Вильгельм десятый уперся в стол сжатыми кулаками, которые ощутимо начали отливать сталью, и что-то глухо сказал по-немецки. Все его сопровождающие, как один, встали и молча вышли за дверь.
— Пожалуй, господа, и вы нас оставьте, — проговорил Андрей Фёдорович.
И наши все ушли — в другую дверь, за нашими спинами. Кроме меня. Потому как император именно такой поворот событий и предполагал.
— Кто его сюзерен? — спросил кайзер, совладав с голосом.
— Так вот он, — Андрей Фёдорович очень спокойно обернулся ко мне, — Коршунов Илья Алексеевич. Командир шагохода. Кстати, тоже личного, трофейного. Сотник Иркутского особого механизированного отряда.
Вильгельм десятый уставился на меня, словно ему муху представляли:
— Сотник?.. Это вообще что за чин?
— Если по-вашему… — Андрей Фёдорович неопределённо пошевелил пальцами, — до гауптмана не дотягивает. Ближе к лейтенанту, пожалуй.
— Не дотягивает до гауптмана?.. — севшим голосом переспросил кайзер. — Мой сын присягнул… лейтенанту? Он что — с ума сошёл?
Андрей Фёдорович почти весело обернулся ко мне:
— Растолкуй его величеству, Илья Алексеевич! Как, по твоему разумению — отчего принц Фридрих к тебе кинулся?
— А к кому ему было кидаться? — рассудительно ответил я. — Он же шибко в плен хотел. А нас в экипаже четверо всего. Все, конечно, дворяне. Только Швец с Пушкиным безземельные, а Хаген — тот вообще зависимый. Принц как услышал, что меня фрайгерром навеличивают, так сразу и сказал: вам, мол, сдаюсь. Всё по конвенции этой, будь она неладна.
— Фрайгерр? — кайзер покачал головой. — Как это по-вашему? Барон?
— Да не барон он. Просто помещик. Это, видишь ли, вольная трактовка понятия «землевладелец».
Эта новость обрадовала кайзера ещё меньше.
— Андрей, это никуда не годится. Мой сын не может быть вассалом простого помещика. Впрочем, — он сердито стрельнул взглядом, — я буду не против, если Фридрих получит по заслугам. Чем он там может зарабатывать на жизнь у вас в деревне? Свиней пасти или кидать навоз? Весьма подходяще для такого дурня! Но помещик!..
Кайзер стремительно возвращал самообладание. Он пару раз прошёлся вдоль стола и притопнул ногой:
— Моей монаршей волей и именем Великой Германской империи я дарую тебе, Илья Коршун, титул герцога и необходимые в этом случае наследные земли.
— Коршунов он, — с улыбкой поправил русский император.
— Без разницы! — кайзер величественно сложил на груди руки. — Принц в вассальной зависимости у герцога — это приемлемо. Я распоряжусь. Извольте обождать, документы вы получите сейчас же. И прошу, Андрей, хотя бы не лейтенант!
— Я подумаю, — кивнул Андрей Фёдорович.
Вильгельм сурово обернулся ко мне:
— А с мальчишкой Фридрихом не церемоньтесь. Весьма меня обяжете.
Государи чинно раскланялись и удалились, велев мне ждать.
ОТ ВСЕЙ ЩЕДРОСТИ ДУШИ…
Из задней русской двери вышли два секретаря. Один — вчерашний, что меня на чай к императору провожал.
— Интересно, скоро ли немцы растележатся? — спросил он, оглядывая стол. — И не попить ли нам чайку в спокойной обстановке, а, ваша светлость?
Я аж обернулся — кого ещё принесло? Но позади никого не было.
— Непривычно в новом титуле, Илья Алексеич? — подмигнул секретарь.
— А, так это я теперь «светлость», что ли? Ядрёна колупайка! — я захохотал. — Думал: спасибо, хоть живым отпустят, а тут — нате вам!
— Ещё и земельку в Германской империи обещали, — усмехнулся другой секретарь. — Но на многое не рассчитывайте. Там, скорее всего, что-то символическое.
— Да уж наслышан, с землёй у них туговато. А что, действительно, сидим? Давайте-ка выпьем, братцы, за чудесное избавление да закусим.
В общем, через час принесли нам расписные бумаги с немецкими печатями — а мы уж хорошо так отметивши. Однако немцы невозмутимо зачитали всё как полагается, а наши с такими же серьёзными рожами перевели. И что замок под названием Топплер с прилагающимися землями в пределах одноимённого озера даруется мне в наследственное владение.
— Неужто замок? — удивился я.
Немцы сделали вид, что не понимают.
— Бывал я в тех местах, Илья Алексеич! Ой, то есть, ваша светлость! — исправился второй переводчик.
— Ну?
— Этот замок — ихний исторический курьёз. Посреди озера Топплер крошечный островок, с два этих кабинета, а на нём — вроде как замок, каменный, только размером чуть побольше крестьянской избы. Ну и трёхэтажный. А к островку — мост подъёмный. Четырнадцатый век!
— Умереть — не встать, — обалдел я. — Сколько ж таких герцогствов… герцогств?.. А — островков на моём куске земли в моей деревне-то поместится? Несколько сотен, чай! Щедрое за принцами в Германиях приданое дают!
05. КАК СНЕГ НА ГОЛОВУ
И ЭТО ЕЩЁ НЕ ВСЁ
Германцы разом поджали губы — не такой, видать, реакции от меня ожидали. Развернулись кругом, как на плацу, и ушагали в свою дверь.
