— Что это с тобой сегодня? Ты какой-то не такой.
— Такой, такой. Давай-ка ее сюда. Она у меня быстренько уснет, вот увидишь.
Сидзука, передавая ребенка Асакаве на руки, произнесла:
— Слушай, а ты не мог бы всегда оставаться таким милым?
Переходя из материнских рук в отцовские, Йоко на мгновение сморщилась, но, так и не успев заплакать, провалилась в глубокий сон. Асакава, прижав дочку к груди, поднялся по лестнице на второй этаж. На втором этаже было три комнаты: две японских, устланных татами, и третья — обставленная по-европейски — комната Томоко. Асакава положил Йоко на футон[2] в южной комнате. Она как будто и не заметила — продолжала спать, мерно посапывая. Асакава решил, что ее вполне можно ненадолго оставить без присмотра.
Тихонько выйдя из комнаты, он на мгновение прислушался к тому, что происходило внизу, и направился в комнату Томоко. На пороге комнаты Асакава вдруг почувствовал себя виноватым — было как-то неприятно вмешиваться в личную жизнь другого человека. Особенно если этот человек уже умер. «Впрочем, я всегда старался не лезть людям в душу, — подумалось Асакаве, — просто сейчас у меня нет выбора. Я же не для себя стараюсь, а для других. Ради борьбы с великим злом я готов даже на такой низкий поступок». Жалкие оправдания, но деваться некуда. Он пообещал себе, что, осматривая комнату, не будет думать о статье, а лишь попытается найти факты, которые помогут ему установить время и место встречи четверых погибших. «Все, я захожу», — сказал он про себя.
Первым делом Асакава заглянул в ящик стола. Там лежали аккуратными стопочками канцелярские принадлежности, необходимые для учебы в школе. Кроме этого он обнаружил в ящике три фотоснимка, маленькую шкатулку, письма, записную книжку и швейный набор. Было похоже на то, что родители уже успели навести порядок в вещах покойной. Хотя, возможно, Томоко сама по себе была аккуратной и чистоплотной девочкой. Лучше всего, если отыщется личный дневник: «…в такой-то день такого-то месяца мы вчетвером (Харуко, Такэхико, Сюити и я) отправились туда-то и туда-то…» Что-нибудь в этом роде. Где же его искать?
Асакава схватил с книжной полки тетрадь. Быстро перелистал. Опять полез в стол и через несколько мгновений извлек со дна ящика типичный девчоночий ежедневник. Но увы — довольно-таки стандартные записи были сделаны только на первых десяти страницах и очень давно. Он осмотрелся. На краю стола стояла яркая пластиковая коробка, в которую обычно кладут нужные для работы книги (чтобы не бегать все время к книжной полке). Вместо книг в коробке обнаружилась миниатюрная копия туалетного столика.
Асакава выдвинул маленький ящик. Его глазам предстала россыпь дешевой бижутерии — быстро теряющиеся сережки-гвоздики, почти все непарные. Еще — карманная расческа, между зубчиков торчит несколько тонких волосков.
Следующим на очереди был стенной шкаф. Асакава открыл дверцу и сразу же почувствовал легкий, свойственный школьницам запах. Пространство шкафа было плотно завешено цветастыми платьицами и юбками. Родители до сих пор не решили, как им поступить с одеждой, все еще хранящей запах их единственной дочери. Асакава замер и прислушался — как обстоят дела на первом этаже? Даже подумать страшно, что произойдет, если его застанут копающимся в платяном шкафу Томоко. Кажется, все спокойно. Наверное, они там внизу увлечены разговором.
Асакава один за другим осмотрел все карманы. Ничего особенного: носовой платок, использованный билет в кино и фантики от жевательной резинки. Из сумочки он выудил бумажные салфетки и корочки от проездного. Что там внутри? Ну, разумеется, сам проездной — от станции «Яманоте» до станции «Цуруми», потом ученический билет и магнитная карта. Посмотрим чья. Та-ак. Нонояма Юхи. Или, может быть, Юки? Так написано, что сразу и не разберешь. Кроме того, неясно, женское это имя или мужское. И уж совсем непонятно, что она делает в сумочке у Томоко.
На лестнице послышались шаги. Асакава сунул карту себе в карман, проездной и все остальное запихал обратно в сумочку, закрыл шкаф и быстро выскочил в коридор. Как раз в этот момент его невестка Ёсими поднялась на последнюю ступеньку и оказалась на втором этаже.
— Помнится, у вас был туалет и на втором этаже? — сказал Асакава и завертел головой по сторонам, делая вид, что ищет нужную дверь.
Ничего не заподозрившая Ёсими ответила:
— В ту сторону, в конце коридора. А как Йоко? Быстро заснула?
Асакава улыбнулся:
— Вашими молитвами. — Он посерьезнел. — Вы уж извините, что мы в этот раз так надолго…
— Ничего страшного. — Ёсими легонько кивнула и, положив руки на пояс кимоно, прошла в комнату.
В туалете Асакава рассмотрел карточку более внимательно. Это был членский билет Тихоокеанского курортного клуба, о чем и гласила верхняя строчка, набранная мелкими буквами. Ниже стояло имя и членский номер. Еще ниже — срок действия. На обороте были перечислены пять основных правил и указан адрес фирмы:
АО «Тихоокеанский курортный клуб»,
Токио, район Тиёда, улица Кодзи, 3–5,
тел. (03)261 4922.
