(Пародия)
Если жизнь подбросила вам лицензионные соглашения, сделайте из них лимонад[39]
Информационная экономика, которую мы строим сегодня, в большей степени является новой разновидностью феодализма, чем капитализмом.
Сеть не создает достаточного количества возможностей для достаточного количества людей. Доказать это очень просто. Широкое внедрение инновационных технологий связи должно было помочь среднему классу достигнуть своего расцвета, как это произошло с появлением сети федеральных скоростных автомагистралей. Благодаря ей в свое время возникло множество рабочих мест в транспортной инфраструктуре и в сфере туризма, а коммерческие перспективы в целом расширились. Вместо этого сейчас мы наблюдаем упадок экономики, безработицу и жесткие экономические меры.
Возможно, лучше понять ситуацию поможет аналогия с лимонадными киосками. В 2012 году знаменитым политическим мемом среди американцев, поддерживавших Республиканскую партию, стала фраза «Вы это построили». Она стала ответом на вырванную из контекста фразу «Вы этого не строили», которую якобы произнес президент Барак Обама, говоря об инфраструктуре, в частности дорожной.
Конфликт заключался примерно в следующем: предпринимательство, будучи крайне важной сферой деятельности, может создавать свои собственные замкнутые системы. Бизнес решил бы гораздо больше проблем, если бы его оставили в покое. Налоги и государственное регулирование представляют собой проблему, решением которой было бы просто избавиться от них. Кому нужна инфраструктура? Бизнес построит собственные дороги, если правительство не будет вмешиваться.
В свое время нескольких девчонок, открывших лимонадный киоск, позвали на телевидение, где критики президентской политики пытались выяснить, сами ли они создали свой бизнес или это сделало правительство [1]. Я бы хотел, чтобы нынешние дети могли зарабатывать деньги в интернете, но это сложнее, чем продавать лимонад в киоске.
Можно ли сравнить интернет с дорогой, у которой возникнет киоск с лимонадом? Правительство построило дороги. Весь смысл дороги общественного пользования состоит в том, чтобы дать предпринимательству толчок к выходу на более высокий уровень.
Без правительства у нас была бы сеть разрозненных цифровых сетей[40], в большинстве своем частных, вместо привычного единого интернета [2].
Без дороги общественного пользования с беспрепятственным доступом открытый детишками киоск с лимонадом никогда не принес бы прибыли. Реальные возможности для бизнеса представляла бы приватизация чужих дорог.
Схожим образом, без открытой единой сети само понимание интернет-бизнеса было бы целиком и полностью феодальным. Вместо этого ситуация приняла подобный оборот лишь на рубеже веков. На сегодняшний день вместо сайтов в открытом для всех интернете люди чаще создают приложения в частных магазинах или страницы в частных социальных сетях.
Я неоднократно вел жаркие споры с либертарианцами из Кремниевой долины, которые считают, что улицы стоит перевести в частную собственность. Вот вам пример лицензионного соглашения для конечного пользователя [3], которое могли бы получить (но не стали бы читать) жители такой либертарианской утопии:
Дорогие родители или законные опекуны
Возможно, вам известно, что ваша дочь – одна из __________ детей в вашем районе, которые недавно подали заявку на совместно управляемое приложение StreetApp® в категории «Киоск с лимонадом».
На правах владельца или управляющего вашей улицей, где, предположительно, будет действовать приложение, на которое была оформлена заявка, StreetBook обязуется в соответствии с действующим законодательством получить согласие родителей. Нажмите «Да» внизу этого окна, чтобы подтвердить, что вы действительно родитель или законный опекун ____________________ и что вы согласны на выполнение следующих условий:
1. StreetBook имеет право удерживать определенную долю прибыли, не превышающую 30 %. [Это условие копирует модель получения дохода, установленную магазинами приложений.]
2. Вы обязаны согласовать со StreetBook рецепты лимонада, дизайн вашего киоска и его вывески, а также форму одежды продавцов. StreetBook может демонтировать ваш киоск в любое время в случае нарушения согласований. [Этот пункт также основан на практике работы магазинов приложений.]
3. Любая торговля, не имеющая отношения к продаже лимонада, будет осуществляться через StreetBook. Покупатели должны быть зарегистрированы в StreetBook, даже если они живут на улице, находящейся во владении или управлении конкурента StreetBook. StreetBook будет удерживать все средства для получения процента и может продлить время удержания в случае предъявления любой из сторон претензий о мошенничестве или нарушении договора о пользовании в жилой зоне. [Это условие составлено по образцу бизнес-моделей платежных интернет-систем.]
