— А вы, товарищ капитан, мне не помогайте, просто в точности записывайте мои слова без своих дополнений, и этого будет более чем достаточно.
Если говорить коротко, в самом ходе событий следователи разобрались довольно быстро и все остальное время занимались ничем иным, кроме вредительства. Ну, если оценивать их работу с моей точки зрения.
Подобные описанным выше опросы шли практически беспрерывно с небольшими перерывами на сон (не больше пяти часов в сутки) и приём пищи. Следователи меняли друг друга, заходили с разных сторон, пытаясь поймать на неточностях или случайно вставить в протокол что-то мне неподходящее типа пребывания у любовницы. В общем. всеми силами пытались так или иначе подгадить или найти зацепку, благодаря которой смогли бы перейти к другим методам получения от меня «достоверной», по их мнению, информации.
Я, в свою очередь, стоял на своём и не позволял себе говорить лишнего в принципе. Было все так, как я говорю, и точка.
Отбился от них с трудом и при этом смог сделать это без каких-либо потерь в статусе или тем более в возможностях. Правда, произошло это не без помощи брата.
Неизвестно, сколько могло бы длиться это расследование, которое, по сути, связало мне руки и не позволяло заняться исполнением моих непосредственных обязанностей, но в какой-то момент в Белостоке появился как бы по своим делам майор Васильев, который, как я точно знал, был человеком брата. Вот этот майор и начал как бы между делом задавать минчанам хитрые вопросы на второстепенные темы. Те, видимо, дураками не были и понимали, что при желании можно домахаться и до столба, наверное, поэтому они по-быстрому закруглили расследование, дали положительную оценку моим действиям во время похищения, закрыли дело и умотали в Минск.
В общем, обошлось все благополучно, и слава богу.
Правда, Васильев приехал не один, он привёз мне ещё и первых моих подчинённых, которым предстоит служить в будущей роте под моим началом. Но это формулировка майора, на самом деле брат решил перестраховаться, вот и начал суетиться.
Майор особо со мной не стал делиться характеристиками на прибывших с ним людей. Так, обозначил вкратце, кто из них кто, и на этом все. Дескать, сам разберешься.
Первым из прибывших был мой теперь уже заместитель, политрук лет двадцати пяти, Игорь Николаевич Цветков, которого отправил дядька с однозначным приказом помогать и ни в коем случае не мешать. Забегая вперед, скажу, что политрук оказался в высшей степени адекватным парнем и пришёлся, что называется, ко двору.
Вторым был старшина Владимир Борисович Якимов. Вот он оказался и правда настоящей находкой. Как выяснилось, он был из разжалованных командиров, которого брат во времена чисток неслабо выручил и спас от смерти, сначала не позволив расстрелять, а потом и выдернув из-за решетки.
Собственно, мне, по сути, прислали няньку, ну или человека, способного выполнить работу вместо меня на должном уровне.
Третьим и последним был сержант Виктор Викторович Коломоец, высокий, шкафоподобный, но при этом странно подвижный парень лет двадцати. Глядя на него, так и хотелось сказать, что он спортсмен, наверное. Очень уж гармонично он был физически развит и всем своим видом будто говорил, что он боец, и никак иначе. Да и не ошибся я в этом своём наблюдении, он действительно оказался самбистом и прибыл сюда для моей охраны.
Понятно, что это не все. Майор не постеснялся провести для меня ликбез о том, как надо себя вести на вновь присоединенных землях и о важности охраны. Говоря другими словами, пропесочил меня с огоньком и уже напоследок выдал спич, которого трудно ожидать в это время от человека из НКВД:
— Ты, Сергей, пойми одну простую вещь. Не всегда у твоего брата будет возможность прикрыть тебе спину, а врагов у него в нашей службе хватает, поэтому будь добр, веди себя осторожнее.
Нет, это и так понятно, что в главном управлении НКВД та ещё банка с пауками, но говорить об этом открыто как бы не принято, а тут майор прямо в лоб и не стесняясь в выражениях. Странно все это. Да и другие мои наблюдения, что называется, заставляют задуматься.
Как-то в своём прошлом я и помыслить о подобном не мог, чтобы какого-то старшего лейтенанта возможно было так опекать. Какими бы крутыми ни были родственники, а возможности у них все равно должны быть ограничены. Да и не стали бы, наверное, люди, занимающие тёплые места, рисковать этими самыми местами и подставляться подобной опекой. Так и хотелось сказать, что не верю я в подобное и подозреваю, что не все чисто в этом деле. Для чего-то я нужен брательнику, а скорее, наверное, дядьке. Но это на самом деле неважно, главное, чтобы до начала войны меня не трогали, а там станет не до интриг, наверное.
В общем, пофиг на все эти размышления, мне сейчас нужно сопеть в две дырки и желательно втихаря делать свое дело.
