— Но могли бы и через звание перескочить. Ты ж целого меня спас! Да и для замначальника училища маловато будет… И почему тебя, Илья, за этим вызвали?
— Это попутно вручили. А мне — во. «Кайдзю» обсчитали.
— Оперативно они! — удивился Хаген.
— И не говори. Меня вот другое удивляет. Почему бумаги две?
Мы тронулись.
— Ну-ка, — Иван вытянул листы у меня из рук, захмыкал, бегая по строчкам глазами. — А я тебе скажу! Вот эта, — он потряс первым, — перекрывает ту ссуду, которую тебе дядюшка обещал.
— И даже уже предоставил.
Не лично, конечно. Банк.
— Ну да. А вот эта, — всё, что сверх. — Сокол посмотрел на меня хитро. — Это тебе повезло, брат, что государю страсть как нужна хорошая сталь. Ты ж сталеплавильни тоже будешь ставить? Не одну руду гнать?
— Да, конечно! При тебе же с Серго разговор был.
— Ну во-о-от! А это, брат, недешёвое дело. И впишетесь ли вы в ту ссуду — ещё вилами на воде писано. Так что некто, — он выразительно пошевелил бровями, — дал указание рассчитать «Кайдзю» по полной программе. Соответственно, сюда вынесли всё, что смогли, так сказать… — он снова углубился в чтение, — оторвать… Ну не буквально, а обсчитать отдельно. Вот, к примеру… О! А я-то всё думал, почему его воздушная разведка не засекла!
— Что? — с любопытством спросил Хаген, выруливая на мост через Ушаковку.
— Артефакт невидимости, да такой, братцы, мощности, что десятки тут в степени указаны!
— То есть он просто сливался с поверхностью? — обалдел я.
— Круче, чем хамелеон! — воскликнул Серго.
На мгновение стало жуть как жалко этого артефакта. Правда, непонятно, куда бы я его присобачил…
— А чё там ещё?
Иван уловил нотки душащей меня жабы и засмеялся:
— Да на кой ляд оно тебе сдалось, Коршун⁈ Тут такие штуки, они способны небольшую армию своим воздействием накрывать! И манозатрат требуют соответственно. Посмотри, ты за эти снятые штучки-дрючки чуть не сопоставимую со ссудой сумму получишь! Чего ты там Фридриху про суперсовременную технику втирал? Вот и думай лучше, как этими капиталами распорядиться.
— В самом деле, — согласился Хаген, — это гораздо лучше!
— Хозяйственные вы наши! — проворчал я.
Жаба немного поворочалась и утихла. Прав Сокол, как ни крути. Ну куда бы я с этой невидимостью? Как с писаной торбой… Лучше я буду свой городок отстраивать.
А ТЕБЯ…
— А тебя, — несколько мстительно сказал я Ивану, — мы сегодня будем Айко показывать. Разговор был? Был! А ты уж почти неделю у меня живёшь, а вид делаешь, будто забыл.
Иван поёжился:
— Может, не надо? Что-то я того…
— Дрейфишь?
— Испытываю некоторое душевное стеснение, — чопорно ответил он, и мы с Хагеном и Серго дружно заржали. — Что??? — надулся он. — И вообще, я женатый человек!
— А что, в госпитале медсестричкам ногу трогать не давал? — поддел я.
— Я был в беспамятстве! — нахально заявил Иван. — И вообще, где медсёстры — и где лиса?
— Да не ссы, — Серго подтолкнул его в бок. — Будешь упираться, я ведь и с Машей могу переговорить. Вряд ли ей железяка в постели нравится.
— Я вообще-то её снимаю… Фу на тебя! Чтоб с женой моей таких тем не обсуждал!
— Тогда идём к лисе? — сразу насел я. — Пока что просто проконсультируемся?
— Ну идём, — сдался Иван. — Но Машу всё равно придётся с собой звать. Чтобы не было всяких…
Поводов для сплетен, да. Это понятно.
Лиса посмотрела ногу Сокола после ужина. Меня внезапно тоже привлекли присутствовать, как ответственное лицо, и чтобы не произошло никаких фокусов.
Иван стеснялся, задирая гачу.
— Да успокойся, — подбодрил его я, — мы все в госпиталях и не такое видали.
Маша слегка прикусила губу.
А Айко чуть не принюхивалась с искренним любопытством:
— Сильно хорошо тебе сделали! Большой маг трудился! Почему он отказался завершить восстановление?
— Она, — слегка нахмурился Иван. — Тётушка. Она предлагала, но… я не захотел год там лежать.
— М-м, — понимающе покивала Айко и с не меньшим любопытством склонилась к протезу: — Занятная вещица! Одно тревожит меня: если мы начнём работать с твоей ногой, чтобы… — она быстро стрельнула глазом в сторону Маши, — увеличить культю, как быть с протезом?
— Вообще-то он на это и рассчитан. Вот тут, посмотри, подвижные детали, и фиксацию можно менять, — Иван принялся показывать лисе устройство протеза, а я вдруг понял, что Машино напряжение — это опасение, что Сокол опять откажется. А ведь она делилась с Серафимой: императрица сказала, чем раньше начать восстановление, тем лучше.
— Позволь! — лиса приняла у Ивана протез и внимательно рассмотрела его весь, в том числе движущуюся часть «стопы», кончики хвостов снова подёргивались: — Дивная вещь! С этим протезом мы сможем осуществить весь процесс, не сковывая тебя в движениях! Но! — голос её стал строгим. — Предупреждаю: это работа на несколько месяцев. Я составлю карту упражнений. Их надо будет выполнять неукоснительно, независимо от того, устали вы, не выспались или умерли.