— Господа, вы готовы? — из портала явился ещё один государев помощник, увидел, какие мы на фоне стресса-то славные, и осуждающе покачал головой. Ничего, впрочем, кроме: — Пожалуйте, ваша светлость — не сказал.
Я опять не понял, что это про меня, и несколько сконфузился, когда тот уточнил:
— Илья Алексеевич, государь ждёт.
Ядрёна колупайка, как неловко-то вышло!
Я зашарил по карманам… А «запаски»-то моей нет!
— Это ищете? — помощник протянул мне протрезвинку. Обычную, аптечную, но всё же это — лучше, чем ничего.
— Премного благодарен! — я махом закинул микстурку в рот и оправил мундир. — Я готов.
Государь ожидал меня, прохаживаясь по кабинету. Его, кажется, развлекала вся эта ситуация.
— Ну что там, Коршун, дай-ка глянуть…
Я протянул ему грамоты.
Андрей Фёдорович прочитал и громогласно захохотал:
— Ну дойчи! Ну жлобы! Нашли-таки кому это недоразумение впарить!
— За него, поди, ещё и налог платить придётся, — вслух подумал я.
— А как же! Там твои казачьи вольности рояля не играют! Но не дать не могли. Очень уж сильное впечатление твоя синезубая улыбка на Вильгельма произвела! — Государь отсмеялся и вернул мне бумаги. — А если серьёзно, Илья Алексеич, то Российская империя поддерживает межгосударственное соглашение о взаимном признании титулов. Так что и на территории нашего государства ты теперь тоже герцог. Поздравляю, ваша светлость!
— Спасибо, ваше величество, — ответил я растерянно. По-честности, чувствовал я себя самым глупым образом. Мне до сих пор казалось, что вся эта сцена с кайзером — розыгрыш какой-то. Ну, помог я своему государю германского до белого каления довести — но герцогство?..
— Что? — снова засмеялся император. — Не ожидал?
— Как на духу — вообще не ожидал, государь! Чего мне теперь с этим герцогством делать-то?
— Ну как же! На приёмы ходить, балы устраивать… — Андрей Фёдорович полюбовался на мою перекошенную физиономию и хлопнул меня по плечу: — Да шучу я, шучу! Нет, можешь устраивать, если таковое желание образуется. Но не обязан. Служи как служил, верой и правдой, очень это у тебя занимательно получается. А чтоб германцев ещё раз по носу щёлкнуть, мы тебе тоже наследный надел определим. — Он протянул руку, и из воздуха образовалась аккуратная папочка. — И чего тут?
Государь спросил явно не меня, и… тут я медвежьим слухом различил, что некто очень тихо, буквально за гранью шёпота, делает ему доклад:
— Три варианта подобрали, Ваше величество. Все, как вы просили, единично заселённые или вовсе пустынные. На Дальнем Востоке, с выходом к морю, перспектива морского промысла, обширный лесной массив. Горный Алтай. Тут скотоводство подойдёт, зимой, как ныне модно становится, простор для туристического направления, популярное развлечение — лыжные спуски, да и летом исключительно красивые места. И третий — Иркутская губерния, от городка Братска чуть в сторону. Глухая тайга, населения нет. Однако же Кириллом Фёдоровичем обнаружено весьма перспективное железорудное месторождение.
Интересно-интересно! Если Великий князь обнаружил залежи руды… Не ногами же он там ходил, верно? Скорее всего, при пролёте. А, значит, с большого расстояния! А раз с большого — по-любому, немалых размеров месторождение будет!
Государь раскрыл папку на столе, перебрал немногие листы и спросил меня хитро:
— Слышал?
— Слышал, Ваше величество! Как медведю не слыхать.
— А раз слышал, — он усмехнулся, — говори, который кусок выбираешь?
Тут я слегка набрался наглости:
— Ваше величество, а можно на карте посмотреть?
Любопытно, всё же. Нет, туристическими горками я вряд ли буду заниматься, но поглазеть интересно.
— Смотри, — государь сделал приглашающий жест.
Три сопроводительных бумаги, в которых было прописано практически то же, что невидимый помощник обсказал, только более подробно. Несколько фотографий. И три карты.
— Что скажешь? — спросил Андрей Фёдорович.
— Скажу, что русский государь куда щедрее германского! — обалдело выдохнул я.
— Все нравятся?
— Все хороши, чего уж тут лукавить. И места красивы!
— Красивы да дики, — возразил император. — И землю я тебе даровать хочу прежде всего, чтоб на ней люди появились, чтоб забурлила жизнь. И чтобы пользу они начали приносить государству Российскому. Отчего-то я думаю, что у тебя получится. — Он прошёлся по кабинету. — Вложений поначалу земелька потребует, это дело ясное. На ссуду двадцатилетнюю можешь рассчитывать, это дам. Но чтоб за двадцать лет всё развернулось и заиграло! — Теперь он смотрел на меня требовательно. — Ну, что думаешь?
— Что сказать… Со скотиной особых проблем не предвижу. Да и рыбкой дальневосточной людей кормить — дело хорошее. Однако, как человек военный, полагаю, что изрядно наша армия чувствует потребность в железе. Поэтому выберу я третий вариант.
— А справишься? Он ведь и самый сложный.
— Сам я, конечно, с усам, да по другой части. Но знаю, к кому за помощью обратиться. Думаю, сдюжу.