Правда, сразу со старта окунуться с головой в формирование подразделения не получилось, была ещё одна проблема, оставшаяся мне от предшественникам, которая требовала немедленного решения. Как я уже говорил, он был самым что ни на есть настоящим бабником, и у него здесь помимо полячки в любовницах числилась ещё и медсестра из госпиталя. Все бы ничего, и я как бы тоже живой человек, не чурающийся женского общества, только вот вкусы у нас с предшественником оказались совершенно разными. Мне всегда нравились хрупкие женщины, такие себе тростинки, ему же — наоборот: чем шире жопа, тем слаще. В общем, когда увидел воочию эту медсестру, только чудом не стартанул, куда глаза глядят с низкого старта как перепуганный спринтер, с трудом удержался. Нужно учитывать при этом, что я её прекрасно помнил и сам искал встречи, чтобы объясниться. Но все равно встреча выдалась незабываемой. Нет, понятно, что я ничем не выдал своего к ней отношения, но скрыть эмоции удалось с трудом.
Тем более что пришлось объясняться с ней, объяснив невозможность дальнейшего развития отношений следственными действиями. Дескать, не хочу и не буду я её подставлять и лучше бы нам сделать вид, что мы не знаем друг друга.
Благо эта дама оказалась не совсем дурой и, похоже, серьезных планов на отношения не строила, во всяком случае восприняла завуалированную отставку чуть ли не с облегчением, что меня в свою очередь неслабо порадовало.
Только размахавшись и с этой проблемой тоже, я смог маленько расслабиться и даже решил устроить что-то вроде посиделок под пять капель с теперь уже моими людьми.
Нет, понятно, что они совсем даже не мои и по-любому будут докладывать брату с дядькой о каждом моем шаге, но как бы там ни было, а мне с ними работать и хотелось бы хотя бы на косвенных прокачать, кто из них есть кто и чем дышит. Посмотреть на них, так сказать, в неформальной обстановке и определиться, как мы с ними будем дальше жить.
Для этого выделил сержанту, который начал изображать из себя телохранителя, следуя за мной хвостиком, чем изрядно меня раздражал, довольно много денег, объяснил, что нужно купить, и отправил на рынок. Сам же без зазрения совести отправился в городскую баню, благо находилась она рядом и проблем с посещением не возникло.
Я хоть и имел возможность принимать душ в течение этих четырех дней, пока шло следствие, но отказать себе в такой слабости как баня не смог. Вот захотелось мне от души попариться и все тут, да и одежду постирать как следует совсем даже не помешает, тем более что оба комплекта пропитались потом на совесть. Да, была у меня возможность и одежду сменить тоже. Следователи не зверствовали, просто пытались подловить и найти, к чему прицепиться, вот и делали все для того, чтобы я начал ошибаться, тупо не давая отдохнуть как следует.
Может, ещё и из-за желания взбодриться и как-то снять усталость мне так захотелось попариться и расслабиться, что, собственно, я и сделал с непередаваемым удовольствием. Что говорить, если я даже пивка накатил, не глядя на предстоящие посиделки, не смог удержаться.
В общем, на съемную квартиру я пришёл если счастливым человеком, то умиротворенным точно. Наверное, из-за этого и посиделки наши начал не как принято, а по-своему, неожиданно не только для участников этого действа, но и для себя тоже.
— Мужики, посидим по-простому, без заморочек и разговоров о делах. Единственное, озвучу свое мнение о вашем здесь появлении и сразу выскажусь, как я вижу наше с вами сосуществование. Я не ошибусь, если скажу, что каждого из вас прислали сюда, чтобы вы не позволили мне запороть порученное дело, ну или помочь мне его наладить, не суть важно. Главное, для чего вы здесь нужны, — это положительный результат, и это понятно. Есть наверняка и вторая причина вашего здесь появления — это наблюдение за всеми моими телодвижениями и своевременный доклад пославшим вас сюда людям о происходящем. Так вот, я это понимаю и принимаю. Более того, я не против этого самого наблюдения. Единственное, что хочу в этой связи обозначить. Прежде чем передавать сведения о происходящем, подумайте, в каком виде это сделать, ведь одно и то же можно преподнести по-разному и тем самым загубить начинания, о которых вы даже не подозреваете. Собственно, это все, что хотел сказать, остальное выясним и решим в процессе службы. Нам с вами так или иначе ещё в бой вместе идти, поэтому и не хочу, чтобы между нами были недомолвки.
— Гхм, интересное начало знакомства, — первым отреагировал политрук. — Не знаю насчет других, а передо мной поставлена конкретная задача: не мешать и помогать всеми возможными способами. О наблюдении и тем более о передаче сведений кому бы то ни было мне ничего не известно. Может, позже потребуют, — с толикой юмора ответил он.
— Мне тоже не ставили задачи наблюдать или тем более рассказывать о своих наблюдениях, да и не по мне подобная деятельность, об этом все причастные точно знают, поэтому, наверное, и не предлагали, — отреагировал старшина.
А вот сержант с хитрецой глядя мне в,глаза ничего говорить не стал, только руки развёл, как будто говоря «что тут поделать».
На этот его жест неожиданно все заржали и политрук произнес: