Да-да, мы такие мелкие, но гордые, представляем здесь нежданную третью сторону конфликта.
Багратиона я видел, пусть и не в такой мощной форме, и узнал сразу. Второй оборотень был, кажется, чуть меньше…
— Оборотница? — пробормотал Петька, который, похоже, пришёл к тому же выводу, что и я.
Волчица, против которой внезапно оказалось два атакующих противника вместо одного, попятилась, скалясь. Багратион рыкнул, показывая, что «если ты отступишь, то и я тебя преследовать не буду». Но он всё ещё был огромным диким оборотнем. Способен ли он будет нормально вернуться в человеческую форму?..
И тут я вспомнил историю о матери (моей, Евдокии Максимовне) и услышал свой голос, кричащий:
— Волчок! Волчок! Кончай дурить, Серго! Это мы!
Полыхающая в его глазах пелена ярости как будто слегка разбавилась узнаванием.
— Волчок! Вспомни Евдокию Максимовну! Волчок!
— Волчок! Серго! Это я, Петя! — закричал Витгенштейн.
И девки тоже дружно заголосили из укрытия: «Волчок! Волчок!»
Оборотень тряхнул головой. Шерсть на его загривке слегка улеглась. Он присел на задние лапы и оглянулся, словно пытаясь понять — что же произошло и почему такой разгром вокруг? И я, честно говоря, уже понадеялся, что всё закончится вот так: все выдохнут и успокоятся… Но… Из-за перекошенных палаток вылетел Иван с каким-то прибором в руках, присел позади девчачьего щита. Это я потом узна́ю, что Ваня на самом-то деле был вестником хороших новостей, а пока я только увидел, как Дашка — обычно рассудительная Дашка — выскочила из-под общего купола и побежала к Багратиону, обливаясь слезами, с криком:
— Волчок! Волчок! Это же я, твоя Даша! — и тут затаившаяся оборотница кинулась на девушку в платье невесты. Серго метнулся наперехват.
— Аргх! — Петя выбросил навстречу волчице молнию, которая успела пролететь почти весь путь и озарить и морды оборотней, и застывшую с раскинутыми руками Морозову…
ВЫСОЧАЙШЕЕ РАССЛЕДОВАНИЕ
Никогда не видели энергетический удар, замерший в стазисе? Вот и я — в первый раз. Оказывается, пока наше внимание было полностью поглощено оборотнями — в самый момент прыжка волчицы — рядом с куполом на месте бывшего шатра невесты открылся портал, из которого появился лично император. И всю сцену вот так вот остановил.
За спиной императора держались Великий князь Кирилл и старший Багратион (этого я по портрету и сходству с Серго узнал), между бровями которого заложилась скорбная складка.
Государь оглядел всех нас и негромко сказал:
— Всё те же лица. Ну, что ж. Стой — не стой, а проблему решать надо, — он протянул руку и вытащил из воздуха… мою маман! С какими-то пробирками в руках! А левой — каких-то двух матрон, наряженных в подобие древнегреческих одеяний.
— Ох, ты ж! Ваше Величество! — матушка засуетилась и закланялась.
«Гречанки», напротив, затараторили бурно и экспрессивно, крутясь вокруг себя и неистово жестикулируя. Император что-то сказал им коротко, и дамы бросились к зависшей в прыжке волчице, немедленно принявшись выполнять какие-то манипуляции. Без лишних слов, что характерно.
— Евдокия Максимовна, вы займитесь Серго. А ты, Петя, вот это убери, — государь показал пальцем на мерцающую дугу молнии.
— Э-э-э… — Витгенштейн слегка растерялся.
— Чему вас только в университетах учат, — покачал головой Андрей Фёдорович. — Снижаем напряжённость манопотока и задаём ему обратное движение… Ну же! — император нахмурился и подошёл к Петру, взял его за руку и совместно с ним произвёл некие манипуляции, после которых застывшая в стазисе энергия словно втянулась Витгенштейну в ладони.
— Ваше императорское величество! Нам бы таких практических занятий, хоть парочку! — ошалело выдохнул Петька.
— А харя не треснет? — усмехнулся император.
Иван тем временем подскочил к отцу:
— Папа! Срыв бывшей невесты — это ерунда…
Ах, эта Тамара — и есть бывшая сговоренная за Серго девица, оказывается? Что ж у неё, интересно, самостоятельно от ревности крышу снесло, или помог кто? Ладно, будем надеяться, тётки из Дельф приведут её в чувство — найдутся и ответы на вопросы.
А Иван тем временем негромко докладывал Кириллу Фёдоровичу:
— Ты посмотри на патроны! Обычные боевые, закамуфлированные под магические свадебные! Налицо попытка организовать убийство жениха вместе с неопределённым кругом его друзей.
— Ну-ка! — тот принял у сына патрон и вынул из нагрудного кармана отблёскивающее фиолетовыми всполохами пенсне, водрузил на нос, прищурился… — Ещё есть?
— С вашего позволения, — я шагнул вперёд. — У меня есть, ваше высочество. Цельна горсть. Из той же партии.
— Давай, — Кирилл Фёдорович столь же внимательно изучил патроны, перекатывая из на ладони, затянутой в белую шёлковую перчатку. — М-хм… Дорогой брат!
Императору патроны тоже не понравились, после чего он велел чуть в сторону:
— Займитесь этим! — и весь подозрительный боеприпас перекочевал в воздух, словно растворившись в нём.
Тем временем Гуриели уже сняли свой защитный купол и кинулись к Даше, которую как раз вынули из стазиса. Дарья рыдала и причитала, только и было слышно: «Мой волчок!» — да: «Бедный волчок!» Вокруг их кружка суетилась уже целая толпа женщин, страшно тушующихся от того, что все они струсили, а трое простых девчонок не побежали. Я кинулся к их кружку:
— Где Сима⁈
— Ой, Илья! — Соня прижала руки к груди. — Как эта девушка перекинулась, Серафима сразу как закричит: «Аркаша!» — и из шатра побежала, мы даже сделать ничего не успели!
— Жива, жива твоя супруга! — вмешалась одна из многочисленных тётушек. — Я видела! Её с сыночком дед Хвича вместе с молодняком ущельем увёл. Там укрытие есть, в скалах…
— Куда⁈ — я готов был броситься за ними немедленно.
— Погоди, не беги, дорогой! — меня бросились успокаивать со всех сторон. — Послали уже за ними, скоро сами будут!
— Господин хорунжий, — адъютант Кирилла Фёдоровича оттёр меня от женской толпы. — У Великого князя есть к вам несколько вопросов.
Пришлось отвечать, хоть и сердце не на месте было. И сидел я, собирая голову в кучу, как на иголках, пока в приближающейся толпе не увидел Серафиму с Аркашкой на руках — чуть от радости не помер!
Я обнимал своих и боялся их отпустить хотя бы на минуту, но пришлось — и с князьями-оборотнями беседовать, и с Кириллом Фёдоровичем ещё раз, и даже с самим императором.
Ах, скажу я вам, какая неприглядная картинка в конечном счёте нарисовалась! С одной стороны — Тамара. Княжна из очень уважаемого и очень древнего рода, которая, несмотря на все предостережения со стороны моей матушки и общее решение совета родов, в глубине души считала себя отвергнутой невестой. Отвергнутой — а, значит, оскорблённой — правильно? В этой убеждённости её поддерживал надутый младший братец, для которого надуманные понятия оскорблённой чести оказались выше соображений родовой безопасности. Братец, фактически, накачивал расстроенную Тамарку и довёл её до того, что когда она увидела, как в шатёр входит Серго, а невеста поднимается ему навстречу — вот тут-то у неё клапан и сорвало.
То, что было дальше, многократно и в красках пересказали девки. Первой оборотница кинулась на Морозову, которая на чистом автомате поставила мощный щит.
Все волколачки до единой, что были в шатре, рванули в разные стороны на голых инстинктах — дикий оборотень опасен для всех без исключения. В этот момент и Сима бросилась к сыну. А Гуриели присоединились к Дарье.
Поняв, что тройной щит ей не пробить, Тамара кинулась на полуобратившегося Багратиона и успела разворотить ему бочину так, что Серго обратился мгновенно и целиком, жизнь спасая. А вот не учёл того, что голова в этом состоянии практически не соображает.
— Вот! Будет тебе наука! — укоряла его моя матушка, отпаивая какими-то своими хитрыми микстурками. — Один раз Боженька мимо безумия по ниточке провёл — впредь берегись!
Багратион покаянно вздыхал, морщился и пил не самое приятное в мире лекарство. Я подошёл ближе, и матушка бросила перебирать бутыльки в своём ящичке, специально доставленном из её лаборатории:
— Ты слыхал, Илюшка? — она засияла глазами почище, чем Витгенштейн, напитавшийся молниями. — Сам Государь-император меня по имени-отчеству знает!!!
— Так вы ж у нас, маманя, самая лучшая на всю Россию травница, — я обнял её с настоящей гордостью.
Матушка отвернулась к своему ящичку и зашуршала бумажными пакетиками.
— Папаня-Багратион-то приходил, — с показным равнодушием сообщила она мне. — Уговаривал на свадьбу остаться. Вот, не знаю дажеть…
— Думаю, надо остаться.
— Так и наряжена я не парадно…
— Оставайтесь, мама! — поддержала меня подошедшая Серафима. — Уж если проблема в наряде, тут только намекните…
И, опережая события, скажу: матушка осталась. Ворчала ещё этак по-докторски: дескать, мало ли, вдруг снова помощь травницы понадобится. Для торжества старший Багратион лично преподнёс ей в дар шёлковый узорчатый наряд, к которому прилагались особенная шапочка и пояс, расшитые жемчугом и золотым шитьём, а в качестве дополнительного украшения — монисто из золотых монеток.
Тамару с трудом преобразили в получеловеческий вид и увели, и больше мы её не видели.
Но эта часть, как я уже сказал — только половина беды. Подмена патронов свидетельствовала о серьёзном заговоре против нового рода Серго (а, может, и против старого рода Багратионов заодно) и требовала дальнейших разбирательств.
Так или иначе, венчание состоялось. Проходило оно вовсе не в огромном соборе, как это было у Ивана с Марией, а в старинной фамильной церкви Багратионов — небольшом храме, укрытом в одной из горных долин. Крошечный храм вмещал едва ли три десятка человек, и почти все гости наблюдали за таинством (а больше слушали) сквозь распахнутые двери и узкие окна. А внутрь пригласили родителей жениха и невесты, императора и Великого князя Кирилла Фёдоровича с супругами и… ближайших друзей жениха. Да-да, стеснённо я себя чувствовал рядом с титулованными особами.