— Да! А он посмотрел на меня и говорит: «Слава Богу, мать здесь! Уходим!» И повёл нас… Там, знаешь, такая… вроде крепостицы. А я Аркашку к себе прижимаю и думаю: Боже мой, сейчас, если нас догонят, я ведь ничего даже сделать не смогу, только звать на помощь… если кто-нибудь услышит.
Я аж зубами скрипнул, до того мне эта картинка не понравилась. Я развернулся и потянул жену за руку:
— А ну, пошли!
— Куда? — она засеменила следом.
— Тут рядом тренировочная площадка есть. Она должна быть свободна.
ОГНИ И ЩИТЫ
Я оглянулся по сторонам, продолжая внутренне себя ругать. Почему я раньше ни разу не озаботился? Даже мысли такой не мелькнуло: проверить жену на умение заградительный щит поставить или огнём ударить. Просто потому, что у нас этому и девчонок тоже с малолетства учат. Мало ли? Вдруг придётся в линейных поселениях* жить? А ну как понадобится себя защищать? Там и набеги возможны, и стычки, и всякое прочее.
*Здесь имеются в виду посёлки,
расположенные на «линии» —
т.е. на границе, в том числе
нечётко очерченной,
с немирными кочевниками и т.д.
Так что все мои сеструхи начатками боевой магии владели. Другое дело, что это не было принято особо демонстрировать… А вот с Серафимой я вопрос упустил. Похоже, у папеньки-Шальнова она как нежный цветок в оранжерее выросла. Ну да ничего, мы эту недоработку-то поправим.
На окружённой плотной и высокой живой изгородью площадке было пусто и слегка сумеречно.
— Смотри, милая. Начнём со щита. Во-первых, скажу сразу: щит ты делать прекрасно умеешь.
— Да как же?..
— А просто! Я сам лично сколько раз видел. Ты, когда крышку с кипящей кастрюли поднимаешь, пару в свою сторону идти не даёшь — так?
— Так, — немножко повеселела Серафима.
— И противень из печи, поди, без тряпицы достаёшь? Голой рукой?
— Ну, не совсем уж голой. Полотенчико беру, чтоб сажей не испачкаться. А жар отвести я и так умею.
— Так это щит и есть! Только для кухонных целей он другой формы, нежели боевой.
Несколько минут я потратил на растолковывание разницы между бытовой и боевой защитой, после чего велел:
— Всё! Теперича вон туда в кружок вставай и с места не сходи. А я в тебя ильиными огоньками кидаться буду. Не боись, махонькими! — предупредил я зарождающуюся панику. — Твой пирог вчера горячее был. Но часто пулять буду. Да с разных точек. А ты, знай, поворачивайся да щиток ставь.
— А если я не успею?
— Ну, всё! Не успеешь — подпалишь тренировочную форму. Будешь в прожжёном ходить, — и не успела Серафима надуться, как я скомандовал: — Начали! — споро отступил четыре шага назад и пустил первый огонёк.
В следующие полчаса я скакал вокруг жены бешеным зайцем, вспотел — хоть форму выжимай! Она, конечно, пищала, но все мои малые огоньки смогла остановить.
— Ну, молодец! — похвалил я, упираясь руками в колени и тяжело дыша. — Оценка «пять»! Завтра девчонок попроси, пусть с тобой также позанимаются, только против ледышек.
— Как — «ледышек»?..
— Ровно всё то же самое. Только уровень атаки надо небольшой для начала выставить. Вот, кстати, их же трое!
— И что?
— Так они могут тебя с трёх сторон атаковать! И каждая в своём режиме.
Серафима закусила губу:
— Не буду я успевать поворачиваться…
— А вот для такого случая, милая моя, мы используем полный щит. Полусферу, которая прикрывает тебя со всех сторон до самой земли. Я тебе покажу, как он делается. Если подзабудешь, девчонки завтра подскажут. А вечером мы с тобой боевую магию попробуем.
— Так сразу?
— А чего нам ждать? Там вообще сложности нет. У тебя с выпечкой хорошо получается, чуть манопотоки развернул, да нужный импульс придал — вот тебе и ильин огонь!
— Да ты что⁈ И я смогу⁈
— Конечно! Сто процентов!
— А можно сейчас попробовать⁈
Что делать? Да, я сегодня весь день на учёбе, потом ещё с «Саранчой» пурхались, да сколько кругами по этой площадке носился. Но она ведь тревожится и беспокоится за свою беспомощность…
А! Стою ж, не падаю.
— Давай пробовать!
И пусть чутка неловко, но огонёк у Серафимы получился со второго раза. Ох, и довольная она была! Шла домой гордая, будто олимпиаду по стрельбе выиграла.
А потом выпил я очередной маманин бутылёк, взбодрился… и так был сладко вознаграждён за своё усердие, что всякие мысли об усталости сами собой повыветрились.
ЕСЛИ НЕТ, НО ОЧЕНЬ НАДО…
На другой день, заручившись поддержкой мороженщиц в вопросе Серафиминых тренировок, я перед уроками заскочил в ректорат. На сей раз секретарши на месте были обе, и старшая, Алевтина Георгиевна, деловито махнула мне, подзывая к своему столу:
— Что у вас?
— У меня вопрос по поводу технического оснащения моего курса.
— Какого курса? — не поняла она.
— Это новый преподаватель, — подала голос из-за своего стола молодая. — Ну, который по распоряжению его высочества Кирилла Фёдоровича, помните?