4. Разработчик киоска должен выплачивать ежегодный взнос в размере 100 долларов. [Это условие снова опирается на опыт успешных магазинов приложений.]
5. Ограниченный свободный доступ к тротуару StreetBook перед вашим домом предоставляется в обмен на размещение рекламы на вашем теле и вашей собственности. Вывеска вашего киоска с лимонадом, бумажные стаканчики и одежда, которую будут носить ваши дети, должны содержать рекламу, предоставленную исключительно StreetBook. [Это условие опирается на модель социальных сетей и компаний – владельцев поисковых систем.]
6. В случае если вы выбрали ограниченный свободный доступ к использованию тротуара перед вашим домом, вы обязаны предоставить StreetBook подробный перечень предметов собственности, находящихся в вашем доме, и позволить StreetBook отслеживать перемещения и коммуникации всех людей, находящихся в вашем доме. [Это условие основано на бизнес-модели, впервые предложенной компаниями – владельцами социальных сетей, поисковых систем, а также других сервисов, бесплатных только на первый взгляд.]
7. Принимая условия данного соглашения, вы признаете, что любая ответственность за чрезвычайные происшествия вблизи места действия вашего приложения StreetApp® лежит на вас и прочих заинтересованных лицах. Мы предоставляем вам возможность связаться с другими и извлекаем из этого коммерческую выгоду, но все риски вы принимаете на себя. [Этот пункт опирается на характер лицензионных соглашений для конечного пользователя в целом.]
8. Вы подтверждаете, что были уведомлены о том, что внутренние процедуры StreetBook по обеспечению безопасности и конфиденциальности не учитывают возможности использования наших систем мошенниками, которые могут свободно комбинировать предоставляемые нами данные с данными, предоставляемыми бесплатно другими предприятиями, такими как частные коммунальные услуги, на которые вы подписаны. Вы соглашаетесь с тем, что вам придется научиться мыслить как хакер, чтобы сохранить контроль над своими учетными записями. [Вспомним известный случай, когда учетную запись репортера журнала «Wired» Мэта Хонана взломали, потому что тролли могли воспользоваться информацией других серверов-сирен и добыть достаточно данных, чтобы украсть его персональные данные. Однако ни один сервер, естественно, не был в этом виноват.]
9. За отдельную регулярную плату вы можете оформить «премиум-аккаунт», чтобы пользоваться особыми услугами StreetBook. В их число входят снижение видимости вашего дома для коммивояжеров и повышение видимости вашего дома для доставщиков заказанной вами еды и вызванных вами рабочих из ремонтных служб. Принимая условия данного соглашения, вы соглашаетесь получать информацию об услугах для владельцев премиум-аккаунта по телефону или с помощью иных средств. [Этот пункт опирается на практику некоторых социальных сетей и сайтов для размещения отзывов.]
10. Выплаченные вами налоги на местном уровне, на уровне штата, а также на государственном уровне будут использованы для выплаты государственной финансовой помощи StreetBook, поскольку эта компания, очевидно, слишком крупная, чтобы обанкротиться. Ваше мнение не учитывается при обсуждении этого вопроса, и этот пункт включен в соглашение просто для того, чтобы еще раз напомнить вам об этом. [Это условие опирается на успешные примеры применения продвинутых информационных технологий в финансовой сфере.]
Нажмите «Продолжить», чтобы перейти ко 2 из 37 страниц условий лицензионного соглашения.
Нажмите здесь, чтобы принять условия лицензионного соглашения.
StreetBook с гордостью поддерживает новое поколение предпринимателей.
StreetBook может в любое время изменить или исправить любой из пунктов или все пункты данного соглашения, прочитанного вами. StreetBook не принимает на себя никакой ответственности.
Часть 3Две точки зрения на то, как могут развернуться события в этом веке
Глава 8Взгляд снизу
В случае массовой безработицы – сохранятся ли рабочие места в сфере производства?
