— Ужин я мог бы из столовой приносить… — несколько обескураженно пробормотал я. — А няню с собой взять.
— В судками таскаться? — неодобрительно поджала губы матушка, пропустив мимо замечание о няне.
— Ну… Повариху нанять? Или как в доме у отца Симиного — обслугу за всё?
— М-м-м… так-то неплохо, — она снова вздохнула и поменяла руку, подперев голову на другую сторону. — Но рановато, рановато ты её сдёргиваешь. Тут вся родня — отец, тётя, мы…
— Так это не на всю же жизнь!
— Ильюша, — маман успокаивающе погладила меня по руке, — давай, ты сейчас не горячись, оставим пока как есть. А к осени присмотри квартирку или домик. Опять же, немец твой снова поедет. И чтоб для няни комнатка была. Может, и я на недельки две с вами поеду, помогу Серафиме обжиться на новом месте. А то ты на учёбе, она с младенцем — как вопросы решать?
В глазах женщин затеянное мной предприятие выглядело не иначе как великим исходом, полным подводных хозяйственных камней, и подготовиться к сему следовало основательно. Убедили они меня, в общем.
Эх, а я уж разогнался… Ну, ничё. Три месяца с половиною как-никак перетерплю.
И, видать, чтоб меня добить, тем же вечером к воротам Коршуновской усадьбы подкатил автомобиль, из которого выскочил посыльный рядовой, заколотил в ворота. На его счастье, мы были дома — гостей принимали, и играющие во дворе ребятишки быстро его услышали. Солдатика пригласили в горницу, и весёлые дядья сразу принялись усаживать за праздничный стол — еле он отбился.
— Прощенья просим, господа хорошие, но никак не можно! Ещё четыре адреса объехать надобно. Срочный пакет для господина хорунжего Коршунова И. А. — есть таков?
Все, конечно, заголосили, что есть, а как же! Вот он, собственной персоной — я.
Посыльный вручил пакет (под роспись!) и умчался. В пакете (размером с лист, но тонком на ощупь) обнаружилось как раз-таки три листа. Первый — почётная грамота для меня, как и предполагал Хаген, за содействие в подавлении мятежа. Глянцевая, с золотыми виньетками, рамками и печатями. Батя сразу заявил, что тоже на стену повесит!
Вторая — такая же грамота временному подданному Российской Империи Хагену фон Ярроу! Обалделое лицо дойча, которого все мужчины тут же бросились хлопать по плечам, мне прям доставило.
А третья бумага — я аж зубами скрипнул — предписание от командующего Иркутского казачьего войска на отправку меня по окончании каникул к месту учёбы военным дирижаблем, отправляющимся в воскресенье в 23.20 с четвёртого причала Военного воздушного порта.
— Вот это я понимаю! — воскликнул Афоня. — Я-то, конечно, тебе местечко на наш обеденный зарезервировал, но тут — такой почёт и уважение! За это надо поднять!
И все бросились разливать и поднимать «ещё по маленькой» — за меня. А я думал: ну, Ванюшка, спасибо! Удружил! Нет, меня, конечно, радовала возможность лишний почти день с семьёй провести, но вот эти поползновения взять мои перемещения под контроль…
Ну, подбешивает же, а?
17. НЕОЖИДАННОСТИ
РУГАЮСЬ Я
— И что это за предписания непонятные? — я с ходу наехал на встречающее меня в Новосибирском порту высокое собрание.
Явились-не запылились все! И Иван с Марией, и Пётр с Соней, и даже Серго с Дашкой. Аж на трёх машинах!
Глянь — я усмехнулся про себя — по парочкам разбились, теперь кажный на своём автомобиле катается. Не удивлюсь, если ещё и стёкла, отделяющие от водителей, затемнили. Ну или шторки повесили, на худой конец. Для пущего романтизма.
Кстати, машина Серго выглядела столь непривычно (и отвлекающе, да), что чуть не сбила меня с моего боевого настроя. Длинная, как дирижабль. Аж о трёх осях! Но красивая. Удивляюсь я: иногда смотришь, вроде, на кусок железа неодушевлённый — а проскальзывает в ём частица Божьей искры. И всё — красота. Вот и в Баргатионовском автомобиле было что-то такое, что прям кричало: «Хочу себе такую!» Непонятно — зачем, почему, но — хочу!
И пока я клювом на эту красоту щёлкал, три девицы разом перехватили моё тактическое преимущество.
— И тебе здравствуй, Илюша! — а Маша-то Ивану досталась язва язвой.
Надо ж ты, выбрал себе из двух сестёр-близняшек! Но оно и хорошо, там наверху такие акулы плавают, ежели зубы показывать не будешь — сожрут и не подавятся.
— «Ой, как я рад вас всех видеть!» Правда? — а это уже Соня. — «Здравствуйте, княгини и князья, друзья и подруги мои!»
Не-е, ошибся я с поспешными суждениями. Обе они язвы! Смотри-ка, одного, блин горелый, поля ягодки. Ну, мы тоже отставать не будем!
— А ты молчи! — я ткнул пальцем в Дашку. Благо, она только набрала воздух и открыла рот.
— Это почему это? — это всё что она от неожиданности смогла выдать.
— ПатамуштА! Тут я на вас ругаюсь! А ты, женщина, молчи! — скромно скажем, что княжон я так затыкать бы не стал. Но Дашка-то, змея бриллиантовая, ещё не княжна! Смотрю, Серго понял это и улыбается в сторону. А вот сестрички Гуриели, похоже, нет.
— Это что за оголтелый маскулизм? — Соня аж подпрыгнула.
— Ага, я такой! — я снял папаху и небрежно поправил чуб. — Мужик, хам и быдло!