Маловероятно, чтобы Томоко нашла эту карточку на улице. И красть ее она бы не стала. Скорее всего, человек по имени Нонояма дал Томоко свой членский билет на время. Но зачем? Ну как зачем — чтобы можно было остановиться в одной из клубных гостиниц. А где именно?..
Отсюда звонить нельзя — это Асакава прекрасно понимал. Пришлось соврать, что ему срочно понадобилось купить сигареты. Выйдя на улицу, он поспешил к телефону-автомату. Крутанул диск — раз, другой, третий…
— Тихоокеанский курортный клуб. Я вас слушаю, — раздался в трубке молодой женский голос.
— Я бы хотел узнать, какими гостиницами я могу воспользоваться по вашему членскому билету.
Девушка на том конце провода медлила с ответом. Похоже, что возможностей было очень много, и она не знала, с чего начать. Асакава пришел ей на помощь:
— Знаете, мне что-нибудь неподалеку от Токио. Приятное место, где можно было бы денек отдохнуть. — Он был уверен, что интересующие его четверо уезжали из дома только на одну ночь и именно поэтому наверняка никто ничего не знает. Попытайся они поехать на две-три ночи, родные бы точно поинтересовались куда, с кем и зачем, а так — на одну ночь — можно всегда отпроситься и «переночевать у подружки».
— Есть возможность остановиться в курортном комплексе «Пасифик Лэнд» в Южном Хаконэ, — сухо произнесла девушка.
— А вы не можете поконкретней мне рассказать, что значит «комплекс»? Что он в себя включает?
— К вашим услугам будут теннисные корты, поле для гольфа, бассейн и открытые спортплощадки.
— А гостиница?
— Разумеется. Вы можете снять маленькую отдельную виллу. Если вы заинтересованы, мы можем выслать вам информационную брошюру.
Асакава попытался изобразить, как он польщен:
— Да-да, я буду вам очень благодарен. — Он надеялся, что его старания не пройдут даром, и ему удастся выудить у девушки еще какие-нибудь интересные подробности.
— Скажите, а эту виллу может снять кто-то, кто не состоит в вашем клубе?
— Снять виллу может любой, но для наших клиентов существует льготная цена.
— Что вы говорите… Не могли бы вы дать мне телефончик этого комплекса? Я, наверное, попробую туда съездить.
— Если вы хотите зарезервировать место, то можно сделать это прямо сейчас.
— Э-э-э… Да нет, знаете ли, я предпочитаю принимать решения спонтанно. Все равно я еду в ту сторону. Вдруг мне захочется по дороге заехать в «Пасифик Лэнд». Вы уж дайте мне, пожалуйста, их номер…
— Будьте добры, подождите на линии.
Асакава не терял времени даром и, пока девушка искала нужный номер, успел вооружиться блокнотом и шариковой ручкой.
— Вы записываете? — девушка продиктовала два десятизначных номера. Телефонные номера загородных заведений всегда длинные до невозможности — приходилось писать очень быстро.
— Извините, я хотел бы на всякий случай узнать, нет ли еще каких-нибудь гостиниц поблизости от Токио.
— Есть отель на озере Хамана и подобный комплекс в префектуре Миэ, недалеко от Хамадзимы.
Нет, это слишком далеко. У них и денег-то столько не было, чтобы добраться до Хаманы или Хамадзимы. Откуда взяться у школьниц или студентов такой сумме?
— Я вас понял. Приятно, что ваш клуб отвечает своему названию и предоставляет отели на побережье. Огромное спасибо.
Сразу после этого девушка бодро приступила к неизбежным в подобных случаях объяснениям, как прекрасно быть членом их клуба и какие невероятные скидки ожидают того, кто запишется и заплатит членский взнос. Поток слов на том конце провода не иссякал, и Асакава счел возможным вежливо перебить девушку:
— Все понятно. Спасибо. О деталях я справлюсь в информационной брошюре. Сейчас я продиктую вам адрес, на который вы сможете ее выслать.
Продиктовав адрес, Асакава повесил трубку на рычаг. Слушая объяснения девушки, он почувствовал, что было бы совсем неплохо стать членом какого-нибудь клуба. «Ну ладно, — подумал он, — появятся лишние деньги, запишусь куда-нибудь».
Прошло около часа с того момента, как Йоко заснула. Родители Сидзуки уже уехали, а она сама стояла на кухне возле раковины и мыла посуду вместо старшей сестры, которая в последнее время то и дело впадала в глубокую задумчивость. Асакава принялся резво носить посуду из комнаты в кухню.
— Да что с тобой сегодня случилось?! — удивленно произнесла Сидзука, впрочем, не отрываясь от посуды. — И дочку ты укладываешь, и с посудой помогаешь… У тебя ломка характера, что ли? То есть я не против, конечно…
Асакава не хотел отвлекаться от своих мыслей. Ему не нравилось, что кто-то вмешивается в его размышления. Он хотел, чтобы его жена — как и дОлжно жене — рифмовалась со словом «тишина». Лучший способ заставить женщину замолчать — это оставлять ее вопросы без ответа.
— Слышишь, а перед тем как ее уложить, ты памперс поменял? Будет ужасно, если Йоко пописает под себя и намочит что-нибудь…