— Э-э-э, не-не-не! Я это, женат! Но если б чё, могу познакомить с парнем вашей комплекции. Даже поболее будет.
— Правда? А на лицо мил? — Она, Аграфена эта, аж забыла зачем её звали. Не часто, наверное, ей ухажёры перепадали. Хотя… Я вспомнил Федю из Харитоновской школы. Вот ему бы такая краля подошла. На худой конец, и кузнец есть. Так что не будем её обманывать.
— Да мужик должен чуть покрасившее медведя́быть, главное же не в этом, правда?
— Ага, тоже правильно. Пойдёмте, ваше высокоблагородие, до телефона. — И гренадёрша поплыла вглубь казино.
Ну а я за ней, куда ж ещё-то?
Прошли ещё один шлюз. Видимо, телефон находился в одной из комнат настроенного здания.
— Вам сюда. У нас через коммутатор связь. Там скажите номер или адрес, оне разберутся.
— Спасибо, душенька. Ты, как время будет, поспрошай меня в училище новом. Может, и подыщу тебе жениха-то? Коршун, меня все там знают.
— Хорошо. Обязательно приду. — Она опустила глазки. — Вы не думайте, я не гулящая! Я тут за печево отвечаю. Пирожные там и всё такое. Да и с моими кондициями в гулящие не берут.
Ишь, ты — скромница, ага. В вертепе этом. Свежо питание, да серится с трудом. А с другой стороны, может, она и правду говорит… Взял трубку с маленького чёрного аппарата.
— Коммутатор, соедините с деревней Карлук, — продиктовал номер. В трубке хрустнуло, несколько раз прогудело, и батин голос произнёс, — Слушаю!
— Алло, Алексей Аркадьевич?
Батя сразу напрягся и спросил весьма официально:
— Ваша светлость?
— А как же! Узнаёте завсегдатаев, — я подозревал, что кто-нибудь из местных приказчиков меня обязательно слушает, и надеялся, что батя поймёт. — А вопросец у меня к вам такой. Нам бы трёх девиц в заведение выслать. Порыжее.
— Айко, я так понимаю?
— Да-да, и тех двоих, помоложе, тоже. Попрошу срочно, князья ждут. Адрес запишите, — надиктовал. — И попрошу их одеться как на прием к императору!
— Будет исполнено в лучшем виде! — подыграл мне батя и трубку положил.
Ну всё, живём! Когда надо, батяня может исполнять вещи с чисто казацкой боевой скоростью.
Я вернулся в зал, сопровождаемый Аграфеной. Два раза чуть не сбился. Понастроят же катакомб! За нашим столиком всё было мирно, все сидели-общались и выпивали-закусывали. И ничего эта Огонь и нестрашная. Правильно я бармену сказал.
— Ну что, не скучали?
— Не-е, мы тут поспорили, — ухмыльнулся Петя, — что твоя провожатая всё-таки вынудит тебя облик принять. А ну как прижмёт любя, обычной мужеской силой и не вырвешься… Я бы точно не вырвался!
— Балабол ты, В… Стрелок! — Чуть по фамилии Витгенштейна не назвал. — Господа… и дама, — я чуть склонил голову, — к нам приближается кавалерия. Прям такая кавалерия, что у-ух! Такие дамочки…
Я глянул на Сокола, и он понимающе наклонил голову.
— Князья, а жёны ваши знают о дамочках этих? — язвительно осведомилась Огонь. Вот же не можно жить-то без того, чтоб норов стервозный показать, да? Или это извечная женская солидарность играет?
— О-о-о, это, как правильно сказал Герцог, такие специальные дамочки… — протянул Сокол. — И, кстати, наши жёны с ними отлично знакомы!
— Может быть, может быть… — не осталась в долгу Огонь. — Поверим на слово. А вот, кстати, и монголы.
В зал вошло пятеро здоровенных батыров. Круглые лица, толстенные шеи, национальные халаты. И во всём этом великолепии совершенно терялся сухонький дедушка, от которого тянуло ветреной стынью.
— Почуял что, Коршун? — Серго понял моё состояние первым.
— Дед. Вон тот дедок — главный, — негромко обозначил я, не поворачиваясь к монголам. Незачем им интерес наш выказывать. — И как бы не к двадцатке по силе близко. Очень силён. Можем не справиться.
— Тогда ждем кавалерию, — резюмировал Пётр. Потом помолчал и добавил: — А знаете, господа, я так рад, что с вами поехал. Таким живым себя чувствую!
— Главное, чтоб по итогам поездки мёртвым не чувствовать, — поддел Серго.
— Ах, этот незатейливый солдатский юморок! — не остался в долгу Витгенштейн.
СЫГРАЕМ ПОМАЛЕНЬКУ
— А вот и Уэльс, — негромко сказала Огонь.
Я поднял бокал и поверх стекла увидел стремительно входящую в зал фигуру Смита. Всё-таки родова у Эдварда как под копирку, на одно лицо делана.
— Ждём второго или с этим будем работать? — обманчиво лениво спросил Серго.
— Не-е. Ждём второго. Чтоб полный комплект был. — Я успокаивающе положил руки на стол. — Госпожа Огонь, а по вашим наблюдениям в этом вертепе вообще нормальные люди-то есть? А то щас раззудись плечо, размахнись рука — и куча цивильных трупов. Нехорошо будет.
Госпожа Огонь помолчала.
