Крис Уэнрайт
Кольцо власти
(Конан — 43)
Часть первая. РОКОВАЯ ОХОТА
Глава первая
Таких медведей барону видеть еще не приходилось. Невероятное зрелище! Оскаленная морда огромного матерого зверюги, вставшего на задние лапы, доставала до нижних веток вековых сосен, а ведь под ними мог свободно проехать всадник.
Все было хорошо подготовлено умелыми людьми герцога Бьергюльфа, ничто не предвещало несчастья. Вельможные охотники, оставив коней в паре лиг отсюда, где был разбит лагерь, подошли в сопровождении двух десятков егерей к заранее разысканной берлоге. Вооруженные тяжелыми боссонскими луками, они встали полукругом на предварительно вытоптанном снегу, изготовившись для стрельбы. Выжлятники с рогатинами и кольями двинулись вперед и окружили огромный бугор, заваленный снегом. Главный егерь дал команду подвести собак, которые залились звонким лаем, почуяв медведя. Псы рвались на поводках, отбрасывая снег задними лапами. Несколько человек подошли ко входу в берлогу и стали осторожно ворошить кольями сучья, стремясь потревожить зверя. Изнутри раздалось глухое ворчание, но медведь не показывался. Тогда охотники стали тыкать палками более энергично, но их усилия оставались тщетными. Спустили собак, они с лаем бросились к слегка раскрытому входу в убежище зверя, а люди, осмелев, подошли еще ближе и рогатинами стали отбрасывать ветки и сучья, расширяя лаз.
Все произошло стремительно и совершенно неожиданно для охотников. Зверь появился совсем не там, где его ожидали, а чуть в стороне от основного входа в свое убежище. Вдруг сугроб сбоку от толстого замшелого ствола старой ели взметнулся вверх, и мгновение спустя бурый великан с грозным рыком вырос на фоне заснеженного леса. Это был гигантский медведь, вздыбленная шерсть увеличивала его размеры до совершенно невероятных. Вид зверя напугал даже специально обученных охоте на медведя собак, которые присмирели, и их свирепый доселе лай сорвался на испуганный визг. Разъяренное чудовище, раскидывая по сторонам сучья, отбросило нескольких находившихся ближе всего к нему людей, словно это были тряпичные куклы. Кольцом окружившие берлогу охотники в страхе отпрянули в стороны.
Разбуженный от спячки великан был в ярости, из его оскаленной пасти вырвался оглушительный рев, повергший всех в ужас. Охотники опешили и на мгновение замерли. Даже Амальрик, бывалый человек, многое повидавший в своей жизни, почувствовал, как у него похолодело внутри. Первым опомнился Гутторм. Он припал на одно колено и спустил тетиву лука. Свист стрелы остался неслышным среди криков людей, рычания зверя и собачьего визга. Стальной наконечник, скользнув по голове медведя, вырвал клок шерсти, не причинив зверю особого вреда. Амальрик выстрелил следом. Он попал, куда метил, — под левую переднюю лапу, но и его стрела не смогла пробить шкуру великана, застряв в необъятной туше медведя.
Эту рану зверь, видимо, почувствовал. Взревев, он бросился вперед. Егеря пытались остановить его рогатинами, но он переломил их, как хворостинки, попутно снеся голову одному из охотников ударом лапы.
— Коли его сзади! — успел крикнуть Бьергюльф, стреляя из лука.
Несколько дротиков вонзились в спину медведя. Собаки, натравляемые псарями, повисли на его задних лапах. Это спасло благородных охотников от неминуемой гибели, потому что до них оставалось не более десятка шагов. Медведь присел и, развернувшись, бросился на собак, стряхивая свирепых псов, словно мелких докучливых насекомых. С жалобным визгом отлетали они в стороны.
Снег окрасился кровью. Большинство осталось лежать без движения, но некоторые, ведомые охотничьим инстинктом, вскакивали и вновь кидались на зверя, но, отброшенные могучей лапой, взмывали в воздух уже с распоротыми животами или перебитыми хребтами. Вокруг кровавой круговерти суетились егеря, пытаясь поразить зверя остриями кольев и рогатин. Но движения лесного владыки были столь стремительны, что удары либо попадали вскользь, либо вообще не доставали гигантское животное.
— Отходи в сторону! — взревел Амальрик, делая несколько шагов вперед.
Бьергюльф и Гутторм последовали за ним, расходясь чуть по сторонам и сжимая в руках копья. Они придвигались к месту схватки, но не решались ударить, боясь поразить егерей. Медведь, раскидав собак, поднялся во весь свой громадный рост, сбил с ног еще нескольких человек и стремительно бросился в чащу, ломая ветки. Амальрик метнул вдогонку копье, но промахнулся. Треск ломаемого дерева и злобный рев медведя еще некоторое время стояли над лесом, потом шум затих где-то вдали.
— Нергал мне в печень! — Амальрик в ярости бросил перчатку на снег. — Ушел!
Бьергюльф прижал ладони к лицу, словно пытаясь избавиться от наваждения. Все произошло так стремительно и неожиданно, что он даже не успел воспользоваться своим копьем с широким длинным наконечником, которое не один раз решало дело, нанося смертельный удар. Добыча ускользнула. Те, кому повезло избежать встречи с могучими когтистыми лапами, занялись ранеными. Несколько егерей лежали на снегу, не подавая признаков жизни. Другие, стеная и охая, пытались приподняться, но вновь валились наземь, не в силах двигаться самостоятельно. Изуродованные тела десятка собак довершали картину побоища.
