— Судя по всему, вам это блестяще удалось.
Динамики над головами коротко хрипнули, и простуженный голос произнёс:
— Внимание. Боевая тревога! С севера приближается одиночная воздушная цель, предположительно дирижабль. Всем занять места согласно боевому расписанию!
Я судорожно огляделся.
— А я-то куда должен бежать? «Саранче» кранты, медведем перекинуться — толку сейчас от меня…
— Не знаю, милейший, я в госпиталь, моё место там!
И Беккерс рванул назад. А я за ним.
Но добежать до госпиталя мне не дал Хаген.
— Фрайгерр, вот вы где! — Мы столкнулись в повороте, и он уцепился за меня. — Эмме говорила, что в ангаре есть несколько шагоходов…
— Механики утверждали, что они не приспособлены для холодов.
— После тёплого ангара полчаса боя они должны выдержать! Главное — боезапас с толком высадить!
— Тоже верно, бего-ом!
Мы понеслись к ангару.
А навстречу нам бежали Эмма и Белая Вьюга.
— Вы куда?
— Вы в ангар?
Закричали они одновременно.
— В ангар. Там шагоходы. Может, какой-то в бой можно вывести.
— Молодцы. Я к выходу, там от меня больше будет пользы! — И княжна убежала по коридору.
Надо ж, какая боевая!
— Я с вами! — решительно прицепилась к нам Эмме.
— В бой? С женщиной? Нет! — Хаген как всегда категорично высказался и, не дожидаясь реакции, побежал дальше. Типа, он знает — что здесь где…
— Фрайгерр, «Пантера» требует минимум трех членов экипажа! — Эмме смотрела на меня горящими глазами.
— За мной!
— Есть!
Мы добежали до дверей ангара. Слава Богу, они были открыты.
Перед шагоходами метался Хаген и, похоже, не знал — какой выбрать. От МЛШ в бою толку будет мало, а на средний и тяж нужен был экипаж. А как он смотрел на новенькую «Пантеру», чуть не со слезами…
— Фрайгерр Коршунов, предлагаю вот этот, М-13. — Похоже, он решил наступить на горло своей песне. — Мы вполне справимся вдвоём.
— Проверяй боезапас на «Пантере», мы идём на ней. Эмме — стрелок, я — заряжающий.
— Но…
— Я сказал — выполнять!
— Яволь! — Вот таким мне дойч нравился. Фрайгерр сказал — он сделал. Осталось убедиться, что я чего-нить не налажал. Потому как, ежели шагоход не заправлен, а уж тем более если боезапаса нет, то мы только как мишень для траты чужих снарядов можем выступить.
А я побежал к воротам ангара. Не в базу, а к тем — наружным. Поскольку, если мы не сможем их открыть, то нам прямая дорога к солдатам Голицына — хоть пехоте помочь. Потому что никакой шагоход, даже самый малый, коридорами базы не выйдет.
На наше счастье, около выхода была такая же комнатка-вахтёрка, что и на главном выходе. И даже рычаг открытия был такой же. И когда Хаген подвёл «Пантеру» ко входу, я уже готов был его открывать.
Плита ангарного выхода откатилась в сторону. Я залез в дойчевский шагоход. Как же всё непривычно! Хорошо хоть, основное орудие, кажется, заряжается почти так же, как на «Ратнике». Справлюсь! Чуть покачнувшись, машина выбралась на поверхность. М-да, это тебе не «Саранча», тут и инерция, и скорость поворота не та.
— Ну что, Хаген, справишься?
Он обернулся на мой вопрос, улыбнулся.
— До того как я пересел на «Тигр», из которого вы меня вытащили, это была моя основная машина. Отличный шагоход! — Он любовно погладил панель приборов. — Кто бы там ни прилетел, мы будем для них крепкой занозой.
— В заднице?
— Я прошу вас, фрайгерр, у нас в экипаже женщина!
— Нечего тут сексизм устраивать, Хаген! У них в европах это не модно. — Вот совершенно невозможно удержаться от поддразнивания, когда у дойча такое возмущенное лицо.
БОЙ
А снаружи творился лютый трындец. Недалеко от нидерландской базы завис странный дирижабль. Никогда не видел такой конструкции. Больше всего подошло бы слово «катамаран», вот только я не знаю, можно так называть дирижабли или нет. Два здоровенных корпуса, соединённых между собой площадкой. И на этой площадке стояли шагоходы. Отсюда смазывалось — сколько, но не меньше трёх, точно.
Дирижабль грузно покачивался, снижая высоту — неужели без причальной мачты сядет? А из-под днища «катамарана» и из стоящих на нём шагоходов долбили по маленькой женской фигуре, что стояла в трёхстах метрах впереди нас.
Белая Вьюга даже с саночек своих слезть не пожелала. Встав на сидение, она с азартом что-то выкрикивала и махала руками. И все снаряды рикошетом вспахивали тундру или улетали в небо. Это было… красиво.
— Ну, этих она… — я хотел сказать, «в блины раскатает, даже не вспотев», и тут с центральной площадки дирижабля к белым саночкам понеслись короткие серо-стальные вихри. — Опа…
И сразу стало ясно, что всё предыдущее — это было так, мелочи жизни. А вот сейчас серьёзные господа разговаривать начали.
