в большом доме. Он хочет меня забрать!
Свой 38-й я теперь постоянно носил за поясом. Мне хотелось чем-то вооружить Марию, но и безоружным на встречу с Мальдонадо идти не хотелось. Я пошел в спальню, взял с тумбочки «люгер» Шлегеля, увел Марию в ванную. Вставил обойму девятимиллиметровых патронов, дослал один в ствол, снял пистолет с предохранителя.
– Сиди здесь, – приказал я ей. – Запри дверь. Если Мальдонадо или кто-то из его людей начнет ломиться к тебе, жми на спуск. Но сначала убедись, что это не я и не Хемингуэй.
– Я не умею стрелять, Хосе, – сквозь слезы проговорила она.
– Просто наведи ствол на дверь и жми, если поймешь, что это не мы. Если будешь вполне уверена.
Я вышел, удостоверился, что она заперлась, и пошел в большой дом.
Я никогда еще не видел Хемингуэя таким злым, даже в день нашей драки. Он стоял в дверях, не пуская в дом Мальдонадо и еще трех молодцов в полицейской форме, – бледный, с побелевшими губами. Разбитые костяшки багровели на его стиснутых кулаках.
– Сеньор Хемингуэй… – Лейтенант мельком взглянул на меня, когда я встал позади писателя, и стал продолжать: – Мы сожалеем, что вынуждены вторгаться…
– Вторжения не будет, – отрезал Хемингуэй. – Вы сюда не войдете.
– К сожалению, мы должны, дон Эрнесто. В этом районе видели молодую женщину, подозреваемую в недавнем убийстве, и мы обыскиваем все дома, где она может…