— А-а-а! — Алевтина Георгиевна посмотрела на меня с новым интересом. — Так-так, и что там? Если вы про шагоходы, так сразу вам скажу: с крупногабаритной техникой массовые занятия будут проходить на военном полигоне, тут у нас условий для этого нет. А один «Алёша» тренировочный выписан, прибудет в двадцатых числах сентября.
— Информация занимательная, но я как раз-таки не про шагоходы. Нам бы, знаете ли, несколько механических тележек навроде тех, на которых дворники по территории парка ездят. Сразу на большую технику никак не можно ученика посадить. Дорогое оборудование попортить могут и сами побьются. А такое вот медленное — в самый раз.
— М-хм. Что ж, надо заявку оформить. Вот вам бланк, — она шлёпнула передо мной разграфлённый листок, — заполняйте, передадим в отдел снабжения.
Я начал вписывать данные. Всё было хорошо, пока я не дошёл до раздела с наименованием оборудования.
— И что тут писать? Просто «дворницкая тележка»? Тачек ручных закупят ещё.
Секретарша привстала и заглянула в бланк.
— Это пропустите. Я из закупочных ведомостей правильное название возьму. Вот тут пометьте: сколько штук вам надо?
Я, памятуя армейскую мудрость «проси вдвое больше, всё равно дадут в два раза меньше», ответил:
— Штук шесть.
— Так и пишите, цифрой и прописью в скобочках, м-гм. Ну и всё! Число, подпись.
— И долго ждать?
— Вашему отделению велено оказывать максимальное содействие, так что — недели две, я думаю.
— Две недели!
— Это очень быстро, поверьте мне.
— Ну, спасибо.
Я вышел из секретарской, размышляя. Допустим, числу к десятому у меня будет свой автопарк тележек. А что нам с Серафимой до того делать?
К обеду у меня созрел план, и перед столовой я заскочил к коменданту жилого корпуса. Тот обрадовался, сразу начал чаю предлагать, пришлось отказываться:
— Извини, Семёныч, сейчас не могу, семья ждёт. Ты лучше вот что: подскажи, кто дворницкими механическими телегами заведует?
— Так Демьяныч, старший дворник.
— Ты с ним как? Не в контрах?
— Да ну, скажешь тоже! Демьяныч — нормальный служака, из наших, отставной унтер, ветеран.
— Семёныч, не в службу, а в дружбу: можешь с ним договориться, чтоб выделил мне вечером тележку? Позаниматься надо со скоростями на малой технике, а мне только через две недели пришлют.
Семёныч задумчиво покрутил ус:
— Узна́ю, Илья Алексеич. Вечерком после уроков забеги — скажу.
— Зайду всенепременно!
Я пожал коменданту руку и с надеждой в сердце побежал в столовую. А там за наш прежний столик Денис Панкратов садится. Опять остаётся он один! И этак мне неловко стало, словно я товарища в затруднении бросил.
— Здорово, Дениска! Ты чего так рано приехал?
— Здорово, Илья! — обрадовался он знакомому лицу. — Я же на практику уезжаю, на Урал. Надо кое-какие установочные задания перед отъездом получить, да и… Небольшие дела тут по учёбе всякие.
— Ну, понятно.
— А ты чего не садишься?
— А я, вишь, братец, семью привёз. Так хочу тебя зазвать — пошли к нам? Нас как семейных вон туда пересадили, поближе к преподавателям. Там стол большой, места хватит.
— Да неудобно как-то, Илья.
— Неудобно штаны, знаешь, через голову надевать! Иван теперь тоже с супругой, так что ж ты — один останешься опять? Пошли без разговоров! С матушкой моей ты уж знаком, с Хагеном тоже, а сейчас и с супругой познакомлю, и с Мартой. Это с Польского фронта девчонка, с немецкого хутора. Навроде младшей сестры мне.
Денис, возможно, и подивился этаким вывертам семейных взаимоотношений, но ничего более не спросил.
Я его представил своим, чинно раскланялись.
— А то, я смотрю: собрался один за столом скучать.
— И правильно, что пригласил, — одобрила Серафима. — А ваши родители, Денис, где сейчас живут?..
И так они с Мартой Панкратова живо разговорили: и про семью выспросили, и про житьё-бытьё в их деревне да на Урале, и что, на самом деле, Денис собирается, как чуть обживётся, родителей на постоянное житьё к себе перевезти.
— Они ж мне, представьте себе, не верили, что на Урале житьё сытое, — рассказывал Денис. — Думали, зи́мы дольше, значит, и не вызревает ничего.
— Помню, братец, ты меня здорово гречкой с мясом изумил в прошлом году. Вот уж точно, сытый голодного не разумеет. Сибиряка деревенского мясом не удивишь.
— Да что там мясо! — Денис совсем освоился за нашим столом и разговаривал уже свободно, улыбался даже. — Матушка не верила мне, что крестьяне в сибирских деревнях летом в обуви ходят. И не лапти какие-то, а ботинки да сапоги. Фотокарточки ей показывал — так нет, говорит, нарочно одели, чтоб достаток изобразить. У нас это считается роскошью и излишеством. До снега ботинок не носят, берегут.
— Ну, ничего, — рассудила Серафима, — вот вы перевезёте их, так, глядя на других, быстро и обвыкнутся. Слыхали такое выражение: «к хорошему человек привыкает быстро»?