Мать. С этим ничего не поделаешь!
Дочь. Я так люблю мед. Неужели его не будет?
Входит Жена, вытирает пыль.
Жена. Говорят, исчезают мужчины. Никто не знает, почему. Но это очень плохо. Сначала перестанут рождаться дети, а потом пропадут женщины. Люди придумывают войны, у мужчин темнеют лица — обрастают щетиной. Они уходят в поисках непонятно чего и не возвращаются. Если их не остановить, через три года не останется ни одного мужчины. Они исчезнут с лица земли.
Мать. Как странно: об этом не пишут в газетах!
Жена. И в интернете — ни следа.
Дочь. А про пчел пишут.
Жена. Можно подумать, пчелы важнее мужчин!
Мать. Людей волнуют только деньги!..
Дочь. Нигде не пишут, но все знают…
Жена. Такое нельзя скрыть.
Мать. Ходят разные слухи…
Жена. Даже не слухи, вначале был просто шум, его принесло морем…
Дочь. Не шум, а пчелиный гул — это все пчелы…
Мать (вздыхая). Интернет и телевизор давно устарели, я уже не говорю про газеты.
Жена. Информация передается по воздуху, как грипп.
Дочь. Многие не верят. Про пчел — да, а про мужчин — нет.
Мать. И зря! Всегда лучше верить, чем не верить!
Пауза. Мать смотрит на Жену.
Жена. Ходят разные слухи…
Мать. Такое нельзя скрыть!
Пауза. Жена смотрит на Мать.
Мать. Вначале был просто шум…
Жена. Пчелиный гул!
Пауза.
Мать. У нас нет выбора.
Жена (закрыв руками лицо). Это ужасно!
Дочь. Вы про что?
Жена. Да, выбора нет.
Мать. Это для его же пользы.
Дочь. Что вы хотите сделать?!
Жена. Он еще скажет нам спасибо!..
Дочь. Нет! Он не согласится…
Жена. Мужчины так неблагодарны!
Мать. Вечные дети.
Дочь. Он будет сопротивляться.
Мать. Ты ведь любишь папу?
Дочь. Не надо!
Жена. Ну, будь умницей…
Дочь. Нет!
Жена и Мать(повторяя на разные лады). У нас нет выбора, нет выбора…
Затемнение.
АКТ 2
Картина первая
Спустя неделю. Гостиная идеально убрана, все сверкает. Окна зашторены. В самом низу двери, ведущей в комнату, прорублена дыра. Через нее Жена просовывает поднос, на котором стоит бутылка вина и еда. Пытается протолкнуть поднос поглубже.
Мать наблюдает за ней.
Мать. Постучи вилкой.
Жена. Зачем?
Мать. На всякий случай…
Жена. Он не глухой!
Мать. Мало ли… одичал… Ты поглубже протолкни.
Жена. Еще чего — это последний поднос!
Мать. А те — не спасти?
Жена. Только если шваброй.
Мать. Загляни внутрь — он хоть съел что-то?..
Жена. Там темно, не видно.
Мать. А ты с фонариком.
Жена. Боюсь…
Мать. Какие мы нежные!
Жена. Сами лезьте с фонариком, если хотите.
Мать. Я плохо вижу.
Жена. Если что, позовет.
Мать. А если?..
Жена. Ему не помешает похудеть.
Мать. Он уже пять дней молчит!
Жена. Обидчивый и злопамятный — весь в мамочку!
Мать. Не смей, это все из-за тебя!
Жена. Да ну?! А кляп в рот?!
Мать. Он так орал, что соседи могли вызвать полицию.
Жена. Конечно, орал: вы его оскорбили — вечно с ним, как с мальчиком…
Мать. На цепь его посадила не я!
Жена. Опять инсинуации: не цепь, а веревка!
Мать. За ногу! К кровати!
Жена. Он пытался выбить дверь и сбежать…
Мать. Я бы никогда!..
Жена. Вы приложились — ого-го!
Мать. Ты меня вынудила…
Жена. Мне было его так жалко: свернулся клубочком на полу и скулит.
Мать. Внимание привлекал — у него с детства…
Жена. Но, может, стоило показать врачу?
Мать. С ума сошла?! А если бы его узнали?!
Жена. Но, там же рана — вдруг гной?..
Мать. Царапина! Я йодом смазала.
Жена. Надо же — родная мать и… ножницами…
Мать. Маникюрными! Надо было быстро действовать, а ты орала, дура!
Жена. Он укусил меня!
Мать. Если бы ему удалось…
Жена. Я пыталась снять с него цепь… когда он успокоился…
Мать. Ага! И он чуть тебя не придушил…
Жена. Сколько можно! И вообще — мы договаривались не вспоминать.
Мать. Он тебя ненавидит!
Жена. Ну, не больше, чем вас: меня он обозвал сукой, а вас и змеей и старой ведьмой!
Мать. Говорить такое матери!
Жена. Он сказал, что у него больше нет матери.
Мать. От матери так просто не отделаешься, а тебя — погонит!
Жена. Не мечтайте!
Мать. Ты — как тетя Клара. Вылитая!
Жена. Опять про тетю Клару!..
