— Желудок крепкий у тебя? — уточнила с сомнением соседка, скомкивая газету с потрохами.
Аннушка удивлённо кивнула.
— Ну пошли, — и Инна Михайловна, протерев руки вафельным полотенцем, вышла в прихожую и приоткрыла дверь в кладовую.
Лампочка там горела по собственному хотению, и потому приспособили у входа самодельный подсвечник да спичечный коробок держать. Запалив осветительное приспособление, повела Инна Михайловна соседку мимо тюков и коробок в глубину, и будто бы как-то дальше, чем места в кладовой быть могло.
— Вот, — свернув сначала влево, а потом вправо, и даже штору какую-то приподняв, словно бы театральную, указала она на завешенную чем-то раму большой картины, стоящей на полу и прислонённой к дальней стене.
Аннушка задрала тряпицу и охнула. Дед в лаптях, на заднем дворе какого-то хозяйства, держащий мясистую курицу за шею, был в отсветах оплывшей белой свечки, словно живой. Ещё одна курочка на полотне улепётывала в сторону без головы, и из разверстой кровавой раной шеи бил целый фонтан. Картина была прямо до дрожи реалистичная, и к горлу Аннушки подкатила горечь, но Инна Михайловна шваркнула погнутое, неправильной формы алюминиевое ведро так громко, что соседка от испуга позабыла о недомогании.
— Сюда вот ставь, под руку правую, — разъяснила Инна Михайловна, к самому полотну пододвигая ногой ведро. — И уходи. Часа через пол будет тебе курочка. Только уж ощипывать и потрошить самой нужно.
— А он… не осерчает? — опасливо уточнила Аннушка, глянув на топорик в руке дедка. — Воровство ведь. Нехорошо.
— Папирос у Семёна возьми да на раме положи пару штучек. Ещё благодарен останется!
Свекровь, как убедилась, что бояться нечего (аккурат за ужином, к которому невестка испекла в духовке курочку картинного происхождения), научила Аннушку добывать духи, правда, специфические, но зато стойкие и не такие, как у всех. Следовало для такого дела в ванной во флакончик с почти истраченным одеколоном, скрутив крышку, засунуть какой тонкой палочкой головку цветка да воды налить, но непременно из горячего крана (оттуда бежала вода холодная и тонкой-тонкой струйкой). После оставить на ночь. И перелить куда жидкость поутру. Бутона в ней никогда уж не оставалось, как и резкого запаха остатков одеколона, а жидкость получалась концентрированной, пахла, как тот цветок, и очень медленно выветривалась с тела и одежды.
— Но только у той, что открывала горячий кран, — предупредила Марьяшка. — пробовала тут одна Клава, она после во Владивосток уехала, продавать духи. Так с ней после всё почтовое отделение разом говорить перестало и даже здороваться.
Так и учили Аннушку кто чему, а про некоторое она сама догадывалась. Например, подбирала во дворе беспризорных котят и щеночков блохастых, заручившись помощью Настёны, отмывала их в медном тазу, сушила, вычёсывала, кормила и обратно на улицу несла (где, к слову, приведённых в порядок, зверушек довольно быстро разбирали по домам на воспитание).
А таз падать прекратил совершенно. За что все в квартире были Аннушке очень сильно признательны.
А вот скверные рифмы слушать ночами молодой чете Бубликовых пришлось ещё только трижды. Гриша через них совсем не высыпался и даже заметил, что дедовы «очи шальные» преследуют его в НИИ, что было уже совершенное безобразие.
Потому он очень обрадовался, когда в Г-образную комнату подселили Иннокентия Белочкина с супругой. Ну и Аннушке смириться пришлось.
Глава 20Кеша неверующий
Кеша Белочкин был прагматиком чистой воды и любые странности вокруг не замечал напрочь. А ещё спала чета Белочкиных, затолкав в уши затычки, смастерённые матерью Тани, потому как до расселения жила та с целой оравой сестёр и братьев, мал мала меньше, и крик от них стоял постоянный. Так что те затычки мать Татьяны для всех соседей клепала, а та уж успела и мужа к ним приучить.
Столкнулась, в общем, Дарьюшка с непреодолимой трудностью. Ну да зато Белочкины во сне часто улыбались, и можно было себя убедить, что это им романс нравится.
Всякой домашней странности Иннокентий подбирал «разумное объяснение», словно затеял с квартирой соревнования на убедительность. Ввиду численного перевеса противника, необъяснённое игнорировал, откладывал на потом и не признавал.
— Тут думать надо, со временем пойму, — объявлял Иннокентий, вглядываясь в танцующую девочку из палочек, нарисованную на обоине над кухонным столом чуть выше круглой сахарницы.
А на другой день достал где-то пять рулонов новых обоев и вместе с женой затеял ремонт.
— Ох, доиграется сосед, — морщил нос Гриша Бубликов, наблюдая, как нерабочий торшер Таня Белочкина разбирает на составные части и в коробках от яблок пристраивает в кладовой. — Зря он так.
— Я, Григорий Семёнович, в чертовщину не верю, — довольно объявил Кеша, входя на кухню вслед за женой.
— Тут ведь вот какое дело, Иннокентий Борисович, — подал голос Семён, макая пряник в чайную чашку. — Не то важно, веришь ты в чертовщину, а то, верит ли она в тебя.
