(Позже Иван с Василием отперли дверь — а-то мало ли, придёт кто домой и войти не сможет…)
Жена Валентина Арнольдовича, Наталья Семёновна — миловидная женщина сорока восьми лет, жарила на кухне уже вторую партию своих фирменных оладий, — первую Иван с компанией уплели без остатка, — и слушала тщательно отцензурированную версию истории мужниных приключений. (Как выяснилось, сама она бóльшую часть того дня «проспала» — прямо на кухне, уронив голову на стол рядом с остывшей чашкой кофе.) Валентин Арнольдович в повествовании избегал описаний зверств, каковых немало повидал по пути из университета, где преподавал, — Валентин Арнольдович оказался натуральным профессором, преподавателем нескольких вузов и большим корифеем науки, лично знакомым чуть ли не с половиной мировых светил, — свои достижения в беге учёный муж представлял супруге всё больше в юмористическом ключе. Друзья, понятное дело, ему в этом не мешали.
Оладьи были очень вкусными. Особенно после супа с фрикадельками.
— Вот, Наталья Семёновна, какая нынче у нас молодёжь пошла, — говорил Валентин Арнольдович, запивая оладью ароматным чаем. — Организовались ребята с девушками, друг друга в обиду не дают и окружающим помогают, поддавшихся напасти граждан нейтрализуют весьма гуманно.
Ивану с Василием было приятно услышать в свой адрес столь положительный отзыв от профессора, а Аня с Надей и вовсе зарумянились.
— А как твои студенты? — поинтересовалась женщина, переворачивая оладью.
— А мои все поснули. Один я при памяти остался… да ещё декан наш Борис Витальевич взбесился… Но я от него лихо ушёл, как тот Колобок от внучки с Жучкой…
Потом с кухни перебрались в гостиную, вместе с чаем. Обсуждали происшедшее.
Наталья Семёновна, как женщина умная (тоже преподаватель, только в средней школе), вскоре поняла насколько всё серьезно. Пониманию способствовали доносившиеся с улицы крики Коли Котельщика. Да и на верхних этажах стоявшей напротив новостройки тоже кричали дурными голосами.
Попытавшийся было увещевать с балкона декадента Колю Валентин Арнольдович едва не получил травму от бешеного соседа, — тот не внял призывам профессора и несознательно запустил в него половинку кирпича. Профессор в последний момент увернулся от снаряда, угодившего, к счастью, в стену дома, а не в окно. Выразившись вполне в духе своего бывшего преследователя, профессор оставил увещевания и вернулся к гостям.
Заметив любопытные взгляды собравшихся в гостиной, Валентин Арнольдович смутился, и принёс извинения дамам за непечатную лексику. Затем профессор сходил в кладовку и, погремев там некоторое время, вернулся с бутылкой из-под шампанского «Абрау-Дюрсо» наполненной до половины какой-то желтоватой жидкостью, которую и запустил с балкона в обидчика. Вернулся довольный. Видимо, попал. Во всяком случае, декадент больше не кидался кирпичами.
Вася позвонил домой, сообщил Марлене Кузьминичне, что жив-здоров и всё у него хорошо. Бабушка, как оказалось, была уже в курсе последних событий — понятное дело, из телевизора. Она первым делом предупредила внука о появившихся повсюду психопатах, нападающих на людей, заодно приписав к их числу соседей-алкоголиков. На вопрос Василия, замечала ли она за соседями что-либо особо возмутительное, бабушка лишь сказала, что те бухают с раннего утра, а теперь взялись горланить песни, сволочи. Вася не стал рассказывать бабушке о настоящих психах, склонных рубить мирных старушек топорами в производственных масштабах, но со всей серьёзностью потребовал, чтобы она никуда не выходила из квартиры. Пусть лучше информацию из телевизора собирает и обрабатывает. Ещё от бабушки Василий узнал о том, что через полчаса по всем каналам начнётся прямая трансляция обращения Президента к народу России.
Аня и Надя до своих так и не дозвонились. Телефон отца Ани был «выключен или вне зоны действия сети», а Надина подруга не брала трубку, хотя гудок шёл.
Тем временем Валентин Арнольдович принёс из другой комнаты ноутбук и подключил его к закреплённому на стене широкоформатному телевизору — на экране появился рабочий стол Windows. Усевшись в одно из кресел и открыв браузер, он перешёл в Яндекс, и все собравшиеся в гостиной — гости и Наталья Семёновна — увидели заголовки последних новостей: «Начало Конца Света!»; «Убийцы на улицах городов»; «В центре Москвы упали четыре самолёта»; «В США объявлено чрезвычайное положение»; «В Европе начались массовые беспорядки»; «РВСН России успешно уничтожили пять ошибочно стартовавших МБР»; «В Израиле прошла серия терактов»; «В Санкт-Петербурге горит аэропорт Пулково»; «В России сошли с рельсов 27 пассажирских поездов»; «В городах полностью парализовано движение транспорта»; «В Екатеринбурге маньяк вырезал всех находившихся на станции метро»…
Новости были страшными.
