— У нас тридцать прекрасных арбалетчиков и опытная пехота. Герр Хозицер, есть ли там дорога? — обратился я к стражнику.
Тот подтянул к себе поближе блюдо с жаренным на вертеле поросенком.
— Будет непросто! Дорога там есть, то есть была.… Наверное, она уже здорово заросла за прошедшее время, но проехать все еще можно.
— А есть кто-то, кто бывал в тех местах за последние 2–3 года?
Хозицер откинулся от стола и обернулся, ища кого-то глазами.
— Есть. И он прямо здесь, как мне кажется… Да! Клаус! Эй, Клаус!
Пожилой кельнер, обслуживавший столики на противоположной части зала, где сидели в основном небогатые посетители, обернулся на зов.
— Клаус! — Хозицер громко стукнул кружкой по столу. — Клаус! Иди-ка сюда, приятель!
Пожилой кельнер вытер руки о передник и прихрамывающей походкой подошел к нашей компании. Лицо его было все иссечено шрамами. Левая глазница его была пуста, лишь прикрыта веком.
— Клаус, эти господа хотят поговорить с тобой!
Тот не торопясь, оглянулся, ища единственным глазом молодого коллегу.
— Вендель! Свинину вон тем господам! Да, с капустой. А я занят!
— Чем могу? — обернулся он ко мне.
— Присядьте. Не хотите ли выпить?
Клаус осторожно приземлился на край скамьи.
— Мне нужен человек, знающий места к югу отсюда. Мы идем туда.
— Хм. К оркам?
Клаус скривился.
— Да, нам придется пройти их землями.
— Опасное дело.
— Да. Поэтому нам нужен знающий человек!
— Вы хотите, чтобы я сопровождал вас?
— Да.
— Ваше предложение очень заманчиво.… Только вот, знаете ли, есть у меня некоторые предубеждения против орков!
— Сколько вам тут платят?
— Герр Вилле? Полфирлинга в день.
— Два пфеннинга? Негусто, как по мне!
— Меня еще кормят и дают одежду. И посетители иногда наливают стаканчик эля. А главное, — здесь нет этой зеленомордой мрази!
— У нас платят рейксталер за месяц. Тебе дадим вдвое. Поедешь на повозке, маршировать не придется. Согласен?
Клаус отрицательно покачал головой.
— Клаус, — хауптфельдфебель сменил тему, — ты знаешь орков, как никто. Что они будут делать, узнав, что отряд в сотню мечей вошел в их земли и встал лагерем у границы Проклятых мест?
Клаус поджал губы и вытер руки об стол. Когда он начал говорить об орках, по лицу пошли пурпурные пятна, а шея его стала багровой.
— Ближайший клан нападет на вас сразу, как обнаружит. Они будут атаковать на марше, стараться застать врасплох. Если не справятся, вызовут на помощь союзные кланы.
— Сколько воинов обычно в одном клане?
— От полусотни до двухсот.
— Бывает больше?
— Нет, слишком большой клан рано или поздно раскалывается.
— Сколько времени они будут собирать союзное войско?
— Небыстро. Союзные кланы — обычно это не соседи. Те, с кем клан живет по соседству, союзным не бывает. Скорее наоборот. Я бы сказал — не менее двух седмиц. Скорее — три.
— В последнем столкновении на Старой дороге участвовало три сотни пеших и не менее шестидесяти кабанных орков, — подтвердил Хозицер. А два года назад, под стенами Теофилбурга, их было не менее тысячи!
Такие цифры встревожили ротмистров.
— И сколько нам предстоит противостоять им? Мы не сможем долго сдерживать их атаки, если сила орков будет постоянно увеличиваться! — спросил Николас Рейсснер, требовательно глядя на Клауса.
— Господа, — Клаус обернулся в зал, потом снова ко мне, — сейчас я занят службой в трактире. Мы не могли бы поговорить в другое время?
— Конечно. Мы в городе до праздника.
— Тогда я могу подойти завтра с утра. За пару эля я расскажу вам об орках все, что знаю. Где я могу вас найти?
— Я… черт, я не знаю, как описать место, где мы остановились. Давайте мы сами зайдем завтра сюда, заодно и позавтракаем.
На лице Клауса отразилась мысль, которую я прочитал как «у богатых свои причуды».
— Я всегда здесь. Прошу извинить меня, господа.
Поднявшись, он заковылял обратно к посетителям.
— Бедняга три года провел в плену орков. Как он там выжил — уму непостижимо, — заметил советник Руппенкох, меланхолично болтая остатки эля в кружке. — Он ведь как раз в последнем походе и попался, да, Рихард?
— Точно.
Хозицер печально вздохнул, видимо, воспоминания были не из легких.
— Мы тогда потеряли больше тридцати человек.…Но, признаться, результат того стоил! Такого богатого улова у нас с тех пор не было, да и, наверное, не будет.
— Он был тогда молодой совсем, — добавил баннерет Зайдель. — А вернулся старик-стариком!
— Ладно, господа, — Хозицер поднялся. — Похоже, дождь наконец кончился, и нам пора уделить время службе. Герр Зайдель, вы проверите стражу Северных ворот?
Теофилбуржцы ушли.
— Господа, давайте тоже расходиться, уже стемнело. Эй, мошенник, сколько с нас?