— Перебор, — тоном наставника вставил Пётр.
— Ну извини, правильный экспромт должен быть подготовлен заранее. А я чего-то не готовился.
— Зря. Настоящий казак должен быть…
— Слышь, ты, «настоящий казак»! Знаешь, как в сказках наших про казаков говорится?
— И как же?
— Напои, накорми, в бане попарь, а потом и спрашивай!
— Так ты же первый вопросы задавать начал, ни тебе здравствуй, ни до свидания! Сразу предъявы! — не выдержал Иван.
— А это чтоб не расслаблялись! Ты мне ещё за «свадебного коршуна» не ответил! — я ткнул в него пальцем.
— А что это за «свадебный коршун»? — Маша спросила Ивана.
— Ну Илья, ну, ядрёна колупайка! — он помолчал. — Вот же нахватался словечек от тебя… Ну это же не я придумал! Это Катерина!
— Великая княжна Екатерина Кирилловна? — уточнил я.
— Она самая. Язва первостатейная. Понятно, почему Хенрих её в жены брать не спешит. Там же с ума съехать недолго, если она его начнёт так же полоскать, как всех окружающих! Стыдобища, ядрёна… тьфу! — он тряхнул головой. — Не, ну как прицепилось-то!..
— А кто ей рассказал о моём весьма скромном участии в ваших судьбах?
Иван потёр затылок.
— На семейном ужине папан выдавил из меня автора всех этих идей.
Я ткнул в него пальцем.
— А это вовсе не я!!! Вспомни, Пётр, кто мне бумажки секретные о предсказании отдал, а?
— Э-э-э, Соня, или Маша, я если честно, после твоего зелья удачи, не помню.
— Нет никакого зелья удачи! — взвыл я. — Нет! Нет, и не было никогда! Нас с матушкой уже иноки из монастыря Марка Печёрского проверяли! У меня бумага официальная есть! Прям, чёрным по белому написано: «Зелье является растительным нейрометаболическим стимулятором». Что бы это не значило. Но где тут «зелье удачи», а?
— Ну, на меня же подействовало! — воскликнули Иван с Петром хором.
— Репетировали, что ль? — усмехнулся я. — Не знаю я, что на вас подействовало! Мне лично маман для лучшего восприятия учебного материала дала. А если вам не хватало уверенности в себе или чего ещё, то вопросы не ко мне!
— Так, а давайте как в той сказке, — влезла Дашка.
— В смысле? — удивилась Соня.
Что-то на сегодняшней встрече в основном девушки говорят. Балабольский пол… не иначе.
— Ну он же сказал, напоить, накормить…
— В баню я с ними не пойду! Фу такие предположения делать! Я уже почти мужняя жена!
— Да ты успокойся, Соня, мы тут почти все, тьфу! Все девушки почти мужние жены!
— Вот! Поэтому в баню…
— Да Господи, с баней мальчики сами вполне успешно справятся, но это потом, а сначала — напоить, накормить, да и расспрашивать…
— Ну если только так, — с сомнением протянула Мария.
— А как по другому-то Машенька?
— Я почему-то надеялась, что Илья будет рад нас видеть, и мы все сможем пообщаться без вот этого, она повела вокруг рукой…
Я повернулся к ней.
— Маша, тебе очень нравится, когда другие решают? Вот вообще всё за тебя решают? Что есть, как дышать, как на учёбу ехать?
— Илюха, чё завёлся-то? — Ивану было неловко. — Не хочешь — не буду тебе билеты на спецрейсы выписывать. За тебя же переживали.
— Может, вы и в столовой за меня жевать будете?
— Э-э-э! Ну хватит, правда! — вступил Серго. — Перестарались малость, с кем не бывает? Забыли, мир! И, кстати, насчёт пожевать — поехали с нами, тут новая ресторация открылась, италийская. Я ещё не был, но знающие люди говорят — очень вкусно.
Дашка деловито подцепила Серго и меня под локти:
— Ну вот! Другой разговор! Когда вкусно, мне сразу нравится!
Маша тоже цапнула Ивана под локоть и «наивно» похлопала ресницами:
— Так чего стоим, кого ждём?
И вот возрази-ка им… Впрочем, пар я уже выпупстил.
— Уже никто не стоит…
ИТАЛИЙСКАЯ РЕСТОРАЦИЯ
Короче говоря, ресторанчик оказался на окраине, в самых чигирях. Маленький каменный домик, огромная печь дровяная, белёные стены и маленькие столики по углам. Для нашей компании пришлось сдвигать аж три. Впрочем, хозяин как узнал, кто у него изволит кушать, сам, вместо официанта, с меню в зал выбежал. А вот с заказом вышли неудобности. Вот странное название — равиоли. А оказалось это маленькие квадратные пельмени. Правда начинки разные. Ну кто бы вдруг додумался в пельмени рыбу или овощи класть? Или ризотто — это как бы очень-очень густой суп рисовый или жидкая каша, с креветками. Или я чего-то опять не понял? А чиабата, это вообще просто белым хлебом оказался. Только в нём дырок было больше чем самого хлеба, эдакое хлебное кружево.
Забавно поели. Однако ж вкусно, тут без претензий.
Во время еды разговаривали в основном о самом незначительном. Кто как праздники провёл, кто куда ездил. Девицы внезапно ударились в обсуждение снов. Причём, чуть не поссорились на тему интерпретации: к чему же снится маленькая собачка? В прабабкином соннике Гуриели значилось, что «вас поддержат друзья», а в «Своде старинных Уральских сказаний и примет», который Дарья среди антикварных изданий в отцовой библиотеке нашла — что «вдруг ухудшатся перспективы на будущее».