Я думаю, что нас это не касается, поскольку Хемингуэй ничего не докладывает непосредственно нам, а мы не имеем дела непосредственно с ним. Думаю также, что ту информацию, которая передается нам при посредстве посла, мы можем использовать с чистой совестью.
КОНФИДЕНЦИАЛЬНЫЙ МЕМОРАНДУМ
АГЕНТА ФБР ЛЕДДИ (ГАВАНСКИЙ ФИЛИАЛ)
ДИРЕКТОРУ ФБР ДЖ. ЭДГАРУ ГУВЕРУ
21 АПРЕЛЯ 1943 года
Сотрудник посольства предложил Хемингуэю распустить свою организацию и прекратить ее работу 1 апреля 1943 года. Посол принял это решение, не консультируясь с представителями ФБР в Гаване и не предупредив нас. Полный отчет о деятельности этой организации будет представлен Бюро в ближайшее время.
КОНФИДЕНЦИАЛЬНЫЙ МЕМОРАНДУМ
АГЕНТА ФБР Д.М. ЛЭДДА
ДИРЕКТОРУ ФБР ДЖ. ЭДГАРУ ГУВЕРУ
27 АПРЕЛЯ 1943
Мистер Хемингуэй был связан с различными организациями так называемого коммунистического фронта и активно помогал республиканцам в Испании. Информация о том, что он был связан с самой коммунистической партией или был ее членом, отсутствует, но его определенно «либеральные» взгляды предполагают сочувствие к коммунистической философии. В настоящее время он предположительно выполняет сверхсекретную операцию по поручению военного флота. Флот оплачивает эксплуатацию его катера, снабжает его оружием и военными картами. Расследования по Хемингуэю Бюро не проводило, но его имя упоминалось в связи с другими расследованиями и данными, поступающими от многих источников.
К концу 1944-го Геллхорн наконец попросила Хемингуэя дать ей развод. Она оставалась на финке весь 1943 год и до весны 1944-го. Позднее он писал ей в Лондон, жалуясь, что пустая финка хуже чистилища. Когда она вернулась, их ссоры, по рассказам, стали более ожесточенными, а примирения – менее убедительными. Два года Геллхорн уговаривала мужа «перестать играть в войну» и объявить об этом во всеуслышание, но он упорно сидел на Кубе с «Пилар», своими друзьями и своими котами. Однако в марте 1944 года он исполнил ее желание таким образом, что простить его она не смогла. Любой американский журнал охотно взял бы Эрнеста Хемингуэя в корреспонденты, но он предложил свои услуги «Кольерс». Больше одного военного корреспондента они позволить себе не могли, и Хемингуэя послали в Европу первым. Когда Геллхорн предложила поехать с ним как фрилансер, он соврал, что женщин в военный самолет не пускают, – а после она узнала, что актриса Гертруда Лоуренс сидела рядом с ним весь полет.
Хемингуэй вылетел в Лондон 17 мая 1944 года. Он шутил с мисс Лоуренс насчет свежих яиц, которые она везла друзьям в Англию, планировал поджарить всем оладьи на завтрак, когда они прилетят, и сердился на жену за то, что она не попрощалась со своей любимой кошкой. Марта Геллхорн отплыла с Кубы 13 мая как единственная пассажирка на везущем динамит корабле. Конвой понес тяжелые потери во время двенадцатидневного перехода через Атлантику.
Друзья не слишком удивились, узнав, что эта пара разводится.
Ингрид Бергман и Гэри Купер сыграли главные роли в экранизации «По ком звонит колокол», чья премьера состоялась 10 июля 1943 года. Фильм был очень красив – как и Бергман с короткой стрижкой, – но рецензенты и зрители заявляли, что он слишком длинный и действие идет слишком медленно. И настоящей химии, по правде сказать, между Бергман и Купером не чувствовалось. Людям на долгие годы запомнился другой фильм – малобюджетный, с написанным наспех сценарием, где Бергман снималась, мечтая о роли в «Колоколе». Назывался он «Касабланка».
Густаво Дюран приехал на Кубу и руководил Хитрой Конторой, пока ее с общего согласия не закрыли в апреле 1943 года. Из-за частых размолвок с Хемингуэем и Геллхорн Дюраны переехали из гостевого домика в отель «Амбос Мундос». В середине 1943 года Густаво стал работать офицером разведки в американском посольстве, и они с женой блистали в гаванском обществе.
После войны Дюрана и посла Брейдена объявили коммунистами. Они предстали перед Комиссией по антиамериканской деятельности, где Дюран заявил: «Хемингуэй, вот кто настоящий левак. С Брейденом я познакомился в его доме».
Спруилл Брейден, обвиненный в нелояльности после стольких лет на государственной службе, тоже показал, что Хемингуэй придерживался коммунистических взглядов, – а потом полетел в Гавану, чтобы попросить у него прощения. «Он сказал, что соврал, чтобы не лишиться работы, – говорил Хемингуэй доктору Эррере Сотолонго, – и всячески извинялся – похоже, искренне. Ну, я и простил его».
Боб Джойс, связник Хемингуэя в посольстве, перешел в УСС месяцев через восемь после меня. Я видел его год спустя: мы летели в темной «дакоте» с зачерненными пробкой лицами, готовясь выпрыгнуть с парашютом в Восточной Европе. Он, по-моему, меня не узнал.
Грегори и Патрика Хемингуэев я больше не видел. Гиги, по примеру деда, стал хорошим врачом. Патрик одно время охотился на крупную дичь в Африке, потом вернулся в Штаты и стал экологом.