Главный вопрос не в том, насколько далеко продвинется автоматизация, а в том, сможем ли мы вовремя понять, что нельзя автоматизировать все подряд. Даже если у людей появятся новые требования к выполнению задач для поддержания процесса, который мы называем автоматизацией, одновременно могут возникнуть и античеловеческие ценности, определяющие новые роли как «ненастоящую работу». Вместо этого от людей будут ожидать, что они «поделятся». Так что на самом деле нам стоит задаться вопросом: «Сколько рабочих мест мы потеряем из-за автоматизации, если наше представление о ней будет ошибочным?»
Один из странных и трагических аспектов нашего нынешнего технологического развития заключается в том, что самые известные устройства на основе информационных технологий, то есть смартфоны и планшеты, собирают вручную на гигантских заводах, расположенных по большей части на юге Китая, и люди трудятся в каторжных условиях с огромными переработками. Глядя на новейшие достижения робототехники и автоматизации производства, сложно не задаваться вопросом, в какой же момент труд полчищ этих потенциальных луддитов[41] станет никому не нужен.
В этом случае, даже когда технология автоматизированного производства станет доступной, я полагаю, что политики будут ограничивать ее развитие. Сложно представить, что власти Китая позволят большинству населения государства потерять работу. Китайское общество все еще в значительной степени подчинено централизованному планированию. Также сложно представить, что на это пойдет кто-то из соседей Китая. Станет ли Япония с ее растущей долей пожилого населения автоматизировать производство на заводах и фабриках, чтобы ослабить позиции Китая? Такой ход чреват значительным риском.
Но у кого-то могут найтись причины поступить подобным образом. Возможно, одна из малонаселенных богатых стран Персидского залива задумается о будущем, когда запасы нефти будут исчерпаны, и начнет финансировать гигантские автоматизированные заводы и фабрики, чтобы ослабить позиции Китая в сфере производства пользовательской электроники. Это может произойти и в Соединенных Штатах, где количество рабочих мест в сфере производства, которые стоило бы сохранять, стремительно сокращается.
Какой же будет автоматизация производства? В первую очередь на ум приходит слово «временное». И причина в том, что внедрение автоматизации на производстве неизбежно приблизит его к «программно опосредованным» технологиям. Когда технология становится программно опосредованной, именно структура программного обеспечения в конечном итоге определит, кому достанется больше денег и влияния при ее использовании. Если такое произойдет с фабричным производством, то само понятие фабрик в нынешнем представлении морально устареет
Чтобы понять причины этой закономерности, рассмотрим, каким образом автоматизированное производство может шагнуть вперед. Для изготовления формообразующих деталей, например форм для оттисков, уже повсеместно применяют автоматические размольные машины. Механические руки-манипуляторы, применяемые при сборке деталей, используются еще не так часто, но все же уже находят свои сферы применения, например в сборке деталей крупных объектов, таких как автомобили или широкоэкранные телевизоры. Тонкая работа (например, вставка экрана в рамку на корпусе планшета) все еще выполняется вручную, но скоро ситуация может измениться. Вначале промышленные роботы будут стоить дорого, и для управления ими появится множество высокооплачиваемых рабочих мест, но в конечном итоге цены на них упадут, данные для управления ими будут отданы на краудсорсинг, а производство пойдет по тому же пути, по которому уже пошла индустрия звукозаписи.
На сегодняшний день как ученые, так и просто любители повально увлечены 3D-печатью. 3D-принтер немного похож на микроволновую печь. Сквозь стеклянную дверцу можно рассмотреть, как движущиеся в разные стороны сопла под контролем программ постепенно подают разные материалы, из которых в результате как будто по волшебству возникают объекты. Вы просто скачиваете проект для печати из интернета, как какое-нибудь кино, загружаете его в 3D-принтер и через некоторое время приходите посмотреть, что получилось. Перед вами физический объект, который вы скачали. Уже начались эксперименты с принтерами, которые печатают детали, в том числе и рабочие электронные компоненты. Для начала электронный чип – всего лишь модель, созданная с помощью похожего на печать процесса. То же самое касается и плоского экрана. Теоретически в недалеком будущем должна появиться возможность напечатать на 3D-принтере действующий смартфон или планшет.
ГЛАВНЫЙ ВОПРОС В ТОМ, СМОЖЕМ ЛИ МЫ ВОВРЕМЯ ПОНЯТЬ, ЧТО НЕЛЬЗЯ АВТОМАТИЗИРОВАТЬ ВСЕ ПОДРЯД. СКОЛЬКО РАБОЧИХ МЕСТ МЫ ПОТЕРЯЕМ ИЗ-ЗА АВТОМАТИЗАЦИИ, ЕСЛИ НАШЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О НЕЙ БУДЕТ ОШИБОЧНЫМ?
