— Ваше высочество, посмотреть бы?
Иван глянул на меня:
— Что скажешь? Если не хочешь мотаться, я и с охраной сгоняю. — Да, за Иваном неотрывно следовали охранники. Ездить он с ними не любил, но если уж нужно…
— Да поехали. Посмотрю тоже. Хагена только отпустим, что ему толку туда-сюда мотыляться? А на его место артельщиков посадим.
Иван повернулся к мастеру:
— Поехали! Можешь ещё кого с собой взять, даже двоих. Назад сядете, обратно мы так и так сюда.
— Не-е, ваш высоч-ство, — отказался Сила, — мы в рабочем, куда… У нас свой грузовичок. Поди, не отстанем.
— Ну, тогда поехали. Бери всех, кого считаешь нужным.
Строителей в грузовик забралось аж пятеро — двое в кабину да трое в кузов. Остальные спешно пошли что-то доделывать в доме, и тут я понял, что их ответ будет скорее «да», чем «нет». Иначе не стали бы так суетиться.
Кухня, как и положено любой кухне большого заведения, была обширной, но выглядела хуже некуда — строительные какие-то козлы, лестницы, тряпки висят неизвестного мне назначения… Вёдра с побелкой валяются засохшие…
Но на строителей вид этой разрухи произвёл далеко не такое удручающее впечатление, как на меня. Они забегали вокруг как муравьи, перекликиваясь и сообщая друг другу самые разные сведения: тут то, тут сё, тут ой ядрёна-матрёна что делается, зато тут, глянь, уже поверхность подготовлена… Я в их перекличке мало что понимал и просто ждал у входа. Мог бы и на улицу выйти, но любопытно ж.
— С водой-то что, ваше высоч-ство? — куда бодрее, чем раньше, спросил Сила. — Есть подвод, аль тянуть надо?
— Вроде есть. Если эти мерзавцы меня не обманули и из стен обрубки не торчат…
Иван пошёл показывать, а я подумал, что вряд ли прежний подрядчик был дурным настолько. Ему ж ещё объект сдавать надо было. Впрочем, кто его знает…
— А оборудованье-то само есть? — раздался из глубины кухни голос Силы.
— А как же! — разговор гулко гулял в пустых стенах. — Вон там под навесами стоит!
Артельщики постепенно стягивались к выходу, и по их обмену взглядами я понял, что кухня к первому сентября будет.
— Но вот этот ресторанный зал, — начал Сила.
— Столовая, — поправил Иван.
— Пусть столовая. Столовую к первому вряд ли успеем.
— Да это хрен с ним! — рубанул Иван. — На крайняк мы столы во дворе поставим или доставку по отделениям по-походному организуем, лишь бы было чем кормить!
Мужики покивали. Сила прищурился и ещё раз огляделся.
— А за кухню возьмёмся. Вечерять, правда, придётся.
— А можа и ночевать… — негромко вставил ещё один артельщик.
— Так что, ваш высоч-ство, вы уж предупредите охрану на въезде, что мы нонча же ночью заедем. А ежли кухня понравится, тогда и говорить будем о больших заказах.
На том Сила с Иваном ударили по рукам, и сегодня, ко всеобщей радости, нас ждал торжественный обед за столами, расставленными прямо на плацу. Спасибо солнышку и безветрию. А в столовой училища вовсю трудилась артель Силы Петровича, показавшая себя за прошедшие два дня более чем хорошо. А не далее как к концу следующей недели Сила обещал увеличить штат втрое и приступить к ликвидации самых критических недоделок.
На момент открытия в нашем Специальном училище оказалось всего три факультета. Первый — Специально-диверсионный, настроенный на обучение пластунов. Второй — Шагоходный. И третий — Инженерно-технический, который как раз должен был готовить «техников-настройщиков», как тогда назвал их государь, а на деле — певцов-ускорителей. Ну и определённые инженерно-технические знания им давались тоже, мало ли, дополнительная военная специализация никогда не помешает.
Что касается наполненности, то набор, понятное дело, успел пройти без меня, так что я сейчас в основном по пересказам ситуацию обозначу.
С пластунами всё было более-менее понятно. Тут рулил Харитонов. У него была готова особая программа, и по Иркутской губернии успела сложиться репутация супер-специалиста. Так что к нему очередь выстроилась до горизонта, восемь человек на место. Иван даже принял решение вместо одного отделения набрать на первый курс два, по полсотни человек в каждом. Более того, часть харитоновских учеников из его бывшей школы перевелись в училище, образовав небольшой, но весьма впечатляющий по показателям третий пластунский курс. Эти по окончании обещали стать диверсантами высшей квалификации.
На шагоходном первый курс (тоже сотня головушек) предполагался общий с последующим разделением по специализациям — кого в пилоты, кого в стрелки и так далее. Да и шагоходов у нас пока не было, если не считать моих «Саранчу» и «Пантеру», которых я, в принципе, мог бы предоставить для обучения, но боялся, что при такой интенсивности эксплуатации детишки их вусмерть заиграют. Детишки, хоть и великовозрастные — они ой как на многое способны! Что касается казённых, первая партия «Алёш» должна была прийти к новому году, а полная комплектация — вовсе к марту. Зато нам обещали вскорости доставить что-нибудь подбитое с Японского фронта — и наше, и трофейное. Дескать: пусть курсанты заодно и ремонт осваивают, очень это ценный навык. Быстро отремонтируют — быстро и за рычаги сядут. А пока теория и физподготовка. Тоже полезное.
