что я спрошу? И вообще, чтоя́буду тут? Что мы, втроём с князьями, тут будем, а? Это уже за гранью, тётушка! — Илья подошёл к княжне и, приобняв её, тихонечко прошептал на ухо (хорошо иметь медвежий слух!): — Верка! Не позорься! Извинись быстро! Иначе я дяде пожалуюсь! Ей-Богу!
Она текучим движением вырвалась и, повернувшись ко мне, твердо произнесла:
— Господин хорунжий, простите мне мои необоснованные подозрения. Была не права! За сим позвольте откланяться.
Она порывисто развернулась и почти уже ушла, когда её догнали слова Витгенштейна:
— Ваша светлость, а вы разве не желаете узнать поподробнее, что это за базу на ваших землях организовали? — Смолянинова обернулась. — Да ещё такую прям научно-исследовательскую, где медведей людьми кормят? Мне вот жутко интересно. Сейчас с господином атаманом согласуем мелочи и отправимся в спасательную экспедицию. Там, вообще-то, вассал Ильи и наш друг раненный лежит… В ненадёжном укрытии. Правильно я тебя понял, Коршун?
— Правильно, Петя. Я, ежели тут помощи и понятия не найду, сам побегу. Хагена посажу на загривок — и уж, как получится, сюда дотащу. Господин атаман, вы уж поспособствуйте, чтоб в нас сразу не стрельнули, а то всякое бывает…
— Ты тут юродствовать прекращай! Ишь, слезу ещё пусти! Особенно в нынешних твоих пропорциях трогательно выйдет! — Атаман сердито отмахнулся (я, так-то, вполне его понимаю — ему военными командовать надо, а тут эта финтифлюшка магическая в каждый вопрос свой ледяной нос суёт!). — Щас соберём кулак, мало никому не покажется! А ты проводишь их к этой твоей базе!
— Господа, в таком случае я с вами! — Ну, куда ж без неё-то? Белая Вьюга стояла посреди ангара и притоптывала ножкой. Что характерно, температура в помещении падала с каждым тук-туком… Пришлось мне вылезать из своего угла:
— Светлейшая Княжна, мне-то мороз в нынешнем обличии пофигу, а вот ребятам — лишним будет. Мороз — он только медведям во благо… — И улыбнулся так, благодушно.
Ага. Ежели тебе медведь улыбается…
Ну а чего она?
Протиснулся мимо совещателей бочком да и выперся на улицу — сильно жарко, дескать. На самом деле, я не мог уже слушать эти пустопорожние споры — да сколько, да чего, да куда… Да и жарко, действительно…
По итогу из ангара выскочил Иван, покрутился, не сразу различив меня в сугробах да сквозь пелену снежной взвеси, проорал:
— Короче, Коршун!..
— Не надо так орать, Сокол! — ворчливо отозвался я и сел, чтоб быть позаметнее. — Я прекрасно тебя слышу.
— Так ветер воет! Я себя-то плохо слышу.
— Для тебя ветер. А для меня, ещё раз повторюсь — отлично слышно. Медведь я.
Он помолчал.
— Извини, Илюха. Вот никак привыкнуть не могу. Короче, через два часа выдвигаемся. Дежурный взвод плюс мы на «Святогоре». Итого пять СБШ и пара транспортов с пехотой. Непонятно только, куда тебя денем.
— А не надо меня никуда девать. Я сам, своими ногами… лапами добегу.
— Я по карте смотрел, там почти триста километров, ты реально это сможешь сделать?
— Ваня, не тупи! Сюда же я как-то добежал?
— Ну да, чего это я? Это ты во всём виноват! — Я повернулся на него всей тушей. — Сидишь тут… медведем… Знаешь, как страшно? Мысли путаются. Тётушка говорит, это твоя аура так действует. Великого Зверя.
— Слушай, у меня два вопроса…
— Давай, Хагена вытащим, потом хоть обспрашивайся! — рубанул рукой Сокол.
— Тоже верно. Мне где вас ждать?
— А где тебе удобнее?
— Да мне-то хоть пнём о сову, хоть сову о пень — всё едино. Я ж теперь мишка. Морозы не страшны, ветер — тоже. Где скажешь, там и буду.
— Так. Чтоб не блудить да не теряться, условимся: жди меня тут. Потом к нашим вместе пойдём. — Иван ушёл обратно в ангар, решать дела свои великокняжеские.
А я остался лежать в снегу.
Как-то я не так себе всё представлял, пока сюда бежал…
А как?
Ну не знаю. Более сухо, по-армейски… а тут цирк натуральный.
Главное — Хагена спасти.
Эт ты прав.
Впрочем, ждать пришлось недолго. Из ангара вдруг гурьбой повалили штабные. Последними вышли атаман, Белая Вьюга и князья.
— Ещё раз хочу извиниться, господин хорунжий. Я знаю, меня иногда заносит. Как говорит наш император: «Головокружение от успехов». Но ваши друзья сумели спустить меня на твёрдую почву, спасибо им. — Смолянинова коротко поклонилась и взмахнула рукой.
И я впервые увидел, как рождаются знаменитые саночки Белой Вьюги. Резко похолодало, из снега словно ледяные ростки выросли и сплелись в полозья, в изогнутый лебединой шеей нос, ажурные подлокотники… Красиво, пень горелый!
— Решила с вами скататься. А то ишь! На моих землях кто-то что-то там устраивает!
Ой-ёй! А тогда нахрена нам шагоходы поддержки? Ежели сама будет? Хотя большому начальству виднее.
Через два часа мы стояли у административного корпуса, и господин атаман лично проводил эмоциональную накачку. Зачем? А так положено. В войсках действительно должно быть всё однообразно-безобразно…
ДОРОГА
Вообще, дорога назад на голландскую базу была предельно скучной.
Конечно, колонна собралась представительная. Впереди, показывая дорогу, резво бежал я (огромного белого мишку представили).
Рядом, практически бок о бок, катили ледяные саночки Белой Вьюги. Уж даже и не знаю, кто на северах не в курсе, КТО на ледяных саночках по тундре раскатывает. Периодически эту «погибель всех мужчин» не устраивало качество снежно-ледового пространства впереди, и она лёгким движением пальчика выравнивала дорогу. И снег выглаживался и уплотнялся до почти состояния брусчатки. Ну, или новомодного асфальта. Только ослепительно белого. Я бежал рядом и тихо обалдевал от её величия. Это ж сколько мажеской силы Господь поместил в одну хрупкую девушку? Так тратиться на… дорогу? Просто, чтоб комфортнее было? Охренеть не встать!
За нами — по выглаженной полосе, как по плацу — бодро маршировали пять шагоходов. Три боевых и два несуразных грузовых.
Под конец рейда-то я уже уставать начал. Все обычные в железе едут, кое-кто в санях, один Илюша ножками-ножками… Так Белая вьюга, даже не останавливаясь, махнула пальчиком, и за её ледяными саночками выросла такая себе повозочка. На ледяной цепочке, пень горелый!
— Садитесь, хорунжий! В ногах правды нет! Если собьёмся с направления — подскажите, хорошо?
Я мотнул головой и тяжело перевалился в возок. Чай не косуля какая, столько бегать.
— Благодарствуем. Тут уже сравнительно рядом. Вон за тот холм и в низиночку.
— Хорошо. Вы уж извините, хорунжий. Надо было раньше помощь предложить, но мне было интересно, когда вы устанете. Это же уму непостижимо, столько бежать, да с такой скоростью… Всё-таки Великий Зверь — это голая физическая мощь в её практически дистиллированном виде. А вы ещё и маг. Удивительно.
Вот же, ядрёна колупайка, проверяла она! Я тут лапы стоптал по уши, а она проверяла…
Вскоре показалась знакомая горушка.
— Тут аккуратнее. Вот с той стороны вход в базу. Могут какие неприятности быть.
Чего я такой косноязычный?
Благо, княжна не стала придираться к смыслу. Напротив, подняла руку и замедлилась. Рядом встали боевые шагоходы. Люк княжеского «Святогора» откинулся, и Иван высунулся по пояс.
— Что случилось?
— Господин хорунжий говорит, что почти прибыли. — Княжна ткнула ручкой в гору. — Это там? Правильно, Илья?
— Да. — Я слез с санок. — Я, пожалуй, теперь на своих двоих. Ворота мне должны открыть. Даже и не знаю, откроют их вам или нет. Оно понятно, можно выломать. Но зачем, когда можно не ломать? — Я дипломатично улыбнулся.
Постоянно забываю, что улыбка в моём нынешнем исполнении выглядит жутко. Но так думаю, Белую Вьюгу особо не испугаешь, а парни в шагоходе сидят — особо и не увидят.
— Короче, я первый! Ежели стрельбы и прочего не будет — подтягивайтесь. Ну а ежели будет, там уж по обстоятельствам.
Переваливаясь, побежал к базе. Всю жопу отсидел в этих санях. Быстро, конечно, но неудобно!
БАЗА
А вот и знакомая площадка. Снегу-то, снегу! Два с половиной дня меня не было, а так замело! Главное, чтоб ворота открылись.
— Открывай, медведь пришёл! — принялся долбить лапой в ворота я.
А ничо так, грохот стоит. Я, может быть, и выломал бы их, ежели б постарался.
А давай?
Не-е, зачем имущество портить?
Тоже верно.
В амбразуре вахтёрки мелькнуло личико Эмме, и вороти́на, скрипя снегом, поползла вбок.
— Ну что? Дождалась?
Вот чего не ожидал, так это того, что Эмме повиснет у меня на шее. Обнимашки, ядрёна колупайка!
Ра-адость — вкусно!
— Я так испугалась! — Она отлипла от меня и оглянулась. — А почему вы один? Не получилось помощь позвать?
— Почему не получилось? Сейчас…
Именно в этот момент на площадь перед входом выкатились ледяные сани, а следом шагнула огромная фигура СБШ.
— Ой!
— Нечего ойкать, Эмме. Это наши.
Из «Святогора» выскочил Витгенштейн. Он ошалело вертел головой, разглядывая лежащую на боку «Саранчу», заметённые снегом многоножки, зев входа.
— А я фотоаппарат забыл, вот же… Это ж ты им манипуляторы отстрелил?
— Не я — Хаген. — Я со всей доступной мне учтивостью повёл лапой: — Знакомьтесь! Это Пётр, князь Витгенштейн, а это Эмме, пилот шагоходов. Амстердамская тех школа.
— Весьма приятно… — Пётр вдруг запнулся: — Подожди. Пилот? Женщина?
— Да. Я тоже сначала обалдел. Эмме, с Хагеном всё в порядке?
— Да, фрайгерр. Ваш друг жив и с нетерпением ожидает вас.
— Отлично. Петр, давай командуй. Там внутри ещё человек полтораста. Но первым делом, пожалуй, нужно весь документальный архив лаборатории изъять. Вот ключи. — Я отошёл к подбитой «Саранче» и копнул лапой снег. Свёрток с ключами лежал на месте. Я по совету Зверя, когда закапывал их, ещё и помочился сверху. Чтоб наверняка. Чтоб ни одна падла не посмела моё трогать! — Там такие брусочки, приложишь к активатору — и замок откроется. Только оружейку я того… раскурочил. Вырезать замок придётся.