Глава 21Пыль
Внезапно всю квартиру наполнила пыль. Она разбухала, наслаивая слой за слоем, за ночь, а иногда просто за час. Все предметы покрылись серым инеем. Пыль пробиралась в щели и наполняла их, выбиваясь наружу распушёнными пуховками.
Всякую вещь следовало трясти, чихая и кашляя, до умопомрачения, чтобы надеть, или дуть на неё, зажмурив глаза, чтобы использовать.
Марьяша сшила для всех марлевые повязки, чтобы защищать носы и рты. Они с Инной Михайловной и Аннушкой постоянно стирали пыль и проветривали, но той становилось только больше. Демьян переживал за своих питомцев. Пыль превращалась в стихийное бедствие.
К третьему дню в ней стало сложно передвигаться. Пыль начала походить на туман. Ночью, в сумерках или на рассвете, в таком можно было заблудиться. Инженер Витя раз шёл перекурить на лестничную клетку, а вышел на опушке леса в пригороде, в халате и тапочках.
— Хорошо не в трусах! — злился он после. — Хотя и так разъяснять пришлось, чуть пятнадцать суток не впаяли. А если бы зима⁈
После этого случая довелось всем по квартире перемещаться только при параде, с деньгами и документами. А Настёне запретили даже с кровати слезать без сопровождения взрослых. Она построила там халабуду из простыней. Спасалась как могла.
В халабуду пыль не проникала, так что Демьян попросился сдать Настёне собак и кошек на время. И носил им консервные банки с пропитанием дважды в день, деликатно стучась в соседскую дверь, пробираясь с трудом к конструкции и передавая Настёне припасы, а ещё несколько благодарственных карамелек, сушки или пряник.
Такой уклад девочке понравился. Считай, сбылась давняя мечта. Хотя и на время.
Пыль не успокаивалась.
Кому-то что-то не нравилось.
Глава 22Борьба за чистоту
Иннокентий пыль отрицал.
— В старых квартирах, где столько ненужного хлама хранится просто на всякий случай, всегда так, товарищи! Ничего необычного. Хотя, конечно, меры предпринимать нужно.
В качестве мер Кеша велел супруге собрать женский состав соседей на помывку всего, а сам взялся собирать мужской для коллективного и одновременного выбивания ковров.
— Вот от одной этой вот, с позволения сказать, дорожки в коридоре, знаете, сколько подымается? Да она настолько пыльная, что иногда кажется, будто тебя за ноги что-то хватает, ей-богу!
— Так ведь не кажется, дядя Кеша, — выкрикнула Настёна из-за приоткрытой двери в комнату. Её голос из накроватной халабуды звучал странно гулко, будто внутри от простыней могло отражаться эхо, а сама Настёна была где-то далеко.
— Фантазёрка! — довольно улыбнулся Иннокентий. — В детском возрасте оно хорошо. А нам, взрослым, нужно бороться за чистоту!
С этими словами Иннокентий Белочкин взялся за край дорожки, завернул её и покатил, превращая в рулон, по коридору, чихая, кашляя, и в поднявшихся клубах сам не понял, ни откуда лестница взялась, ни как он на неё попал, ни где оказался.
//Если вы читаете историю не на АвторТудей, значит, это черновые наброски, украденные у автора пиратами. Для того, чтобы история не заглохла, автору очень нужна ваша поддержка. Пожалуйста, перейдите по ссылке https://author.today/work/381464 на оригинал произведения. Если у вас действительно нет финансовой возможности оплатить книгу, вы всегда можете написать мне в ЛС и получить промокод. Я очень быстро отвечаю на сообщения. Читая книгу на сторонних ресурсах, вы отнимаете у автора не деньги за продажу, а ту искреннюю радость, которую приносит творчество. Оно требует многих сил и всё-таки заслуживает хотя бы того, чтобы автор видел, что его читают. Пожалуйста, не забирайте у автора результаты труда, спонсируя кому-то доход от бесящей вас же рекламы//
Глава 23Фантазерка
В Настёнином распоряжении получилось пять просторных комнат и сад с бассейном. Бассейн помогла обустроить мама: принесла кастрюлю с водой, сказала, что для очистки воздуха. И получилась купальня, как в исторической книжке про царицу Клеопатру, читанной когда-то с соседом Демьяном на кухне.
Купальня была глубокой, такой, что можно было нырять с головой, плавать лягушкой, как научил недавно папа, но нельзя было утонуть: потому что вода выталкивала Настёну на поверхность, словно были на плечах специальные резиновые нарукавники, как те, один из которых в последний раз на речке начал сдуваться, и который папа пытался починить, но только дыру прожёг там огромную.
Сад разросся от стоящего на клумбе листка горшочного цветка, просунувшегося краем между стеной комнаты и покрывалом-крышей. Настёне нравилось щебетание птиц в саду и длинноклювая ярко-фиолетовая пташка, которая садилась на пальцы без страха, стоило протянуть руку, и тёрлась крошечной головкой о ногти, выклёвывая оттуда забившуюся грязь. Настёна называла свою подругу Танечкой. По ночам Танечка щебетала колыбельные, и иногда в них, кроме мелодии, появлялись слова. Вроде как, французские. Но это неточно.