Неизвестно, насколько высокого уровня достигнет 3D-печать и как быстро она будет развиваться. Все подводные камни и недостатки этой технологии предсказать невозможно, и эта невозможность способна растянуть неопределенность технологических изменений еще на несколько десятков лет. Но похоже, что 3D-печать сможет пройти через несколько циклов и уже в этом веке стать вполне доработанной технологией.
Следует также отметить, что как только 3D-принтерами можно будет оборудовать фабрики, их же можно будет установить и рядом с местом использования их продукции.
Возможность производить необходимые объекты на месте может решить большинство проблем с вредными выбросами: нужда в грузоперевозках отпадет сама собой. Зачем нам целый флот контейнеровозов, если товары широкого потребления больше не надо возить из Китая, а можно просто напечатать их или у себя дома, или в местной мастерской.
Основным объектом торговли станут «пасты». Те самые субстанции, которые выливаются из сопел принтера. На момент написания этой книги существует около сотни разновидностей паст, заправляемых в 3D-принтеры. Например, определенная разновидность пасты может при затвердевании превратиться в жесткий пластик для салонов автомобилей.
Пока слишком рано говорить о том, какие пасты будут применяться в будущем. Мы также не знаем наверняка, сколько типов пасты нам потребуется. Может быть, всем за глаза хватит единой суперпасты. Возможно, суспензию, содержащую графеновые частицы, удастся преобразовать в самые разные компоненты, например цифровые схемы из нанотрубок, слои электролитов для батарей или покрытия из жесткого карбонового волокна.
Будут ли пасты подаваться в дома по трубам? А может, пасту для заправки принтера будут подвозить раз в неделю специальные грузовики? Можно ли будет заказать наборы для замены пасты на Amazon и получить их по почте? Или маленькие роботы будут приземляться прямо на крышу вашего дома и заправлять ваш принтер? Этого мы не знаем. В любом случае, нам понадобится новая инфраструктура для доставки пасты. Цена на пасту будет ожидаемо завышена, как она завышена сейчас на чернила для домашних фотопринтеров[42].
Изменение процесса переработки мусора может стать настоящим чудом. Сейчас, когда мы выбрасываем какую-то вещь на свалку, к ней не прилагается никакой информации о том, как быстро разобрать ее на составные части, которые можно было бы использовать повторно. Это ужасно неэффективно.
Мы полагаемся на человеческий труд, крайне приблизительно оценивая возможности переработки того, что выбрасывается за ненадобностью. Это происходит, когда мы выбираем правильную корзину для мусора в кафе или когда бездомные роются на свалках.
Поскольку большинство объектов будет печататься на 3D-принтерах, сама природа переработки радикально изменится. Напечатанный объект будет сохранен в памяти облака. Появятся также и «депринтеры», которые будут принимать ненужные объекты, например устаревшие планшеты. Опираясь на исходную спецификацию печати, которую всегда можно будет найти в сети, станет возможно вернуть предмет в состояние первоначальной пасты. Вместо того чтобы расплавить объект, небольшие сопла, наполненные специальными растворителями, и режущие насадки отделят друг от друга каждую струйку вещества, которое первоначально было пастой. Процесс будет несовершенным с точки зрения эффективности, поскольку законы термодинамики никто не отменял, но он будет намного эффективнее того, что мы делаем сейчас.
Наряду с устранением проблемы доставки и развитием процесса переработки 3D-печать даст начало новой волне комфорта и развлечений и в то же время поможет значительно сократить вредные выбросы и зависимость от невозобновляемых ресурсов. Появятся, конечно же, и свои подводные камни, о которых мы пока не знаем.
Но, предвидя выгоду в некоторых областях, было бы глупо противостоять прогрессу. Какому либералу не понравится сокращение вредных выбросов? Какой консерватор не оценит эффективность? А уж технари будут и вовсе без ума от всего этого.
И все же эта метаморфоза приведет к массовому сокращению рабочих мест на заводах и фабриках. Станет ли положение Китая менее стабильным? Судя по тому, что произошло после появления возможности обмена файлами, например с музыкальной индустрией, фабричное производство может очень быстро превратиться в очередную сферу обмена файлами.
Когда я излагаю этот сценарий, мне часто отвечают: «Но ведь кто-то должен будет производить эти принтеры». Людям обычно и в голову не приходит, что сами принтеры тоже можно напечатать. Не нужно будет покупать принтер у кого-то вроде Wal-Mart. Вам его может напечатать хоть сосед. Если использовать популярную метафору, то их распространение станет «вирусным». Wal-Mart даже может быстро обанкротиться из-за этого.
Технология принесет большую выгоду, как в глобальном масштабе, так и отдельным людям, но предположительно она же сделает ненужными самих людей. Повторюсь, только «предположительно», поскольку все файлы для печати объектов, которые будут выкладываться в сеть, должны откуда-то появляться.
В мире, где развита технология 3D-печати и переработки, оборот предметов материальной культуры должен быть намного быстрее, чем мы можем себе представить сейчас. Гитарист сможет легко и непринужденно печатать себе гитары для каждого выступления. Снобы будут презрительно кривиться из-за того, что все дизайнерские изыски этих гитар в большинстве своем глупы и бессмысленны, подобно тому, что критики говорят сейчас в адрес динамики развития нынешних социальных сетей. Но если люди будут заинтересованы в том, чтобы получить дурацкую крутую гитару последней модели, даже на один день, найдется и тот, кто эту дурацкую крутую гитару изготовит, и кто-то должен будет ему заплатить.
Самые радикальные перемены в повседневной жизни могут быть связаны с индустрией моды. Домашнее устройство сможет напечатать одежду на основе выкроек из интернета, но при этом ориентируясь на ваши мерки. Аппарат просканирует ваше тело в трех измерениях, как камера Microsoft Kinect[43]. Вы смогли бы примерить одежду еще до того, как она появится. Каждый будет носить эксклюзивную одежду, потому что она будет подогнана для каждого отдельного человека по его индивидуальным предпочтениям.
Забудьте о стирке. В конце каждого дня вы сможете закинуть грязное белье в аппарат на переработку. Никогда не надевайте одно и то же платье дважды. (Хотя может появиться и антитренд, который поднимет ценность и престиж винтажной одежды и вещей ручной работы. Так произошло с виниловыми пластинками после того, как музыкальные файлы стало возможным выкладывать в сеть.)
Сегодня «исследователи новых тенденций в моде» рыщут по бедным кварталам. В будущем дети из таких кварталов смогут неплохо зарабатывать, задавая модные тренды.
Бесплатные таксисты
Люди – ужасные водители. Мы настолько часто убиваем друг друга в автокатастрофах, что дорожные аварии со смертельным исходом стали проблемой посерьезнее, чем войны или терроризм. Это одна из главных причин смерти и увечий.
Группа исследователей из Google и Стэнфордского университета уже представила знаменитые автомобили, способные вполне эффективно ездить на автопилоте. (И не только они. Подобные исследования проводятся по всему миру.) Мотивация для разработки автомобилей с автономным управлением настолько мощная, что мощнее сложно себе представить. На сегодняшний день результаты экспериментов говорят о том, что вряд ли роботы будут управлять автомобилями хуже людей. Моя мать погибла в автокатастрофе. Какие тут еще нужны аргументы?
Но есть и кое-что еще. Стоп-сигналы по большей части исчезнут. Автомобили просто научатся понимать, когда перед ними нет других машин и пешеходов, а потому будут ездить, не останавливаясь без необходимости. Это поможет значительно экономить энергию, поскольку транспортным средствам не придется часто ускоряться после остановки. Езда по городу станет такой же экономной, как и езда по загородному шоссе.
А если автомобили смогут еще и координироваться между собой, то дорожные пробки практически исчезнут как явление. Вместо того чтобы участвовать в мелких войнах друг с другом за возможность потешить свое эго, мечась между рядами и вызывая многокилометровые пробки, машины будут точно отслеживать идеальный момент для перестроения, пользуясь всеми преимуществами гипотетической пропускной способности шоссе.
Наверняка здесь будут и свои подводные камни, как и в случае с 3D-печатью. Мы пока еще не можем знать, какие именно. Одной из проблем может стать масштаб каждого из потенциальных ДТП – они, возможно, будут иметь массовый характер. Если на скоростной автостраде, где полно машин, произойдет столкновение из-за неровности дороги, это будет катастрофа, сравнимая с крушением самолета, а не рядовой инцидент, который доставит неприятности всего нескольким людям. Есть основания думать, что многие машины смогут подключаться друг к другу, двигаясь быстро под контролем специального программного обеспечения. Если бы общий уровень смертности людей в дорожных авариях снизился, но при этом аварии стали бы намного страшнее, чем сейчас, как бы мы на это отреагировали?
Тут возникает экзистенциальная или эмоциональная проблема утери свободы, которая ассоциируется с ездой на автомобиле.
Возможно, наше общество не примет полностью автоматизированные автомобили, даже если статистика безопасности на дорогах будет свидетельствовать в их пользу. Промежуточный сценарий подразумевает, что люди все еще будут управлять автомобилями, но окажутся в зависимом положении. Вам могут позволить самостоятельно вести машину, но только когда рядом никого нет и вы не станете причиной аварии со смертельным исходом. Однако если возникнет вероятность задеть проезжающий рядом автомобиль, создать пробку или въехать в препятствие, включенная автоматика немедленно сработает и перехватит контроль управления.
Какими будут масштабы экономического влияния транспортных средств с автономным управлением? Ужасающими.
Огромное количество людей из среднего класса трудится за рулем. Многие вышли на уровень жизни среднего класса, работая таксистами или водителями грузовиков. Сложно представить себе мир без водителей, осуществляющих коммерческие перевозки. У людей, переехавших в крупные города, например в Нью-Йорк, исчезнет возможность стабильно зарабатывать себе на жизнь. Нью-йоркские эмигранты каждой новой волны были таксистами. Я с трудом могу представить, как кто-то пытается объяснить дальнобойщикам, что скоро в их услугах перестанут нуждаться.
И таксисты, и водители грузовиков сумели создать свои финансовые запруды, обладающие юридическим весом на протяжении многих лет. Им удастся лишь отсрочить перемены, да и то ненадолго. Если автомобили с автономной системой управления, так или иначе, станут частью нашей действи – тельности, то когда невиновный человек погибнет в аварии с участием такси или грузовика, общественность начнет громко негодовать из-за того, что человеческому фактору все еще позволено вмешиваться в нашу жизнь и отнимать у нас близких. Возможно, какое-то время еще удастся сохранять компромисс, и дальнобойщик или таксист будет пассивно сидеть за рулем всю дорогу, чтобы, скажем, управлять отказоустойчивыми функциями. Но молодежь не будет ждать, пока это закончится, и не станет поддерживать такой уклад. Через поколение эпоха работы за рулем просто уйдет в прошлое.
Нельзя создать автомобиль со стопроцентно автономной системой управления. Если люди вообще хотят остаться людьми, кто-то должен будет сообщать машине пункт назначения и маршрут, а потому какие-то отказоустойчивые механизмы все же должны будут присутствовать. Люди должны взять на себя часть ответственности. Если не пассажиры транспортных средств, то хотя бы те, кто контролирует сеть.
Обратится ли эта скромная роль человека в выгоду для среднего класса или останется в рамках интересов серверов-сирен? Если она будет приносить выгоду только серверам-сиренам, то представьте, что лет, скажем, через десять, когда вам нужно будет добраться до аэропорта, появится роботакси. Однако выбранный маршрут может быть своеобразным. Возможно, это такси, если его контролирует сервер-сирена, будет подольше задерживаться у рекламных щитов по дороге или привезет вас в определенный круглосуточный магазин, если вам понадобится что-то купить, или навяжет еще что-нибудь.
Но даже уже сейчас можно вполне уверенно предполагать, что автомобили с автономным управлением будут зависеть от облачных данных об улицах, пешеходах и прочих факторах, которые могут повлиять на поездку. С каждой новой поездкой эта информация будет обновляться. Получит ли пассажир какую-то компенсацию помимо бесплатной езды за свое участие в создании этой базы данных? В рамках гуманистической информационной экономики все прочие действия будут рассматриваться как финансовые махинации.
Разрушение города на холме
Представителей среднего класса, которые лишились своих финансовых запруд и благосостояния из-за серверов-сирен, иногда называют «креативным классом». К ним относятся музыканты, записывающие свое творчество, журналисты и фотографы. Многие представители смежных творческих профессий, например сессионные музыканты и звукорежиссеры, также наслаждались «непыльной работой» (то есть ее выгодами и социальными гарантиями). Те же, кто вырос в эпоху сетевых технологий, с трудом поймут, каких именно возможностей лишились эти люди.
Нам дружным хором излагают знакомые причины, по которым мы должны смириться с незавидной судьбой креативного класса. Я рассматривал это противоречие в своей предыдущей книге. Этот спор, несомненно, важен, но еще важнее определить, было ли массовое крушение карьер креативного класса аномалией или же первым предупреждением о том, что должно произойти с несоизмеримо большим количеством людей из среднего класса уже в нашем веке.
Сложилась тенденция, когда люди, занимающие академические должности, относящиеся к исследованиям интернета, принимают как должное или даже торжествуют по поводу утери креативным классом своих финансовых запруд. Это кажется мне ироничным, но в то же время напоминает волну отрицания, вызывающую тревогу.
Высшее образование точно так же может стать общедоступным и исчезнуть всего через несколько лет. В мире новых сетевых технологий постоянно растущие долги по кредитам на образование стали еще одним фактором уничтожения среднего класса.
Почему в век сетевых технологий нас все еще беспокоит проблема высшего образования? У нас есть Википедия и множество других инструментов. Можно заниматься самообразованием и не платить университетам. Все, что вам нужно, – это дисциплина. Нынешнее обучение дает вам немного дисциплины, несколько дополнительных лет на шее у родителей, жилье с парковкой и пивом и, наконец, получение сертификата. Вы также можете завести друзей среди элиты. Учиться в лучших заведениях всегда престижно, и не важно, закончите вы его или нет.
Всех этих выгод можно добиться иными путями и за куда меньшие деньги, и с каждым днем эта возможность становится все реальнее. Знания перестали быть тайной за семью печатями. Любой, у кого есть стабильное подключение к интернету, может получить информацию, которую дают преподаватели в университете. Несомненно, в сети появится какой-нибудь социальный сайт или фэнтези-игра, которые будут помогать с повышением дисциплины и эффективности самообразования. Что же до ученых степеней, то это всего лишь бумажки, и интернет-статистика наверняка совсем скоро одним махом упразднит это старомодное явление. Зачем считать средний балл успеваемости, когда можно получить сколь угодно подробное досье на потенциального сотрудника?
ВЕРХОМ КРУТОСТИ СЧИТАЕТСЯ ОТКАЗАТЬСЯ ОТ ПОЛУЧЕНИЯ ТРАДИЦИОННОЙ СТЕПЕНИ, НО ВСЕ ЖЕ ДОКАЗАТЬ, ЧТО ТЫ ЧЕГО-ТО СТОИШЬ. СПИСОК ЛЮДЕЙ, ВОЗГЛАВИВШИХ КРУПНЕЙШИЕ В МИРЕ КОМПАНИИ, НО ТАК И НЕ ЗАКОНЧИВШИХ КОЛЛЕДЖ, ВПЕЧАТЛЯЕТ.
Что же касается нескольких лет на шее у родителей, то оказывается, что в условиях экономики всеобщей доступности выпускники колледжей все чаще остаются жить с родителями. Ну и зачем тогда четыре года тратить внушительные суммы на обучение ребенка в колледже, если эти деньги можно потратить намного эффективнее?
Ну и, наконец, пиво. Интернет еще не сделал алкогольное опьянение бесплатным, но тем не менее может произойти и это. Так не будет ли эффективнее избавиться от высшего образования?
Кремниевая долина и университеты – вечные заклятые друзья. Докторская степень, скажем, Массачусетского технологического института имеет солидный вес. Мы просто обожаем такие места! Профессура там легендарная, и за их выпускников мы чуть ли не деремся.
Но верхом крутости считается отказаться от получения традиционной степени, но все же доказать, что ты чего-то стоишь. Список людей, возглавивших крупнейшие в мире компании, но так и не закончивших колледж, впечатляет. Для начала это Билл Гейтс, Стив Джобс, Стив Возняк и Марк Цукерберг. Питер Тиль, знаменитый основатель PayPal и инвестор Facebook, основал фонд финансовой поддержки студентов-отличников, бросивших колледж, поскольку стартапы в области высоких технологий нельзя откладывать на потом.
