О л ь г а П а в л о в н а. Маня, отец ноты рвет!
Маня бежит в дом.
Р а я. Кто ее отец?
Я к о в. Прекрасный человек.
Р а я. Почему вы ко мне полгода не заходили?
Я к о в. Я заходил. Сначала вас дома не было…
Р а я. А потом?
Я к о в. Времени не было.
Из окна вылетают нотные листы.
Немного нервничает.
Вылетает переплетенная тетрадь.
Отойдите, здесь небезопасно.
Р а я (уходя с Яковом). Яша, у меня в жизни много перемен.
Им навстречу — К о с т я. Он хватает Якова за рукав.
К о с т я. Рая! Как ты? Нет, мне удивляться некогда. Яшка, необходимо… срочно… два слова… зависит жизнь!
Р а я ушла.
Я к о в. Если буйволу в арбу нагрузят двадцать пудов — он везет. Тридцать — он тоже везет. Но если шестьдесят — он оборачивается и посылает к черту. (Пытается уйти.)
Костя хватается за него.
К о с т я. Стой! Это не я тебя держу, а совершенно новый незнакомый человек. Яков, до сих пор у меня чувство и воля раздваивались… Ну вроде как у Лермонтова…
Я к о в. Мне не до Лермонтова… Может быть, у меня своя психология начинается. (Порывается уйти.)
К о с т я (кричит). Хоть раз в жизни дослушай до конца! Яков, дорогой, поздравь: я больше не Лермонтов.
Я к о в. Верю.
К о с т я. Слушай! Еще двадцать минут назад я до того опустился, что вместе с Прибылевым и Сенькой отгадывал, искал того… бывшего Маниного… знакомого. Теперь это давно прошло, я окончательно изжил в себе и феодала, и мелкого рыцаря, и Отелло…
Я к о в. За двадцать минут всех? Молодец!
К о с т я. И Прибылев и Перчаткин — мещане: они отказались, а я люблю Маню по-прежнему… Я искренне хочу жениться, я должен, я обязан… Яков, жениться необходимо…
Я к о в. Тебе необходимо, что ж ты меня уговариваешь?
К о с т я. Решено. Если она простит, приходи через десять минут поздравить.
Я к о в. Хорошо. Только бы через пять минут в тебе Лев Толстой не проснулся. (Уходит.)
К о с т я. Постучу и скажу прямо и просто: «Маня, что написано в прошлом, я зачеркиваю, а в настоящем пойдем распишемся». (Делает энергичный жест и шагает к даче.)
Ему пересекает дорогу П р и б ы л е в. Костя останавливается. Прибылев стучит. Выходит М а н я. Из окна выглядывают О л ь г а П а в л о в н а и К а р а у л о в. Во время речи Прибылева Костя медленно подходит, все более пораженный.
П р и б ы л е в. Мария Сергеевна! Моя любовь сильнее всякого прошлого. Я прошу вас быть моей женой.
Костя остолбенел.
О л ь г а П а в л о в н а. Все-таки бог есть!
П р и б ы л е в. Мари, я жду.
О л ь г а П а в л о в н а. Мария, отвечай.
М а н я. Федор Федорович, я не люблю, но не могу не уважать вас. (Смотрит на Костю.) В то время как другие оскорбляли меня, убегали при одном моем появлении, вы выступили, как настоящий большой человек. Оставайтесь, я постараюсь полюбить вас. (Протягивает ему руку.)
О л ь г а П а в л о в н а и К а р а у л о в выходят на террасу.
О л ь г а П а в л о в н а. И стараться нечего. Да разве можно вас не полюбить, Федор Федорович!
К а р а у л о в. Федя, ты — светлая личность! Не оправдывайся — светлая. Ты, ты… (Наталкивается на Костю.) Не путайтесь под ногами, молодой человек!
О л ь г а П а в л о в н а. Федор Федорович, в комнаты: побеседуем. Люблю вас слушать.
Лаская и поддерживая П р и б ы л е в а, уводят его в дом. Маня через плечо уничтожающе смотрит на Костю. Пауза. Гордо поворачивается и скрывается в комнатах.
К о с т я. Ведь я шел… Я же шел… Я же уже шел! (Уходит в отчаянии.)
Входят Я к о в и Р а я.
Р а я. Кажется, я напрасно разоткровенничалась. Вы здорово изменились… Я вас считала настоящим другом…
Я к о в. Я — для всех друг. Высококвалифицированный спец по дружбе! Ходячая сберкасса чужих тайн и переживаний. Вклады поступают непрерывно. Меня все принимают за счетовода, бухгалтера сердечных дел. А может быть, в прошлом я сам миллионер? Возможно, я тоже вложил все свое состояние в одно прекрасное предприятие? И прогорел. Теперь я только кассир: храню чужие ценности! Несите!
Р а я. О чем вы? Не понимаю.
Я к о в. Извините, Рая. Я сам не понимаю. Но все-таки я вам друг, кардаш. И все очень прекрасно. Я не спрашиваю: кто он. Зачем? Он от вас ушел — значит, худой человек. А если худой человек ушел — попутного ветра в спину. Все будет хорошо. (Размахивается, чтобы хлопнуть ее по плечу, но спохватывается и еле касается.) Теперь с вами надо, как со стеклянной посудой!
Из дачи выходит М а н я.
Ой, новые вкладчики идут! Кассир сбежал! (Уходит.)
Маня подбегает к Рае.
М а н я. Рая, позабудь все, что я сегодня говорила! Ничего не бойся! Роди и живи смело! На свете есть новые, широкие люди, и один из них меня любит. Правда, я люблю… нет, любила другого… Ах! Сегодня я сорок страниц в дневнике напишу! Рая, во-первых, ты останешься у меня. Молчи, пожалуйста. Во-вторых, у тебя будет заработок по специальности. Он — инженер-путеец. Он для меня все сделает. Хотя он и без меня все устроит: это благороднейший человек!
Р а я. Спасибо. Очень неловко, но работа действительно нужна.
М а н я (убегая). Сейчас я его пришлю. Я ему уже говорила.
П р и б ы л е в выходит из дачи. Встречаясь с М а н е й, которая проходит в комнаты, целует ей руку, кивает и направляется к Рае. Она при его приближении встает.
П р и б ы л е в. Ты? Вы? (Оглядывается.) Зачем вы здесь? Если я вам нужен, могли найти меня в Москве; наконец, на моей даче.
Р а я. Я вас не искала.
П р и б ы л е в. Чего вы хотите? Денег? Но вы от них отказались. Может быть, скандала? Услыхали, что я хочу жениться…
Р а я. На Мане? Так это вы — благороднейший человек? Как вы ее обманули? Положим, вы умеете…
П р и б ы л е в. Никого я не обманул и готов расписаться с Маней когда угодно.
Р а я. На месяц? На два? (Копируя его.) «Ведь современный брак ни к чему не обязывает». Нет, я за Маню заступлюсь…
П р и б ы л е в. Черт возьми! Раиса, не делайте скандала, это по́шло. Я прошу… Уходите отсюда… Мы встретимся около моей дачи.
Р а я. Нам встречаться незачем.
П р и б ы л е в. Ну, поезжайте домой, куда хотите, только не стойте здесь.
Р а я. Я буду гостить у Карауловых.
П р и б ы л е в. Здесь? Рая, Раиса, Райо! Вы умная девушка. Если угодно, отплатите мне, но только потом. Я признаю, что был до некоторой степени негодяем, отчасти даже подлецом, но только уходите! Ну, пожалуйста! Ваш бывший Теодорик просит… А, ч-ч-черт! Что вы торчите ангелом-мстителем? Рая, Раиса, Райо… (Видит подходящую к ним Маню.) Молчите, по крайней мере. Итак, товарищ, я все устрою, а сейчас пройдемте ко мне, я дам вам записку к прорабу. Пойдемте, товарищ. Товарищ, идемте же! Ну, пожалуйста…
Р а я. Какой я вам товарищ? Перестаньте притворяться!
М а н я. Что?
Р а я. Маня, если ты его любишь, — это несчастье.
М а н я. Как? Почему?
Р а я. Я его тоже считала и широким и благородным…
М а н я. Так это вы? Вы оставили ее в таком положении? И смели говорить мне? Вы — негодяй!
П р и б ы л е в. Почему негодяй? Чем же мое прошлое хуже вашего? Я беру вас с чужим ребенком. (Пауза.) Или вы предполагали найти во мне девственника? К вам я таких требований не предъявлял. Я не роюсь в вашем прошлом, но если вы хотите обыскать меня, — пожалуйста, я сам отопру все ящики.
Маня делает жест, хочет перебить.
Минуту… Да, мы были близки. И расстались. И вот уже после разрыва я узнаю о ребенке. Я сейчас же посылаю деньги и советую обратиться к врачу.
Маня делает жест.
Минуту. Раиса Александровна отвечает, что согласна, что ребенка не будет и что… она меня больше не любит. Это письмо я получил два месяца тому назад. Правда?
Р а я. Да, правда.
П р и б ы л е в. За что же вы меня оскорбили?
М а н я. Федор Федорович, я не подумала…
П р и б ы л е в. Маня, Маруся, Марго… где ваши принципы, где же свобода?
М а н я. Простите меня.
П р и б ы л е в. Ничего. Я вас перевоспитаю. А Раиса Александровна не может иметь ко мне претензий. Вот ее письмо. (Вынимая из кармана письмо, роняет Манин дневник.)
М а н я. Мой дневник! (Поднимает.) Мой дневник? У вас? И вы прочли? Вот почему! Ах, гадина! Какая же вы гадкая гадина!
Из дачи выходят О л ь г а П а в л о в н а и К а р а у л о в. С вышки спускается Я к о в.
О л ь г а П а в л о в н а. Федор Федорович, чай кушать. С вареньем.
М а н я (Прибылеву). Если вы еще подойдете к нашей даче, я вас палкой выгоню!
О л ь г а П а в л о в н а. Это Федора-то Федоровича? Яша! (Слабеет.)
Яков ее поддерживает.
М а н я. Вы — вор. Вон отсюда!
К а р а у л о в (трет глаза). Разбудите меня! (Хватается за Якова с другой стороны.)
Прибылев идет. Ему навстречу — К о с т я.
К о с т я. Федор Федорович, я должен… я обязан признать ваше превосходство. Вы любите Маню больше всех и благороднее всех. Позвольте пожать вашу руку!
П р и б ы л е в. Идите вы!.. (Скрывается.)
М а н я (подбегая). Не смей подавать ему руку! На! Читай! (Бросает Косте дневник и убегает.)
К о с т я (подходит к Якову). Яков, что случилось? Яков!..
Я к о в (поддерживая одной рукой Ольгу Павловну, другой Караулова, ведет их к даче). Мест больше нет. Вагон отправляется!
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Перед открытием занавеса — гул спорящих голосов. Та же обстановка — около дачи Карауловых. Вокруг стола, на котором разложен план, К о с т я, Я к о в, П р и б ы л е в, К а р а у л о в, О л ь г а П а в л о в н а.