— Соберите раненых и идите в деревню, — распорядился Гутторм, подозвав старшего егеря. — Собак добейте.
Он еще раз оглядел вспаханную схваткой, покрытую многочисленными пятнами крови поляну средь вековых сосен и, вздохнув, подошел к Амальрику с Бьергюльфом, которые возбужденно обменивались короткими фразами.
— Теперь, когда зверя подняли, его необходимо убить, иначе не оберешься бед, — кивнул Гутторм в сторону пролома, где скрылся лесной гигант.
Управляющий Бьергюльфа был, безусловно, прав: разбуженный от зимней спячки медведь не заляжет снова и до самого лета станет шататься по окрестностям, наводя страх на жителей деревень, убивая скотину, а при случае и людей. — А! — махнул рукой Бьергюльф. — Задерет пару коров у крестьян, и все. Может быть, и свою смерть встретит.
— Не скажи, — ответил Амальрик, рассматривая след зверя, величиной в две человеческих ступни, — этого людям взять не под силу. Нет ли здесь какого чародейства? Что-то прежде я не встречал медведей столь громадных размеров.
Собеседники обменялись настороженными взглядами, в которых читались невысказанные опасения.
— О чем вы, месьор? — испуганно спросил Гутторм. — Я никогда не слышал о заколдованных медведях в наших лесах…
— Помолчи! — прикрикнул на него Бьергюльф. — Барон, скорее всего, прав. Ты же сам видел: этого не достать ничем — ни стрелой, ни копьем. Шкура словно из железа…
— Да еще из какого железа! — подхватил Амальрик. — Заметь: с расстояния, что били егеря, латы пробить можно. А тут три или четыре дротика попали, а ему хоть бы что…
— Непостижимо! — Бьергюльф никак не мог прийти в себя. — Что-то здесь явно нечисто…
До лагеря шли молча. Происшедшее заставило каждого задуматься о своем. Они не первый раз вместе охотились в богатых лесных угодьях герцогства Хельсингер, и немало медвежьих шкур и лосиных голов с ветвистыми рогами украшало стены замков добычливых охотников. А вот такая неудача выпала на их долю впервые.
Все трое были крепкими, мужественными и умелыми воинами и не раз одерживали верх в жарких схватках не только на охоте, но и в битвах против врагов о двух ногах. Сегодняшнее происшествие, когда один зверь вышел победителем против трех десятков охотников и целой своры натасканных собак, повергло людей в глубокое уныние. Никто не мог найти разумного объяснения случившемуся. Разве лишь то, что высказал барон Амальрик. Похоже, он был прав: без магии здесь не обошлось.
«Может, на самом деле, — размышлял про себя Гутторм, ведя коня на поводу по узкой дороге вслед за господами, — появление такого зверя должно что-то означать. Только что именно и для кого? Вот в чем вопрос…»
Он почесал бороду и усмехнулся своим мыслям. В этих затерянных в предгорной глуши землях Немедии, в герцогстве Хельсингер, происходило много необычного, что могло быть истолковано лишь присутствием потусторонних сил. Да если послушать стариков, то окажется, что почти в каждом роду случалось нечто таинственное, о чем вспоминали с крайней неохотой. Рано или поздно отголоски давних событий, возникнув из глубины веков, отзывались болью и невосполнимыми утратами для потомков, ведать не ведавших о прегрешениях своих предков и за что им кара сия. В заснеженных краях Хельсингера происходило немало темного и непонятного, а в каждом странном случае при желании можно было увидеть то или иное предзнаменование, посланное неведомыми силами.
Взять хотя бы неожиданную смерть герцога Гюннюльфа. Крепкий здоровый мужчина, еще и пяти десятков ему не было… Гутторм вспомнил, как почти два года назад, поздней весной, он провожал своего господина на охоту в эти же леса, что простирались от Блудова Болота до земель Пограничного Королевства. Сам он тогда был оставлен герцогом присмотреть за крестьянами одного из подвластных селений, которые восстанавливали свои постройки после опустошительного пожара.
Они расставались всего лишь на неделю, но больше никогда Гутторм не увидел своего господина, как, впрочем, и человек десять отправившейся вместе с ним челяди. Все сгинули без следа. Сколько ни искали, сколько ни прочесывали окрестные леса и болота, не нашли ничего — ни малейшего клочка ткани от одежд, ни оброненной стрелы, ни углей от костров. Как будто дюжина человек с конями и поклажей вознеслась на небо, не задев ни одной ветки старого замшелого леса.
Тайна? Еще какая!
Даже маги и колдуны окрестных селений не смогли ничего обнаружить по своим старым свиткам или чародейским предметам. Ничего! Кто знает, может быть, этот гигантский зверь связан темными силами с неупокоившимся духом пропавшего владельца замка и не зря именно его подняли в неурочный час? Все случившееся покрыто мраком так же, как зимой завалены снегом бескрайние лесные пространства, и не стоит ломать себе голову над тем, что уму человеческому неподвластно!