Наталья Семёновна и обе девушки в оторопи замерли пред экраном; Вася собирался было что-то сказать, да так и остался сидеть с открытым ртом; Иван сосредоточенно всматривался в заголовки, осмысливая происходящее — только теперь он по-настоящему стал понимать, что после этого дня мир уже не будет прежним, что появление проклятой кометы войдёт в историю как бедствие сопоставимое с мировыми войнами. Один только профессор продолжал листать новостную ленту: «Массовое убийство в Московской школе…»; «В районе Сочи в ущелье упал автобус с туристами»; «По Ростову-на-Дону прошёл „огненный шторм“. Число погибших уточняется…»; «В Калининграде совершено массовое убийство»; «Убит губернатор Краснодарского края…»; «Объявлено время экстренного заседания Совета Безопасности ООН»…
Валентин Арнольдович перешёл из Яндекса в Гугл, выбрал «события в мире»: «Массовые убийства в Токио»; «В метрополитене Глазго сгорел поезд с пассажирами»; «Пожар в торговом центре в Денвере, США…»; «В больнице Гамбурга больной устроил массовую резню с поджогом»; «Пассажирский самолёт упал на жилой квартал в Дели»; «Президент Франции объявил чрезвычайное положение»; «Папа Римский обратится к христианам всех конфессий мира»; «Китай отгородился от мирового сообщества „новой стеной“: из Поднебесной не поступает никаких новостей»; «В Нью-Йорке горят четыре башни»…
Профессор закрыл Гугл и перешёл на сайт телеканала «Россия»: экран показывал статичную заставку.
— Как страшно, Валя… — тихо произнесла Наталья Семёновна. — Как страшно!
— Да, Наташа, и правда страшно, — покивал Валентин Арнольдович. — Похоже, у нас тоже объявят чрезвычайное положение… Сейчас на улицы выходить нельзя — повсюду разгуливают такие, как Борис Витальевич и как наш сосед Николай… или как тот, от кого меня спасли ребята… Он ведь нескольких человек топором насмерть зарубил… — Валентин Арнольдович, похоже, решил, что после таких новостей можно сказать жене правду. — Если бы не Ваня, — добавил он, посмотрев на парня, — уж и не знаю, добрался ли бы…
— Спасибо вам большое! — сказала Наталья Семёновна, положив тёплую сухую ладонь на руку Ивана. — Спасибо! — Она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.
— Вы только не волнуйтесь, Наталья Семёновна, — стал успокаивать женщину Иван. — Ваш муж жив и здоров, он с вами… Худшее уже позади…
Аня сходила тем временем на кухню и вернулась с графином и стаканами. Налив воды в стакан, она подала его Наталье Семёновне.
В этот момент заставка на экране сменилась видом на Кремль. Все собравшиеся перед экраном — и хозяева, и гости — обратились во внимание. Иван с Васей устроились удобнее в креслах; девушки, сидевшие на диване рядом с хозяйкой, подобрались; Валентин Арнольдович, сидевший до того с ноутбуком в кресле, аккуратно положил устройство на журнальный столик, а сам переместился на диван, сев рядом с женой, мягко взял её за руку.
Спустя минуту, на экране появился человек известный каждому в стране и мире своей универсальностью: любая техника — от аэроплана до самолёта-истребителя и от Лады Калины до зерноуборочного комбайна — была покорна его руке; он летал в небе, как журавль, и подобно Ихтиандру плавал в морской пучине, между делом извлекая из неё музейные экспонаты; его взгляд был всегда уверен; у него всегда был План, и от того, где бы не появлялся этот человек, от него, подобно церковному фимиаму, исходила Стабильность. Этого человека любила вся страна и охотно выбирала его своим Президентом при всякой возможности. (Ну, не то чтобы вся… но большинство!) Из-за спины Президента выглядывала грозная двухголовая птица на фоне триколора — прославленного в годы Гражданской и Великой Отечественной знамени Российской Федерации. Взгляд Президента был полон решительности и одновременно сочувствия. Осанка и поза его говорили о стойкости и непреклонности, готовности работать. Одного вида этого человека, взирающего на зрителя с телеэкрана, хватало среднестатистическому россиянину, чтобы почувствовать, что уже прямо сейчас всё вокруг начинает налаживаться и стабилизироваться.
— Граждане России! — начал Президент. — Сегодня все мы стали свидетелями беспрецедентного явления. Небесное тело, комета, приблизившаяся к Земле, оказало на её жителей — на нас с вами прежде неизвестное науке воздействие. В результате этого воздействия произошла цепь катастроф и несчастных случаев, дестабилизировавшая обстановку не только в России, но и в мире. Инфраструктура многих наших городов нарушена, точное число погибших и пострадавших до сих пор неизвестно… Вспышки немотивированной агрессии со стороны некоторых граждан, а также продолжающиеся повсеместно техногенные катастрофы, вынуждают меня, как Президента Российской Федерации, прибегнуть к введению в стране чрезвычайного положения…
Последовала выразительная пауза, после которой Президент продолжил:
— Вооруженные Силы, Внутренние Войска и подразделения МЧС переводятся в режим усиленного несения службы… С настоящего момента на всей территории Российской Федерации в тёмное время суток будет действовать комендантский час. Лица, проявляющие агрессию, будут задержаны и изолированы. В отношении оказавших сопротивление силам охраны правопорядка будет применяться оружие… В городах и населённых пунктах с настоящего момента начинают работать объединённые штабы Вооруженных Сил, Внутренних Войск и МЧС, организуются силы гражданской обороны… Все необходимые рекомендации и уведомления штабов до граждан будут доводиться при помощи средств массовой информации…