Но в немецком Хаммельбурге, в январе 1945 года, я, как ни странно, встретился с Джоном-Бамби, их старшим братом.
Джон Х. Хемингуэй поступил в УСС в июле 1944 года. Три месяца спустя он спрыгнул на парашюте во Франции, в Ле-Буске-д’Орб, в пятидесяти километрах к северу от Монпелье. Ему дали задание учить местных партизан вылазкам в тыл врага. В конце октября, когда он пошел на разведку в долине Роны вместе с капитаном американской армии и французским партизаном, их атаковали альпийские стрелки. Француз погиб, Бамби и капитан Джастин Грин были ранены. Австрийский офицер, командир части, вспомнил, что знал Эрнеста, Хедли и двухлетнего Бамби в Шрунсе, в 1925-м, и отправил двадцатиоднолетнего диверсанта в эльзасский госпиталь.
Моей команде поручили организовать побег военнопленных из лагеря близ Хаммельбурга. Джон Хемингуэй тоже бежал в ту ночь, но четыре дня спустя его опять взяли в плен и отправили в шталаг Люфт III в Нюрнберге. Его отцу сообщили, что сын пропал без вести, и Хемингуэй-старший ничего не знал о судьбе Бамби, пока того не освободили окончательно весной 1945 года. К тому времени он провел больше полугода в немецких лагерях, каждый из которых был хуже предыдущего. В июне 1945 года он улетел на Кубу, где встретился с отцом, братьями и новой отцовской женой Мэри Уэлш.
Лейтенант Мальдонадо, оставшийся хромым на всю жизнь, вернулся на свою должность в полиции. За несколько лет до окончательного отъезда Хемингуэя он патрулировал в окрестностях финки и, по рассказам, забил насмерть прикладом Черного Пса, любимую собаку писателя.
В последние дни Батисты он разъезжал на «виллисе» по всему острову и стрелял в кого вздумается. Как вскоре выяснилось, выбрал он не того диктатора. Революционные власти арестовали его в 1959 году, судили последним из офицеров Батисты, и все были уверены, что этого убийцу повесят. На суде Мальдонадо рыдал так, что его адъютант, судимый вместе с ним, наконец сказал: «Хватит реветь как баба. Ты убивал, и я тоже».
Адъютанта повесили, а Мальдонадо почему-то получил тридцать лет. Люди бунтовали, требуя приговорить его к смерти, но как раз на той неделе Фидель Кастро прекратил казнить офицеров.
Хемингуэй, живший еще на Кубе, сказал своему другу: «Этот скот умрет от старости, хотя для страны было бы куда лучше избавиться от него насовсем». Писатель, по слухам, сам готов был пристрелить Мальдонадо.
Марлен Дитрих особенно часто выступала перед американскими солдатами во время войны – потому, возможно, что была немкой. В 1943 году она открыла в Голливуде кафе для солдат, где джи-ай могли видеть, как кинозвезды варят кофе, пекут пончики и, как сама Дитрих, моют посуду.
В 1944 и 1945 годах она ездила с концертами за океан, где ее обожали. Главное в ней, думаю, были ноги – и голос. Сексуальность окутывала ее, как аромат духов. Солдатик, видя ее даже с пятидесяти ярдов в туманную ночь, понимал, что в его родном городишке таких девочек нет.
Я тоже видел ее однажды во Франции, но она, конечно, не заметила и не узнала меня. Я стоял в толпе военных и местных жителей, был одет как французский крестьянин и отрастил бороду.
Освобождение Парижа Дитрих отметила, «освободив» вместе с Хемингуэем «Ритц», где они пили лучшее шампанское из погребов отеля. Она всегда проявляла любовь и верность к писателю и была сражена горем, когда он покончил с собой.
Уинстон Гест в последнее время как-то выпал из поля моего зрения. В год смерти Хемингуэя он владел «Гест Аэровиас», самой маленькой из трех мексиканских авиалиний. ЦРУ в ту декаду активно использовала его компанию для своих операций.
Синмор, Хуан Дунабейтиа, после революции ушел из компании американского торгового флота «Уорд Лайн», вернулся в Испанию, открыл там магазин морских товаров и впоследствии умер.
Грегорио Фуэнтес в 1997 году отпраздновал на Кубе свое столетие.
В 1960-х, когда я работал в Берлине, до меня дошли слухи о советской шпионке лет сорока, завербованной из бывшей разведслужбы Рейнхарда Гелена. Гелен во время войны был самым эффективным и компетентным из всех начальников немецких разведок.
Эта женщина заинтересовала меня по многим причинам. Звали ее Эльза Хальдер, и внешность у дальней родственницы покойного Эрвина Роммеля была отнюдь не арийская: черные волосы, темные глаза, смуглая кожа. Выросла она в семье немецкого дипломата, служившего в Испании все 30-е годы, и, что самое интересное, получила бронзовую медаль по плаванию на Берлинской олимпиаде. Ее дисциплиной были заплывы на дальние расстояния.
Я не старался поближе ознакомиться с ее прошлым и ни разу не пересекался с ней во время оперативной работы.
Рейхсфюрер Генрих Гиммлер не оставлял попыток полностью захватить власть в Третьем рейхе. Мы в УСС не сомневались, что он хочет стать заместителем фюрера, а со временем и его преемником. От этой мысли нас пробирала дрожь, и мы всячески старались этому помешать.
Весь 1943 год Гиммлер и его подчиненные из РСХА VI пытались дискредитировать Канариса и абвер. В январе Гиммлер назначил начальником РСХА Эрнста Кальтенбруннера, который первым делом поставил во главе VI отдела полковника Вальтера Шелленберга, соавтора Гиммлера и Гейдриха п