По представлению командарма-4 отважному истребителю было присвоено звание Героя Советского Союза.
Какой урон наши летчики наносили врагу, можно судить хотя бы по результатам полетов Героя Советского Союза Ильи Мосьпанова, с которым командарм познакомился еще при вручении полку штурмовиков гвардейского знамени. И штабе подсчитали: за 69 боевых вылетов на «ильюшине» этот авиатор уничтожил 21 самолет противника — не меньше опытного истребителя! Кроме этого на счету летчика были 33 танка, 140 автомашин с пехотой, много других пораженных его огнем наземных целей.
Но всего год провоевал этот подлинный рыцарь неба. 25 июля 1942 года он погиб. Командарм позаботился о том, чтобы Илья Мосьпанов был навечно зачислен в списки личного состава 1-й эскадрильи 7-го гвардейского полка.
Героические дела Филиппа Ярового, Ильи Мосьпанова, Александра Покрышкина, многих других летчиков командарм ставил в пример всем авиаторам 4-й воздушной и при разъяснении полученного в войсках приказа Наркома обороны СССР И. В. Сталина за № 227. В этом документе подчеркивалась серьезность положения на южном крыле советско-германского фронта: «Пора кончить отступление, — говорилось в приказе. — Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв. Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности».
В конце лета 1942 года, когда войска противника на Широком участке вышли к Дону, командующий фронтом Р, Я. Малиновский вызвал Вершинина, чтобы ознакомить его с директивой Ставки Верховного Главнокомандования. И ней говорилось о том, что враг намеревается навести понтонные мосты через Дон, и нашим войскам предписывалось разрушать их ударами артиллерии и авиации.
— Задача одна, — сказал Малиновский. — По местам, где противник наводит переправы, бить днем и ночью!
В помощь армии Вершинина выделялись части 5-й воздушной армии, авиация Черноморского флота. Ежедневно Константин Андреевич докладывал о результатах ударов Но переправам командующему фронтом, а тот — в Генеральный штаб: столь важной считалась эта задача, выполни которую наши бомбардировщики и штурмовики ежесуточно производили сотни боевых вылетов.
Тем временем Ставка Верховного Главнокомандования образовала Северо-Кавказский фронт, назначила командующим его войсками Маршала Советского Союза С. М. Буденного. Части, входившие в прежний Южный фронт, составили Донскую оперативную группу, во главе которой остался Р. Я. Малиновский, будучи заместителем командующего Северо-Кавказским фронтом. Другой заместители комфронтом, Я. Т. Черевиченко, возглавил Приморскую оперативную группу, сражавшуюся на Кубани. 4-й воздушной армии было приказано поддерживать соединения Донской группы войск.
С. М. Буденный вскоре прибыл на командный пункт этой группы. В беседе с генералами и офицерами он напомнил требования приказа № 227, подчеркнул важность доведения его до сознания каждого бойца.
То была первая встреча Вершинина с легендарным полководцем гражданской войны. Константин Андреевич многое слышал о Буденном, знал, что, когда он учился в академии имени М. В. Фрунзе, будучи старшиной особой группы слушателей, сумел также успешно освоить специальности танкиста и авиатора: научился водить танк и прошел курс полетов на Р-1 в качестве летчика-наблюдателя. Командарму-4 импонировало, что сюда, в Донскую группу войск, Буденный прилетел на связном По-2.
И во время Великой Отечественной, и в мирную пору они встречались не раз как по службе, так и в дружеской обстановке, но та, первая, знойным летом сорок второго, на Ставропольщине, особенно запомнилась Вершинину. И, наверное, прежде всего потому, что одно только появление в войсках широко известного героя гражданской войны, человека, лично знавшего В. И. Ленина, вызывало у воинов прилив сил, вселяло уверенность в успехе борьбы с врагом.
Тогда Семен Михайлович Буденный провел с военачальниками Донской группы войск несколько часов, поставил перед каждым четкие задачи. 4-й воздушной, располагавшей немногим более чем сотней самолетов, вменялось бомбардировочными и штурмовыми ударами максимально задерживать наступление противника, снижать темпы его продвижения.
Борьба с танковыми и механизированными колоннами врага осуществлялась в основном по данным воздушной разведки. Практически только она позволяла своевременно соредотачивать ограниченные силы авиации для действий на наиболее угрожающим группировкам противника.
Бои продолжались. Враг рвался на Кавказ, к Грозному и Орджоникидзе, к Военно-Грузинской дороге. На этом направлении сражались части вновь созданной Северной группы войск Закавказского фронта. Ее возглавлял генерал И. И. Масленников. 4-я воздушная поддерживала эту группу.
Многое в успехе действий авиации решала оперативность, доведенная Вершининым до высокого уровня. Когда воздушные разведчики засекли в лесу западнее Прохладного появление противника, туда немедленно были направлены бомбардировщики и штурмовики. Так же оперативно Константин Андреевич организовал налеты на обнаруженные с воздуха 2 тысячи автомашин с пехотой и 300 танков. Три дня авиаторы громили скопление врага.