— Обслуживающий персонал кухни и бара почти все — просто наёмные работники. Но если задуматься, здесь все виновны в недоносительстве. Все знают, как и на что здесь играют. При мне проиграли три состояния. А вон тот, — она совершенно не стесняясь ткнула пальчиком в седого дяденьку, в аккуратных очочках в стальной оправе, по виду — доктора, — проигрался настолько, что поставил на кон дочку. Правда, в тот раз ему повезло, и он смог отыграть ставку. Вот опять ищет удачи…
— М-да. Господа, на этой мажорной ноте, а не сыграть ли нам тоже? Раз уж мы ждём кавалерию? — Сокол встал и пошёл к столам со словами: — Пока вист не составился, почему бы и с покера не начать?
— А давай! — Витгенштейн поднялся тоже, галантно поцеловал ручку госпоже Огонь и проследовал за Иваном.
— А я пока посижу… — протянул Серго. — Коньяк у них просто песня как хорош. Правда, не хуже, чем у меня дома. Умеют мерзавцы…
— А я тогда с Соколом. — Я коротко поклонился нашей даме и пошёл к столу, который выбрал Иван. Кроме нас с Соколом и Витгенштейном за столом уже сидели трое игроков.
Карты пахнут.
Да?
Да. Но не все.
О, как! Жульничаем, значит. Мало того, что играем на деньги, так ещё и краплёными картами. А кто из?..
Крупье и тот, кто справа от нас.
Принял.
— Господа, для начала по полтиннику? Или сразу сотенную?
— Поддерживаю полтинник…
Вообще играть в карты (вернее, как тут — в покер) я не люблю. А уж тем более на деньги. Вот совершенно меня это не увлекает. Я меланхолично смотрел в свои карты, спокойно прикидывал шансы… И вскоре мой кошелёк пополнился пятьюстами рублями. Гигантская сумма, если задуматься. Тут можно предположить два варианта: или меня «вели», или реально везло.
— Ладно, пора и честь знать! — Я сгрёб выигрыш и встал из-за стола.
— А как же дать отыграться? — взвился тот, кого Зверь мне определил как жулика.
— А никак. На сегодня я — всё!
— Но тут так не принято! — А господинчик-то всё больше нервничает. — Здесь принято играть до конца!
— Тогда играй. А я — не буду. Ясно, или повторить?
Значит, таки «вели» меня. Дали немного выиграть и теперь собирались раскрутить по полной. А тут такой облом. Я подошёл к «нашему» столику.
— Что не удалось выиграть? Или денег мало взял? — улыбнулся мне Багратион.
— Почему ты так решил, Волчок? Я в плюсе, причём немалом. И, по-моему, господам за столом это не понравилось.
— Будут неприятности? — подобрался Серго. Обрадовался уже, гляжу!
— Не знаю. Прямо тут трясти меня? Хлопотно это, так скажем.
— А вы чрезмерно уверены в себе! — сердито фыркнула Дашкова. — И если вы надеетесь на помощь ваших друзей, то зря. Как они будут выглядеть, если поддержат дебош иностранного подданного, вы не подумали?
— Иностранного подданного? — признаться, в первый момент я решил, что она говорит об Уэльсе, и преизрядно озадачился.
Она посмотрела на меня горделиво:
— Уж не думаете ли вы, что я вас не узнала? Вы же сами представились! «Беспокойная четвёрка» — трое князей и герцог Топплерский!
— Ах, это!..
— О да-а! — неожиданно рассмеялся Серго. — Вы, дорогая Огонь, совершенно не правы в своих предположениях. Мы не будем встревать. Мы будем пытаться всеми силами удержать Коршуна от излишних разрушений и человеческих жертв.
— Но я совершенно не чувствую в нём великого мага! А по «предчувствию» у меня были только отличные оценки…
— Коршун. Улыбнись ей, э? Как там «Фома неверующий» в женской интерпретации?
Но тут к столу подошли несколько крепких ребят, и улыбки пришлось отложить на более благоприятное время. Представительная такая компания вышибал (или выбивал, если иметь в виду денежки?)
Аж рябило в глазах от переливов их аур. Амулетами обвешались, не иначе. Но начали культурно:
— Ваше высокоблагородие, пройдёмте с нами.
— А если нет желания? — ласково поинтересовался я.
— В ваших же интересах… — начал самый крепкий.
— А пошли! — передумал я. — Это будет даже забавно! Сиди, Волчок! Я сам!
УСТРАШЕНИЕ МЕНЯ
Меня, аккуратно поддерживая под локти, вывели из зала. Самое забавное — никого это не удивило. Па-адумаешь! Долго шли тесными коридорами и лестницами, что характерно — вниз и вниз. Сопровождающие уже начали на меня смотреть этак снисходительно, как на юродивого. Вроде как, в полном сознании — и не боится совсем, как так? А чего бояться? Зверь уже с самого начала определил, что маг из них только один, да и тот самый что ни на есть слабенький и необученный, а надежда на амулеты — она такая… Ну не могут амулеты быть сильнее защиты Северного ветра! А, помнится, англ верещал: «Уберите зверя!». Так что я не боялся совершенно. Любопытно было до крайностев, это да-а! Вот куда они меня ведут? Как деньги выбивать будут? Или просто сразу постараются грохнуть? Так неразумно, вроде? Или как?
Ничего-то я в обыденных реалиях бандитских не понимаю. Втолкнули меня наконец в какую-то тесную комнатушку и с первоначалу — н-на! В печень. Ну как в печень? В щит, естественно. А поскольку кулаки амулетами усиленные, то впервости мордовороты и не поняли ничего. Били меня минуты две. Пока не сообразили, что я стою и хихикаю. Ну правда, не дурачки ли?
А потом я воткнул синие когти в ближайшего бандюгана и приподнял его. А остальные продолжали меня бить. Стучать по щитам. Ага. Распотрошённый орёт, а эти бьют. Сюрреализм в лучшем виде. Этот, Босх или как его? Я, кстати, не уверен, что Босх — это сюрреализм. Картинки видел — вот у человека бошка повёрнута, мама моя!