Воздух вокруг нашей магини взвыл и задрожал. В ответ навстречу вихрям полетели целые кассеты ледяных сосулин. Вокруг «катамарана» тоже завыло, воздух окрасился множеством серебристых вспышек, словно расплывающихся по поверхности защитной сферы, сливающихся… миг — и защита чужого мага сплошь засеребрилась, настолько Вьюга пригрузила атакой его щиты. Но и сама она полыхала зеленовато-голубым, а уж скрежет вокруг стоял такой, что у нас даже в шагоходе зубы ломило. Представляю, каково Голицынской пехоте приходится!
— Фрайгерр, я знаю кто в дирижабле! — заорал мне Хаген.
— Не тупее тебя, газеты тоже почитываем!
«Стальной Ветер», один из двадцатки. Англичанин. Чего ему-то тут надо?
Спепились Ветер с Вьюгой не на шутку. Гудело и выло просто адски, постепенно забирая звук всё выше и выше. Рацио в «Пантере» вдруг начало шипеть и свистеть громко и омерзительно, Ханен поспешил его вырубить, скривившись лицом.
Ни один архимаг передавить другого нахрапом не может, это ясно. Настолько замкнулись друг на друге, что ни на какие другие цели сейчас отвлечься не смогут. Как это в мордобитии-то называется? «Клинч», кажется?
А вообще ситуация, конечно аховая. Бой двух Великих магов… со стороны посмотреть, конечно, всегда интересно. Но мы-то здесь не «со стороны». Мы, блин, прямо участвуем!
Тем временем дирижабль завис практически над самой землёй.
— А вот и наши цели! — пробормотал я.
Выдвинулись широкие аппарели, по которым тотчас пошагали, ускоряясь вражеские шагоходы. Не успели они выгрузиться, как «катамаран» снова начал набирать высоту. Ещё бы! На земле он уязвим, да и стрелять не может. А шагоходы рванули не к базе, нет! К нашей магине! Мыслят логично. Если она перегружена, у них есть шанс додавить её щиты.
Одного они не учли. Что их будут ждать.
Из низины у входа в базу выбежали два «Ратника» и княжеский «Святогор». «Ратники» на ходу открыли огонь по высадившимся шагоходам, а «Святогор», прикрывшись щитом, набирая скорость, побежал на сближение. Великий князь явно желал навязать ближний бой, в котором был мастер.
— Хаген, что у нас самое сильное? Чтоб бахнуть на максимум?
— Башенная пушка, но я бы посоветовал обойти вражеские машины сбоку.
— Давай, ты же управляешь! Эмме, где заряды к главному калибру? Я в этой колымаге впервые!
— Фрайгерр, не нужно ругаться! «Пантера» — отличная машина. А на зарядах к главному вы сидите. Извините…
Я подскочил. И правда, под кожаной подпружиненной сидушкой оказался ящик с длинными желтыми цилиндрами снарядов.
А вообще — хорошо, что выход у ангара чуть в стороне от основного. На нас пока и внимания не обращают. Щас мы их…
Сыто лязгнув, затвор сожрал первый снаряд. Вот умеют же люди делать вещи! Всегда нравилось, как звучат хорошие механизмы. Такие звуки — они прям за душу цепляют…
— Стоп машина! — внезапно заорала Эмме.
Зачем?
Но дойч не заморачивался вопросами. Шагоход, качнувшись, замер, и тут же по ушам лупануло выстрелом.
— Есть попадание!
А Хаген уже вёл машину дальше, обходя по дуге пространство со связавшими себя боем шагоходами.
— Бронебойный! — выкрикнула Эмме.
— Это какой? — Я откуда знаю их маркировки?
— С красным ободком! Быстрее!
— Есть! — в бою тут уже не до выяснения, кто главный. Если я заражающий, то моё дело молчать и снаряды в ствол пихать. Я дёрнул экстрактор, выпала стрелянная гильза и кабину заполнила вонь сгоревшего пороха. Теперь этот с красной полосой на его место…
— Постоянно забываю! У нас-то такого нет… — проворчал Хаген и щёлкнул каким-то тумблером. Внизу загудело, и вонючий дым начал рассасываться. — Принудительная вентиляция, — пояснил дойч.
А то я сам-то не понял…
— Стоп!
«Пантера» уже привычно остановилась. Ну, хоть на этот раз я успел рот приоткрыть, чтоб по ушам меньше било.
— Выстрел!
Стоявший чуть в стороне от основной группы шагоход словно кувалдой в бок долбанули. Он споткнулся и упал в снег. Минус один! Здорово в СБШ воевать, такая мощь! Прямо сам видишь свой вклад в бой. Это тебе не «Саранча». Периодически же что? Бегаешь как угорелый, а толку ноль. Ну не смогу я, например, ничего ТБШ сделать. Там такая броня! А если ещё и щит — вообще труба. А тут два выстрела — и минус одна машина, красота!
— Бронебойный!
Это я пока мысли всякие в голове гонял, уже и гильзу достал, и даже обе запихал в ящик специальный.
— Есть!
А вот получается, что пока мы ведём огонь из главного, мне вообще присесть не на что? Снаряды-то прям под сидушкой…
— Стоп! Выстрел!
Я уже и привыкать начинаю. А круто их в Амстердамской школе учат, Эмме словно подменили. Где та соплюха, что у меня на шее ревела? Взгляд стальной, движения выверенные. Красота. Голос командирский! Валькирия голланского розливу…
На этот раз Эмме выцелила противника, с которым великокняжеский «Святогор» рубился. И уж не знаю, специально или совпадение, но она ему манипулятор со щитом начисто отстрелила. И «Святогор» в два удара доломал противника.
— Берегись!
Хаген как-то странно дёрнул машину, и мимо нас пролетело стальное торнадо.