— Сиди тут. Сейчас я вызову жандармов, и ты им в подробностях всё расскажешь. Дальше они сами решат. Запомни, — я наклонился к Смирнову, — это твой единственный вариант остаться в живых. Потому что в ином случае дуэль состоится! Понял? — зубы у него мелко стучали. — Кивни.
Смирнов яростно закивал.
— Молодец. Пошли, Серго, мы тут закончили.
Мы вышли в коридор.
— Добрый ты сегодня, Коршун.
Я хмуро спускался по лестнице:
— Ай, не знаю. Почему-то я как увидел, как он рисует — весь мой кураж куда-то и улетучился.
— Да! Как живой получился! — Багратион ещё раз посмотрел на портрет и аккуратно свернул его в трубочку. — Я надеюсь, ты не один по адресу пойдёшь? А то что-то заскучал я в последнее время. Так ни разу и не подрался с войны, ржавею.
— Я Дарье пожалуюсь, пусть она тебе мозгу отполирует!
— Злой ты…
— А тогда приходи на рукопашку к третьему курсу. Изваляют тебя от души, будьте покойны!
— Уж лучше к Дарье…
На лестнице мы раскланялись с высоким худым лейтенантом в форме воздушных войск. Что-то царапнуло меня в этом лейтенанте, но мы не остановились. Пошли к портье.
— Любезный, вызовите жандармов в двести четвёртый номер. Там преступник, — я вскинул ладонь. — Ну как «преступник»? Так, недоразумение одно. Но жаждет дать чистосердечное признание.
— Сию минуту, Ваше благородие.
— И вот ещё, за беспокойство, — я выложил на стойку портье червонец. — Дверь мы там попортили, так на ремонт…
В этот момент где-то наверху негромко хлопнул выстрел. Оно понятно, что для несведущего человека звук такой, будто кто шампанское открыл или дверью громко хлопнул. Но для военного, да ещё с слухом Зверя…
— Серго! Наверху стреляли!
— Слышал, вызывай жандармов, живо! — рявкнул съежившемуся портье Багратион. — Коршун — щиты!
— Есть! — Всё-таки Волчок на боевом учился, лучше пусть командует. Мы рванулись наверх по лестнице. На втором пролёте нам на встречу вновь попался тот лейтенант.
От него пахнет порохом!
Понял! И ремень у него не тот! Вот что меня царапнуло. Форма офицерская, а ремень ефрейторский!
Я мгновенно ударил ледяным шаром в грудь пахнущего порохом лейтенанта. Тот сложился и упал на ступени.
— Даже и не думай! — прорычал я ему в лицо, отбрасывая в сторону небольшой револьвер, за доли секунды оказавшийся в его руке. — Серго, выруби его! Потом разберёмся! — Через несколько секунд я с подозреваемым на плече влетел в двести четвёртую комнату. Багратион остался в коридоре.
Зря спешили. Смирнов сидел за столом на том стуле, на котором ещё несколько минут назад сидел я. Только сейчас он навалился грудью на стол и заливал скатерть кровью из простреленной головы. А рядом лежал лист с «В моей смерти прошу никого не винить». Ага. Типа, самоубийство?
Жандармов набежало, мама моя. Пришлось сразу пояснить, кто мы с Серго. А то попытались вязать, как подозреваемых. Немедленно нашлись желающие! Правда, услышав, что Багратион — князь, а я — так вообще герцог, ретивые поутихли. Мы спустились в фойе, и усатый полицейский быстро опросил нас. Захваченного лейтенанта в отрубе я пристроил на диванчике в уголке и попросил не трогать, сказав, что это наш знакомец. Просто очень тяжелый случай «перепела». Сами, мол, домой донесём. И вообще — вот он-то точно ни в кого стрелять не мог! Ибо пьян и вообще… Да и к тому же портье подтвердил, что в момент выстрела мы были внизу. Малый, скроив простодушное лицо, вообще заявил жандармам, что застрелившийся посетитель «Не выдержал укоров совести и самоубился, не иначе. А господа вовсе внизу с ним разговаривали». Я, конечно, за такое засунул ему в листы приёмной книги пару ассигнаций. Но аккуратно, чтоб кто не увидел.
В итоге вышли мы из «Ангары» на час позже, чем ожидалось.
— Мда. Не судьба этому Смирнову портретики рисовать, — резюмировал Багратион, утрамбовывая тушку лейтенанта на заднее сидение «Победы».
— Этот когда очнётся? — уточнил я.
— А когда я заклинание сниму. А если не сниму — может, и не очнётся вообще.
— Удобно, слушай! Научи?
— Научу. Давай к училищу! У Сокола артефакт правды был…
ДОПРОС ПО-БЫСТРОМУ
Видели б вы лицо Ивана, когда он, вернувшись в свой кабинет, узрел там нас с Багратионом. Мы на двоих неаристократично играли в дурака за начальственным столом. Пленённый лейтенант в отрубе полулежал на Соколовском диване. «Захламлял мне тут…» как бы сказал Хаген.
— И чему обязан? — это всё, что Сокол смог выдавить.
— Артефакт правды где? — не отрывая взгляда от карт, спросил Серго.
— Чего? — уставился на него Иван. Понимаю. Непривычно быть не на первых ролях.
— Артефакт правды. Чтоб допрос правильно провести. А то у Ильи всё трупы по итогам допросов получаются.
— И вовсе ты неправду говоришь! Этот Смирнов уже сильно после допроса трупом стал! — попытался отпереться я.