Рассчитавшись, мы с Литцем побрели на квартиру, причем маг прихватил початую бутылку кларета. Густая тьма опустилась на землю. На площади уже горели фонари, а вот улицы были темны. Лишь одна из местных лун немного освещала нам путь, проступая сквозь тучи мутным зеленоватым пятном.
Обходя дождевые лужи, мы, в конце концов, нашли дом, где сняли комнату. Пришлось долго стучать, пока заспанный хозяин не открыл нам окно.
— Господа хорошо провели время? Прекрасно! Ой! Что это? — испугался он, когда Литц, подняв с пола несколько соломинок, поджег их щелчком пальцев.
— Это светильник, тупица. Раз у тебя тут темно, как в пещере троллей, приходится обходиться вот так!
— Добрые господа, милосердным Светом заклинаю, будьте осторожны с огнем наверху! Наш дом крыт тростником, и если хоть искра попадет на него — я буду разорен!
— Разве? — удивился я. Мне казалось, что крыша черепичная?
— Сверху положена дранка, но под нею — тростник. Тут у всех так. Умоляю вас!
— Понятно, — пробурчал Литц, и полез наверх. — Кругом одна видимость, сверху все прилично, а копнешь глубже — там или тростник, или дерьмо, или дерьмо с кровью!
Наконец мы залезли на свой чердак.
Главы 26-27
Глава 26
— Кто спит на кровати? — спросил я. — Может, кинем жребий?
— Ложись сам, Энно, ты же у нас коммандер, — ответил маг, ехидно протянув последнее слово.
— Да я привык, в походах чего только не приходится терпеть! Однажды даже пришлось спать в катакомбах, где было полно духов Хаоса! И ничего, жив, здоров.
— Неудивительно, — мрачно сообщил Литц. — Ты абсолютно антимагическое существо. Ни разу не встречал ничего подобного, и не думал, что встречу. Откуда ты такой взялся, Энно? Только не надо снова рассказывать про Лужице!
— Откуда я? Это так просто не расскажешь….
Я задумался, пытаясь понять, как мне рассказать ему историю человека, родившегося и 23 года проведшего в совсем другом мире.
— Я жил далеко отсюда. В другом мире. Это очень странное место, не знаю, поверишь ли ты мне, если я начну рассказывать о нем подробно. Там нет никакой магии, совсем. Но зато много техники. Там такие механизмы, что невозможно описать словами. И я там был, ээ, подмастерьем у механика. Мы чинили самодвижущиеся кареты.
Литц хмыкнул.
— Само по себе ничего не движется. И как же ты попал к нам, интересно знать?
— По глупости. Увидел в лесу место, окутанное голубоватым маревом. Пошел туда посмотреть. И видимо, подошел слишком близко.
— Как-как?
Литц, до того слушавший меня с заметной иронией, вдруг насторожился.
— Как говоришь, это выглядело?
— Ну, как голубоватое кольцо тумана. Я вошел в него, и все завертелось перед глазами, как будто окружающий мир был нарисован на холсте, и кто-то сдернул этот холст и закрутил его жгутом!
Литц, похоже, был озадачен.
— А потом?
— Меня окружили какие-то сатанисты в капюшонах. Похоже, при появлении я испугал их. Я и сам был на взводе, даже подрался с ними.
— А кого ты называешь «сатанистами»?
— Ну, эти вот, вызывающие всякую нечисть — у нас их так называли. Хаоситы, по-вашему. Один тряс передо мною каким-то камнем, размахивал посохом, а я схватил его и начал трясти как яблоню!
— Ты испортил ему колдовство, — заметил Литц. — Не дал сосредоточиться на формуле. Это ты тогда уже научился?
— Это вышло случайно. Мне потом уже объяснили, что тип с камушком был сильный маг, и амулет у него содержал столько энергии, что можно было развалить полгорода.
— Жаль, что у тебя не было под рукой ведра холодной воды…
— Ну, зато я был пьяный и смелый. Так вот, без особых сантиментов мне скрутили руки и отправили в тесную и сырую камеру. Там я провел больше двух недель. Каждый день меня таскали на допросы, а ведь я даже не знал вашего языка!
— Тебе повезло. Помешав варлоку, ты показал, что не принадлежишь ни к секте, ни к Хаосу.
— Меня долго проверяли. На допросах каждый раз присутствовали все новые и новые люди — и выглядели они раз от раза все старше, мрачнее и могущественнее. Они тоже пытались надо мною колдовать — двигали руками, бормотали молитвы — и я сразу понял, что это все делается всерьез. Раньше я и не знал, что в этом мире есть магия!
— Наверняка именно это их заинтересовало больше всего!
— Да. Они сказали, что я отталкиваю магию во всех ее проявлениях, и это очень редкое явление. Точнее, такого вообще не бывает.
— И как тебя не сожгли?
— Чудом. Надо отдать должное Тереллину — именно он сумел разобраться в случившемся. Меня ведь просто могли объявить демоном, да и сжечь за компанию с хаоситами. А меня вот изучили, и признали что я — человек. Но человек особенный, чуждый этому миру настолько, что такая тонкая вещь, как магия, не может на меня воздействовать.
— Странно.
Литц задумчиво почесал голову.
— Насколько я знаю повадки нашей матери-Церкви, тебя должны были изучать как неведомое миру явление. Держать в заточении, изводить алхимией и наговорами. И кто тебе дал меч и немалую должность, герр