Мать. Я ее убила…
Жена. Хватит! Думаете, я не знаю, как вы настраивали его? Отольются кошке мышкины слезки…
Вбегает Дочь.
Дочь. Аааааааааааааааааааааааааааааа!
Картина вторая
Дочь стоит посреди комнаты и кричит. Мать и Жена сидят на диване, заткнув уши. Дочь перестает кричать.
Мать. Все?!
Жена. Не ори. (Пауза.) Не ори.
Дочь. Накопилось.
Мать. Да, ты не в нашу породу.
Дочь. Надоело!
Жена. Так, все, давай — за уроки.
Дочь. Хочу шторы поднять!
Мать. Что ты, что ты!
Жена. С ума сошла?!
Дочь. Вы обещали — «завтра», а потом опять «завтра», я так больше не могу, я не летучая мышь, а герань вообще скоро завянет!
Мать. Тебе что дороже: герань или отец?!
Дочь. Надо проветрить — у нас плохо пахнет.
Мать. Это бывает, может случиться в любой семье.
Жена. Надо попрыскать квартиру духами.
Дочь. От папы что-то слышно?
Жена. Ты же знаешь, у него тяжелый характер…
Дочь. Может, написать ему?
Мать. У него выключен свет — наверно, лампочка перегорела…
Дочь. Так поменяйте.
Мать. Не надо тревожить человека.
Жена. Он отдыхает.
Мать. Ему не на что жаловаться: кормят, как в пятизвездочной гостинице!
Жена. Это можно считать своего рода отпуском…
Дочь. Мам, но войну ведь отменили…
Мать. Какая ты умная!
Жена. Сама говорила: нельзя доверять тому, что пишут.
Дочь. Но вы же верите, что исчезают мужчины.
Мать. Про это не пишут, а говорят — намного достоверней!
Жена. Они могут все, что угодно написать, чтобы выманить мужчин из домов…
Мать. С войной я смирилась, но это…
Жена. С Той Войной, С Которой Никто Не Вернулся по крайней мере все было ясно, а тут…
Мать. Ничего там не было ясно! Просто они были бессильны — женщины.
Жена. Мы и сейчас бессильны: втроем еле повалили…
Дочь. Мама!! Бабушка!!! (Пауза.) Давайте пить чай! Я хочу наесться меда впрок. Это так печально… что пчелы исчезнут, что их никто не спасет…
Жена. Пчел не любят так, как мужчин!..
Дочь. Думаешь, у соседей тоже?..
Жена. Наверняка. Нет, я уверена, конечно!
Мать. Что у соседей — нас не касается. Мы ни к кому не лезем, и к нам пусть не лезут.
Дочь. Давайте скорей, я хочу, чтобы было сладко! И будем делать вид, что сейчас хорошие времена…
Мать. Что значит «делать вид»? У нас и так хорошие времена.
Уходят.
Картина третья
Дочь стоит у двери, ведущей в комнату. На ней ярко-красное платье.
Дочь. Папа! Папа! Пап, я надеюсь, ты там не очень надолго, и скоро выйдешь, чтобы по утрам ходить на работу, а вечером возвращаться, потому что в переходном возрасте нужно стабильное ощущение жизни. Слышишь? Ну, папа! Папа, я очень много меда купила, все шкафы заставлены — впрок купила, потому что пчелы собираются исчезнуть. Папапапапапапапапапапа! Почему ты со мной не разговариваешь? Я не виновата, честно! Я совсем, совсем ни при чем. Меня никто не спрашивал, как всегда! Бабушка сказала: когда речь идет о жизни и смерти, надо действовать решительно. Я бы тебя открыла, но не знаю, где ключи. Мне кажется, они их не прячут, а с собой носят… Ты на них не сердись, им тоже тяжело было: мама плакала, а бабушка лежала с сердечным приступом. Даже два раза… Знаешь, они совсем с меня слезли, не пристают — им не до меня, не жизнь, а лафа, хоть постоянно уроки прогуливай и в море купайся. А я все равно по тебе скучаю… Ну что ты хотел, чтобы я в полицию донесла? Но, во-первых, это некрасиво — доносить на родственников, а, во-вторых — ты обо мне совсем не подумал! Что бы я делала, если бы их забрали? Мне одной нельзя, я к жизни совсем не приспособлена, даже яйцо сварить не могу, а ты собирался меня спокойненько оставить и уйти на войну, хотя мне нужна твердая рука и надзор, а не безотцовщина, тем более бабушка говорит, что у меня дурные наклонности и чувственные губы. А если бы я связалась с плохой компанией?! Я бы курила и показывала всем свои сиськи, даже бесплатно, и тебе потом было бы стыдно!.. Ну хорошо, можешь не отвечать, больно надо! Почему ты меня бросаешь именно тогда, когда очень нужен?! Я слышала, что мужчины так делают, но думала, что папы — исключение, а теперь я понимаю, что папы — тоже мужчины, и тебе наплевать что я одна, и совсем запуталась! А я все равно буду хорошей дочерью — назло! Буду к тебе приходить, под дверь, и чай с медом приносить — мне не жалко, т