23 августа Военный совет Северной группы Закавказского фронта отметил, что «благодаря эффективным боевым действиям нашей авиации противнику не удалось с ходу «хватить Нальчик, а 37-я армия получила возможность Привести себя в порядок и перейти к активной обороне».
В начале сентября оборона Кавказа вступила в новую фазу. Наши войска, отражавшие попытки врага прорваться через Главный Кавказский хребет, поддерживались двумя воздушными армиями — 4-й и 5-й. На побережье с ними Взаимодействовали авиачасти Черноморского флота. Координировать действия всей авиации, находившейся на этом направлении, было поручено Вершинину, назначенному командующим военно-воздушными силами Закавказской фронта. Вступая в новую должность, он передал командование 4-й воздушной своему прежнему заместителю — Н. Ф. Науменко.
За последнее время они хорошо сработались. Науменко относился к той же группе авиационных командиров, что и Вершинин, — пришел на летную службу из сухопутные войск; до начала Великой Отечественной командовал авиа отрядом, эскадрильей, бригадой. Вершинин впервые познакомился с ним как слушателем Высших летно-тактических курсов. На юге они встретились после сражения под Моек вой, в котором Науменко руководил авиацией Западного фронта.
Вершинину по душе пришелся бодро настроенный, инициативный командир. Нравилось его постоянное стремлении, к поискам нового в воздушной тактике, в использовании боевой техники. Экспериментаторская жилка, объединяющая обоих авиационных начальников, привела однажды к мысли о том, что путем исследовательских полетов на трофейных машинах можно найти новые тактические приемы борьбы в воздухе. На тот аэродром, где находились два трофейных «мессершмитта», направили летчиков-истребителей, людей вдумчивых, интересующихся новым. Среди них оказался и Александр Покрышкин, отличившийся еще в боях под Ростовом-на-Дону.
Летчики провели серию полетов на «мессерах», в том числе и учебные бои с «яковлевыми». Вечерами авиаторы усаживались за расчеты, составляя выразительные графики-характеристики поведения тех и других машин при выполнении боевого маневра. Когда Науменко показал командующему ряд рекомендаций, которым, по мнению летчиков-истребителей, надо бы следовать при встречах с «мессершмиттами», Вершинин тут же распорядился разослать эти рекомендации во все истребительные полки.
— И пусть летчики, которые разработали эти маневры, — сказал он, — тоже побывают в полках, расскажут, как летали на «мессерах».
Словом, Николай Федорович Науменко был своего рода привой рукой Вершинина во многих вопросах. И командарм, убывая к новому месту службы, с легким сердцем передавал ему руководство 4-й воздушной.
В труднейших условиях горной войны, в которых оказались летчики, сражавшиеся ранее в украинских, донских и сельских степях, было проявлено много находчивости, боевой инициативы, творчества, найдено много нового в тактике боевых действий.
Вершинин призывал авиаторов как можно искуснее использовать возможности устаревших к тому времени самолетов И-16 и И-153 для ударов по наземным целям. Случалось, что полеты на этих машинах оказывались единственным средством поражения различных объектов, расположенных на склонах гор или в ущельях. Малоскоростные, но высокоманевренные «ишачки» и «чайки» своим огнем буквально «выкуривали» противника из лощин, а вражеские истребители, обладавшие большим радиусом разворота, не могли атаковывать наши самолеты.
Вершинин принял немало своеобразных решений при управлении действиями авиации в горах. Когда гитлеровцы попытались прорваться через Терский хребет в долину Алхан-Чурт, он предложил вынести вспомогательный пункт управления на одну из гор, с которой просматривалась целина Терека. Оттуда авианаводчики указывали экипажам цели.
— В те дни гитлеровцы, — вспоминал впоследствии К. А. Вершинин, — сосредоточив до сотни танков, пытались преодолеть Терский хребет в районе Вознесенской. Танки уже начали взбираться на склоны хребта, создавалась реальная угроза прорыва. На борьбу с противником были брошены все силы 4-й воздушной армии. Наши штурмовики Ил-2, истребители И-16 и ЛАГГ-3 в упор расстреливали И поджигали вражеские танки, вызывая восхищение бойцов 9-й армии, принявшей на себя удар группировки противника.
Управление ударами с воздуха в районе Терского хребта явилось одним из первых опытов подобного руководства массированными действиями авиации, широко примененного затем на других фронтах. Тогда же, осенью сорок второго, это значительно содействовало успеху наших войск, стойко удерживавших свои позиции под Грозным и Орджоникидзе и южнее, под Туапсе, где соединения Черноморской группы поддерживали авиаторы 5-й воздушной армии под командованием С. К. Горюнова. Часто связываясь с ним по телефону или телеграфу, а то и прилетая на аэродромы, оборудованные в