Маша моргнула.
— Далее, я уже имела разговор с госпожой Евдокией, — ядрёна колупайка, первый раз слышу, чтоб мою маман вот так называли! — и после сегодняшнего осмотра я подойду к ней ещё раз. Возможно, она тоже захочет посмотреть, и даже наверняка…
— Так давайте её сразу позовём! — подскочила Маша. — Я сейчас! — и выметнулась за дверь.
— Так вот, — продолжила лиса, — мы составим настойки… или порошки, я пока не уверена. И распишем. И вы, Иван, будете принимать их строго по времени, минута в минуту!
— Я даже знаю, кому поручить за этим присматривать! — заявил я. Иван покосился на меня, и я пояснил: — Хагену!
— Обложили, — пробормотал Сокол.
— Вы так говорите, словно мы собираемся отрезать вам ногу, а не прирастить, — строго пожурила его Айко.
— А ты — как моя тётушка.
— Значит, тётушка — молодец!
Препирательства прервались явлением маман, которая осмотрела ногу и произнесла речь, в общих чертах повторяющую лисью: режим, правила, соблюдать неукоснительно. Тогда будет результат.
Когда все договорились, что через три дня Иван приступит к плану лечения, Соколовы и Айко разошлись, а я спросил:
— Маман, вы же раньше не были специалистом по отращиванию конечностей?
— Конечно, нет, Илюша, — согласилась она. — Не была и не стала. Но я поговорила с этой барышней, и я ей верю. В её словах есть толк. Она говорит, что пять раз весьма успешно производила восстановление утраченных ног. И около десятка — неудачно, потому что пациенты пренебрегали её инструкциями. Они думали, что достаточно лисьего волшебства — и всё. Но этого мало. Человек сам должен работать. — Маман покивала своим мыслям. — Ваня — шалопай. Я же вижу. Поэтому мои травки помогут ему немножко добавить серьёзности и собрать волю в кулак. — Она улыбнулась. — И не допустят воспаления и прочих нежелательных процессов. Вот так.
Да уж, это вам не сказка с феей и волшебной палочкой.
СЕНТЯБРЬ
Дни шли своим чередом. Разобравшись с Иваном и составив ему довольно плотную карту упражнений (спасибо, небольших, но выполнять их надо было с пяти аж утра и до полуночи, через каждые полтора-два часа), Айко начала присматриваться к Багратиону. И маман тоже в его сторону косила. Честно говоря, я был этому даже рад, потому что меня лично немного смущал сложившийся дисбаланс.
Если в прошлый раз плохо объяснил, то повторюсь: в человеческом виде у Серго практически не осталось последствий от ран. Небольшие шрамики не в счёт, у кого из воевавших их нет. А вот в волчьем отсутствовало ухо. Да и вся левая сторона морды выглядела обезображенной.
Айко много времени проводила с матушкой, они изобретали какие-то новые мази и примочки и обещали добиться положительных результатов.
По той же причине занятости Айко отказалась участвовать в нашем строительном заговоре. Сказала, для пригляда и Сэнго с Хотару за глаза хватит. А чтобы лисички не теряли интереса, им было разрешено подшучивать над теми, кто попытался бы что-нибудь спереть. Олифу под ноги плеснуть. Побелкой обсыпать. Краской сверху плескануть. Лисички с азартом ждали подходящего случая.
Нет, понятно, что самое большое воровство на стройках не так происходит, а задолго до того, как деньги превратятся в материалы. Но… тут я больше надеялся на родителей, которые выступили как представители нашего Карлукского обчества и переговорили с Силой Петровичем отдельно. Мол, неудобно уже за город перед великим князем. Пятеро подрядчиков подряд опаскудились. Ты уж, дескать, не осрами нас.
Сила Петрович едва не обиделся и сказал, что такие разговоры вообще даже излишни. А тем подрядчикам он и сам бы ноги повыдергал. Так мы потихонечку входили в новый ритм жизни. Ещё бы мышцу так не ломило после особо интенсивных тренировок с Харитоновым…
— Итак, если ни у кого нет вопросов, урок закончен. — Как же я хотел сказать эти слова! Моя бедная тушка… Болело просто всё. Вот скажите, как Харитонов проводил наши занятия? Он что, железный? Я вторую пару провёл — и всё, аллес капут. Всё болит!
Я шёл к раздевалке для учителей и думал. Прям напряженно думал. Оно, конечно, школу Харитоновскую я закончил одним из лучших в потоке. Но… Ой, не рано ли меня назначили учителем рукопашного боя? До старости ещё далеко, а ноги отваливаются как у старого деда. Да, пожалуй, деда Аркаша иной раз побойчее будет. Или это из-за повышенных нагрузок?
Переоделся, сверился с расписанием. На сегодня — всё. Пора до дому. Слава Богу, ждать никого не надо. Сокол обзавёлся казённым авто с шофёром, Серго — личным авто без шофёра, кто-то из них по-любому Хагена подхватит. Да и Хаген, глядя на них, тоже каталоги «Товарищества механических конструкций» полистывает.
С этими размышлениями я сел в машину и покатил к выходу.
На выезде увидел, как охрана остановила и мягко оттесняет от ворот какого-то служивого. И что-то кольнуло меня. То ли старый комбинезон воздушного техперсонала без знаков различия, то ли неровно обросшая голова. И как-то он подёргивался странно…