И самым наполненным (благодаря Новосибирскому университету и продолжающейся программе по подготовке специальных техников, которая была вовсе не свёрнута, а перемещена в Иркутск) оказался Инженерно-технический факультет. Три курса по пятьдесят человек. Я был до посинения рад, что первокурсники были собраны по Тыве в начале лета, успели пройти полуторамесячную подготовку в полевом лагере и ещё полтора — в Новосибирске, не пытались устроить костёр из паркета и прекрасно понимали, как пользоваться туалетом. Кроме того, они куда приличнее, чем самый первый набор, говорили по-русски. Возможно, как-то на местах работу поставили? Вот уж не знаю. Но спасибо тому доброму человеку, кто догадался это сделать.
02. ОБЩИЙ СБОР
А ЖАБЫ-ТО У НАС КАКИЕ!
Вечером первого сентября, когда мы наконец выпроводили всех важных гостей, а курсанты благополучно утряслись в своих отделениях, секретарша Людочка, завидев меня, сообщила:
— Илья Алексеевич! Из городской канцелярии Иркутского Казачьего войска звонили, просят вас заехать.
— А что такое? — удивился я. — Я у них намедни был, всё, что полагается, сдал, везде отметился.
— Говорят, бумага какая-то пришла на ваше имя, надо получить.
Из кабинета навстречу мне показались изрядно умученные официальным приёмом Иван с Хагеном.
— В казачью канцелярию заехать надо, — обрадовал их я.
— Ну — надо так надо, э, — смиренно отозвался Серго, ожидавший нас в кресле приёмной. — Поехали!
В канцелярии меня встретили приподнято. Надо сказать, что казачьему старшине* вообще везде радуются больше, чем сотнику. Особенно если в курсе о имеющемся у этого старшины титуле.
*Напоминаем: казачий чин войскового старшины
равняется чину подполковника в обычной армии.
— Илья Алексеевич, добрый день! — канцеляристки сейчас служили здесь другие, и в отличие от прежних выказывали мне куда большую склонность продолжить знакомство вне стен учреждения.
С учётом того, что в личном деле обо мне всё было подробно расписано, это меня до некоторой степени коробило. Хотя опыт общения с ранним Соколом и дал, конечно, понимание, что иные девушки с гораздо большим удовольствием согласятся быть содержанкой герцога, нежели супругой обычного дворянина. Наверное, в этом была своя правда. Но я не знал, как бы так прекратить вот эти жеманства, чтобы и девушку не оскорбить, и вообще…
— Добрый-добрый, — довольно хмуро ответил я. — Что там пришло? Бумага какая-то?
— Ах, было-было! Из трофейного отдела! Минутку… — она подскочила, пошуршала среди этажерок, сплошь закреплённых к стене у неё за спиной, нашла и торжествующе положила передо мной на стойку, не торопясь садиться и явно рисуясь: — Вот! Извольте!
— Благодарю вас… — я посмотрел на её погоны, — младший урядник. Где-то расписаться?
Молодая совсем девка-то. Год, поди выслужила от силы.
Она покраснела и протянула мне амбарную книжицу с нумерованными страницами, привязанную на верёвочку, уходящую куда-то в глубину стойки:
— Вот здесь, пожалуйста, — и встала прямее, почти по уставу.
Вот и ладно. А то возникнут ещё надежды неоправданные, разгребайся с ними потом. Я черканул роспись:
— Это всё? Или ещё какие-то бумаги?
Тут она почему-то снова покраснела. Неужто хотела повод организовать, чтоб я ещё раз приехал?
— Погодите, я проверю. Кажется, что-то было.
Она уселась на своё место и порылась в папках:
— Вот! На вашего подопечного, Хагена фон Ярроу, приказ о производстве в звание сотника «за проявленную особую доблесть на поле боя», — зачитала она. — Возьмёте? Может и он сам приехать, и вы имеете право расписаться.
— Давай уж возьму.
— Тогда я сейчас в журнале заполню.
Пока ждал, постукивая пальцами по крышке стойки, подумалось, что, наверное, и на Швеца с Пушкиным такие же бумаги есть. Только ушли они, вернее всего, в Новосибирскую канцелярию.
— Девушка, а давайте-ка ещё на двоих членов экипажа запрос оформим.
— Давайте, — оживилась она. — А забирать?..
— А ответ направить нарочным письмом в Специальное военное училище.
Канцеляристка сникла и протянула мне журнал. Я расписался, вернул ручку:
— Доброго дня.
— И вам того же, ваша светлость.
Бумаг на «Кайдзю» было аж две. Сходя по лестнице, я успел ознакомиться с обеими и впал в глубокую задумчивость.
— И чё там? — с любопытством вытянул шею Сокол.
— Во-первых, Хаген, вот тебе! — Я вручил дойчу, который сегодня сидел за рулём, приказ. — Поздравляю, господин сотник!
Оба князюшки тут же начали поздравлять и хлопать Хагена по плечам.
А Иван немедленно хитро прищурился: