— Ваша реакция естественна, — задумчиво ответил священник. — Но мне кажется, если бы вы приняли его предложение, это не причинило бы вам вреда.
— Вреда — пожалуй, но чувствовать себя обязанной...
— Он, конечно, со странностями... — мистер Биб немного помешкал, прежде чем продолжить, — но вряд ли способен злоупотребить вашим доверием и меньше всего рассчитывал на вашу признательность. Он обладает редким достоинством — если это можно назвать достоинством — всегда говорить что думает. Ему случайно досталось то, что ему не нужно, зато нужно вам. Он не считает это услугой. Нам — во всяком случае, мне — трудно понять человека, который всегда абсолютно искренен.
— Я знала, что он хороший! — обрадовалась Люси. — Мне нравится видеть в людях хорошее!
— Да, полагаю, он такой и есть: хороший, но ужасно нудный. Мы с ним расходимся почти во всех важных вопросах, и я думаю... я надеюсь, что вы тоже придерживаетесь других взглядов на мир. Он из тех людей, с которыми можно не соглашаться, но которых нельзя жалеть. Сразу же по приезде он восстановил против себя всех обитателей пансиона. Он начисто лишен такта и светских манер — впрочем, дурными их тоже не назовешь — и не считает нужным держать свое мнение при себе. Мы как- то даже собирались пожаловаться на него нашей неподражаемой синьоре и, слава богу, передумали.
— Можно ли на основании вышесказанного заключить, что он социалист? — спросила мисс Бартлетт.
Мистер Биб немного скривил губы, но подтвердил: можно.
— Сына он тоже воспитал социалистом?
— Я плохо знаю Джорджа, потому что он крайне неразговорчив. Тем не менее он производит хорошее впечатление и, пожалуй, умен. Конечно, он многое перенял от отца, и не исключено, что разделяет его взгляды.
— Ну, просто гора с плеч, — призналась мисс Бартлетт. — Так, по- вашему, нам следовало принять их предложение? Вы считаете меня отсталой и чересчур подозрительной?
— Упаси бог, я так вовсе не считаю.
— Может, я должна извиниться перед ним за грубость?
Мистер Биб с досадой заметил, что это вовсе не обязательно, и отправился в курительную комнату.
— Кажется, я нагнала на него скуку, — предположила мисс Бартлетт после его ухода. — Люси, почему ты не поддерживала разговор? Ему, несомненно, интереснее с молодыми. Надеюсь, тебе не показалось, будто я его монополизировала? Я была уверена, что ты возьмешь его на себя.
— Он очень хороший! — воскликнула Люси. — Точно такой, каким я его запомнила. Должно быть, он видит в людях только хорошее. Даже не подумаешь, что священник.
— Люсия...
— О, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! И знаешь манеру священников выдавливать из себя улыбку. А мистер Биб смеется от души, как нормальный человек.
— Ну и чудачка же ты! И как две капли воды похожа на мать. Интересно, он ей понравится?
— О, конечно — и ей, и Фредди!
— Да, пожалуй, он очарует всех просвещенных обитателей Уинди Корнер. Мы же у себя в Тонбридже безнадежно отстали от времени.
— Да, — хмуро подтвердила Люси.
У нее осталось смутное ощущение неудовлетворенности, но она никак не могла определить, кем именно недовольна: собой, мистером Бибом, просвещенными обитателями Уинди Корнер или косным мирком Тонбридж Уэллса. Тем временем мисс Бартлетт, всегда упорно отрицавшая свое недовольство кем или чем бы то ни было, продолжила разговор:
— Боюсь, что я для тебя плохая компания.
И, конечно, Люси в очередной раз упрекнула себя в эгоизме: «Я должна быть внимательнее. Шарлотте и так приходится туго: ведь она бедна».
К счастью, одна из миниатюрных старушек, видимо, старых дев, которые на протяжении всего этого времени благосклонно улыбались им из другого конца комнаты, подошла и попросила разрешения сесть на стул, освободившийся после мистера Биба. А когда села, тут же тихонько, как пташка, защебетала об Италии. О том, чего им стоило решиться на эту рискованную поездку, которая, однако, превзошла все их ожидания. О благотворной перемене в состоянии здоровья ее сестры, о необходимости закрывать на ночь окна спальни, а по утрам выпивать полную бутылку воды. Она излагала новости и делилась опытом в приятной, доброжелательной манере, уверенная в том, что беседа с ними заслуживала большего внимания, чем жаркий спор о гвельфах и гибеллинах в дальнем углу гостиной. Рассказала даже о кошмарном эпизоде в Венеции, когда она обнаружила в своей постели нечто такое, что хуже блохи, но все-таки лучше кое-чего другого.
— Зато здесь вы находитесь в полной безопасности — как в Англии. — Синьора Бертолини совсем как англичанка.
— В наших комнатах дурно пахнет, — пожаловалась Люси. — Мы боимся ложиться спать.
— И вдобавок ко всему вам приходится созерцать из окон пустой двор, — посочувствовала старая дама. — Ах, если бы мистер Эмерсон проявил больше такта! Мы все так переживали за вас!
— Я убеждена, что у него были добрые намерения.
— Вне всяких сомнений, — поддержала ее мисс Бартлетт. — Мистер Биб упрекнул меня в чрезмерной подозрительности. Но я должна была защищать интересы моей юной родственницы.