— Но стал же? — Философски дополнил Серго.
Иван глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
— Так. Теперь медленно и поподробнее. Кто после допроса Коршуна трупом стал? И причём тут артефакт правды? И вообще, что, мать вашу, происходит?!!
— И незачем так орать… Щас всё объясним… — Багратион был сама меланхоличность. Видимо, карта в этот раз не пёрла.
В дверь осторожно постучались, заглянула секретарша, опасливо покосилась на натюрморт на диване и спросила:
— Иван Кириллович, чаю или кофея прикажете подать?
— Позже, позже, Людочка, идите, — отмахнулся он и пробормотал себе под нос: — Какие уж тут чаи…
— Так что правдомер? — напомнил я.
— Будет вам правдомер. — Иван решительно прошагал к начальственному креслу. — Но сперва объяснитесь!
В процессе нашего рассказа Иван рылся в ящиках стола, углубившись в них почти целиком, наконец глухо сказал:
— А, вот он! — и вынырнул на белый свет. — Всё понятно. Будите деятеля. Поспрошаем. Чур, не перебивать.
Лже-лейтенант завозился и сел прямее, быстрыми взглядами озираясь вокруг.
— Прошу пояснить, на каких основаниях меня захватили и удерживают? — спросил он весьма неприязненно.
— Что вы делали в гостинице «Ангара» сегодня днём? — вовсе не глядя на допрашиваемого, а как будто перебирая бумаги на столе, спросил Иван. На самом деле, он конечно же следил за правдомером, которого лже-лейтенант со своего места видеть не мог.
Тот сел увереннее, даже закинул ногу на ногу:
— Я хотел навестить своего приятеля, но его не оказалось в номере.
— В таком случае, почему, когда вы спускались вниз, от вас несло порохом?
— Я посещал сегодня тир, разве это возбраняется?
— Он врёт! — не выдержал Серго и импульсивно затряс рукой: — Если б он в тире был, от него сразу бы порохом пахло!
— Господа, я же просил, — поморщился Иван, а лже-лейтенант ещё более приободрился:
— Вы не можете утверждать этого со стопроцентной достоверностью!
— Могу! — рыкнул Серго и сердито сверкнул волчьими глазами.
Убийца понял, что перед ним оборотень, и вжался в спинку дивана:
— Вы не сможете этого доказать! Суд присяжных потребует минимум двух свидетелей, способных подтвердить это заявление! А одному…
— Вам страшно повезло, — сказал я, — как раз сегодня, отправляясь на своё грязное дело, вы прошли мимо двух оборотней, — и синезубо улыбнулся.
— По… помогите! — вдруг выкрикнул лже-лейтенант. — Я требую, чтобы меня передали в жандармерию!
— Неужели их вы боитесь меньше, чем нас? — картинно удивился я.
— Можно, после допроса я заберу его ногу? — добавил ужаса Серго и слегка покрылся шерстью.
— Помогите!!! — совсем уж по-петушиному вскрикнул лже-лейтенант. — Люди!!!
— Не орите, — снова поморщился Иван. — И только не обмочитесь, настоятельно прошу. Передам я вас, на кой ляд вы мне нужны. Только, уж простите, не в местный жандармский околоток, а в Третье отделение. Поскольку вы, милейший, — тут он впервые посмотрел на задержанного прямо, — замешаны в преступлении, направленном против особы, входящей в круг лиц, приближённых к царской семье.
— Не может быть… — как-то растерянно даже забормотал лже-лейтенант. — Этот Смирнов?..
— Не ждёте же вы, чтобы великий князь начал перед вами отчитываться? — хмуро спросил Иван, а я, пользуясь растерянностью задержанного, сунул ему под нос листок с портретом Уэльса:
— Этот тебя нанял⁈ Отвечай: да-нет?
— Нет! — снова попытался пойти в отказ лже-лейтенант.
— Врёт! — припечатал Иван.
— Отдайте его мне! — зарычал Серго.
— Перестаньте! — истерически выкрикнул лже-лейтенант.
— Вы, милейший, определитесь, — строго сказал Иван, сотрудничаете вы с нами, или нам выйти и оставить вас наедине с нашим нетерпеливым другом?
— Где найти этого хмыря? — тряхнул я листком.
И совершенно не удивился, когда услышал адрес того самого закрытого карточного клуба.
— Выключай его, — велел Иван. Серго кинул короткое заклинание, и лже-лейтенант обмяк.
— А чего мы даже имя у него не спросили? — спросил Серго, приходя в человеческий вид.
— А зачем оно тебе? В Третьем отделении выяснят. — Иван встал и с удовольствием потянулся. — Ну что, прокатимся?
И тут зашёл Хаген. Оглядел нас, как заговорщиков, и неодобрительно сказал:
— Могу я поинтересоваться, что за неустановленное распорядком тело валяется на диване?
В воздухе натурально повисло: «Стоило их на полчаса оставить — и пожалуйста! Захламили кабинет!»
— Это, Хаген Генрихович, убийца и злоумышленник, — с видом торговца вразнос представил тело Иван. — Фигурант и свидетель по делу об организации покушения на нашего дорогого Илью Алексеича.
Выражение лица Хагена мгновенно сменилось на хищное:
— Я не ошибусь, если предположу, что вы идёте в место, где вам всем будет грозить опасность? — и, не дожидаясь подтверждения своей догадки, безапелляционно заявил: — Я с вами!
— Да ну, перестань! — Иван постарался как можно более убедительно развести руками. — Съездим проверим один адресок, только и всего.