— О, разумеется, — согласилась старая леди, и они застрекотали в унисон о том, что молодым девушкам лишняя осторожность не помешает.
Люси постаралась придать себе кроткий вид, но не могла не чувствовать себя идиоткой.
— А что до старшего мистера Эмерсона — не знаю... Да, он абсолютно лишен такта, но... разве вам не приходилось видеть людей, которые делали что-нибудь без всякого изящества, а получалось почему-то... красиво?
— Красиво? — поразилась мисс Бартлетт. — Разве красота и изящество не одно и то же?
— Да, верно, — ее собеседница беспомощно пожала плечами. — Но иногда мне кажется, что все не так просто...
И она прикусила язычок, потому что в комнату вошел мистер Биб с чрезвычайно довольным видом.
— Мисс Бартлетт! — воскликнул он. — Конфликт из-за комнат улажен! Я так рад! Мистер Эмерсон заговорил со мной в курительной комнате, и я, будучи в курсе, поддержал его в намерении довести дело до конца. Он уполномочил меня передать, что это доставит ему огромное удовольствие!
— О, Шарлотта! — обрадовалась Люси. — Давай сейчас же переедем! Старый джентльмен так любезен!
Мисс Бартлетт молчала.
— Кажется, я влез не в свое дело, — сказал мистер Биб. — Извините за назойливость.
И, расстроенный, направился к двери. Но остановился, услышав за спиной:
— Мои желания, бесценная Люси, не идут ни в какое сравнение с твоими. Было бы жестоко с моей стороны лишать тебя права действовать по своему усмотрению здесь, во Флоренции, где я нахожусь исключительно благодаря щедрости твоей матери. Если тебе угодно выдворить этих джентльменов из их комнат, будь по-твоему. Мистер Биб, вас не затруднит передать мистеру Эмерсону, что я принимаю его предложение и хотела бы лично выразить ему свою благодарность?
При этом она все больше повышала голос, так что под конец он заглушил даже гвельфов с гибеллинами. Священник, проклиная в душе весь женский пол, поклонился и пошел выполнять поручение.
— Запомни, Люси: это исключительно на мою ответственность. Нельзя, чтобы это решение связывали с тобой. Позволь мне хотя бы это.
Вновь появился мистер Биб и нервно произнес:
— Мистер Эмерсон занят. Я привел его сына.
Молодой человек опустил глаза на сидящих дам, и тем показалось, что они сидят на полу — такими низкими были кресла.
— Отец принимает ванну, так что вы не сможете поблагодарить его лично. Но любое ваше сообщение будет передано ему при первой возможности.
Отдать предпочтение ванне перед благодарностью мисс Бартлетт! Все заготовленные ею колкости, которые она собиралась преподнести под видом любезности, остались невостребованными! Мистер Эмерсон-младший не скрывал своего торжества, к явному удовольствию мистера Биба и тайному — Люси.
— Бедный молодой человек! — сказала мисс Бартлетт после его ухода. — Как он, должно быть, зол на отца из-за этих комнат! Но что ему остается, кроме напускной учтивости!
— Примерно через полчаса ваши комнаты будут готовы, — сообщил мистер Биб и, бросив напоследок задумчивый взгляд на обеих кузин, удалился к себе, чтобы сделать запись в философском дневнике.
— Да уж, — вздохнула мисс Алан, собеседница Шарлотты Бартлетт, — джентльменам не понять... — На этом она выдохлась, но мисс Бартлетт уловила главную мысль, и они продолжили разговор, в котором главную роль играли непонятливые джентльмены.
Люси раскрыла свой «Бедекер». Этот путеводитель она прихватила с собой в Северную Италию и в свободное время прилежно заучивала наизусть важнейшие даты флорентийской истории. Ибо твердо решила на следующий день наслаждаться жизнью.
Полчаса прошли в плодотворных занятиях. Потом мисс Бартлетт со вздохом поднялась.
— Что ж, приступим. Сиди, сиди, я сама займусь переездом.
— У тебя все так ловко получается, — польстила ей Люси. — Но ведь ты стараешься для меня, так что я должна участвовать.
— Нет-нет, дорогая.
Шарлотта такая деятельная! И при этом — ни капли эгоизма! Она всегда была такой, но в этом путешествии по Италии превзошла себя. Так думала Люси — вернее, заставляла себя думать. Но... невесть откуда взявшийся дух противоречия нашептывал, что лучше бы в поведении кузины было меньше деликатности и больше... красоты. В общем, она вошла в свою комнату, не испытывая ни малейшей радости.
— Я хочу объяснить, — сказала мисс Бартлетт, — почему я заняла большую комнату. Естественно, я предпочла бы отдать ее тебе, но оказалось, что здесь жил молодой человек, и твоей маме это наверняка бы не понравилось.
Люси была озадачена.
— Раз уж так получилось, что нам сделали одолжение, тебе лучше быть обязанной отцу, а не сыну. Я тоже кое-что повидала в жизни и знаю, к чему это может привести. Хотя мистер Биб, по-видимому, может послу¬жить гарантией против злоупотреблений с их стороны.
— Мама не стала бы возражать, я уверена, — пробормотала Люси, и у нее уже не в первый раз возникло ощущение существования в мире каких-то сложных, неизвестных ей проблем.