Каюсь, сам я никогда не получал настоящей ученой степени (хотя неоднократно получал почетные). В моем случае, как и у многих других людей, этому помешала бедность. А еще мне казалось жутко старомодным и бесполезным горбатиться, следуя чужим правилам, чтобы получить чье-нибудь одобрение.
Должен признать, что я многим обязан учебным заведениям, к которым относился так пренебрежительно, поскольку, несмотря на то что я не был студентом, именно там я познакомился со многими своими наставниками и другими вдохновляющими личностями. Если бы не было Массачусетского технологического института или Калтеха, то думаю, что такие выдающиеся ученые, как Марвин Минский или Ричард Фейнман, работали бы в то время где-нибудь в секретных бункерах Лос-Аламос или в Bell Labs[44], а там уж точно не стали бы смотреть сквозь пальцы на странного юнца, который разгуливает по коридорам без официального пропуска.
В мире информационных технологий глубоко ценят университеты. И все же мы готовы любыми способами уничтожать финансовые запруды, которые их поддерживают, точно так же, как уже сделали это с музыкой, журналистикой и фотографией. Будет ли результат другим на этот раз?
Возведение города на холме
Академия Хана[45] является, пожалуй, самой известной попыткой дать бесплатное образование каждому, у кого есть доступ в интернет. Там полно видеокурсов по множеству дисциплин, и эти уроки посмотрели сотни тысяч человек.
Профессор Стэнфорда и исследователь из Google Себастьян Трун даже проводил для Академии онлайн-занятия по искусственному интеллекту, слушателями которых стали десятки тысяч учеников. Эти события вызвали бурный восторг, поскольку их сочли шагом на пути повышения уровня образования по всему миру благодаря эффективному использованию интернет-ресурсов.
Было бы здорово. Но на самом деле у меня есть некоторые сомнения насчет того, насколько правильно развивается это направление, и они сродни тому, о чем я писал в предыдущей книге относительно Википедии. Однако проблематика этой книги не касается опасений насчет монокультуры и рассмотрения всех предметов исключительно как технических.
Вместо этого я задаю вопрос, может ли сетевая деятельность подобного рода создавать серверы-сирены, пусть даже и некоммерческие, что в результате приведет к обесцениванию финансирования и социальных гарантий в сфере науки. Это весьма неудобная тема для обсуждения. Разумеется, я очень ценю возможность получения отличных образовательных материалов теми, кто не имел к ним доступа раньше. Я тоже внес свой вклад в достижение этой цели.
Однако это не отменяет проблемы системного характера, которая, боюсь, неизбежно станет следствием подобной деятельности. Я, разумеется, выступаю за то, чтобы выкладывать в сеть качественные учебные материалы. Я лишь отмечаю, что общая тенденция, в рамках которой мы это делаем, нестабильна. Возможно, лучше будет сказать: того, что мы делаем, недостаточно.
Вот как могут развиваться события: студенты колледжей, рейтинг которых ниже, чем у Стэнфорда, могли бы смотреть трансляции стэнфордских семинаров и раз за разом задать себе вопрос, за что они платят деньги своим местным колледжам с низким рейтингом. И если эти колледжи хотят сохранить хоть какую-то ценность в период формирования в сети глобальной звездной системы, единственное, что им остается, – это постоянное присутствие в сети и интерактивность.
Но для интернет-экспертов постоянное присутствие в сети и интерактивность также могут стать обязательными. Возможно, там, где интернет дешевле всего, с кураторами можно будет связываться через Skype. И ими не обязательно будут живые люди. Искусственный интеллект вполне может имитировать куратора. Представьте себе Сири в виде говорящей цифровой головы с отсутствующим взглядом и растрепанной, как выпускник-ассистент на уроке математики.
Зачем вообще продолжать платить деньги колледжам? Зачем оплачивать все эти финансовые запруды, которые приносят выгоду привилегированным слоям среднего класса? Зачем все эти пенсии, страховые программы и огромные расходы, которые давят на нацию, вынужденную брать кредиты на образование?
Абстрактного образования недостаточно
Я отчетливо помню, как смотрел на фото всей той яркой молодежи, собравшейся на площади Тахрир в Египте как раз после свержения диктатора. Это было то самое перспективное, молодое, грамотное и разбирающееся в новых технологиях новое поколение. Как бы они нашли работу? Возможно, некоторые из этих молодых ребят через десять лет стали бы профессорами в университетах Египта? Поможет ли им интернет получить работу или, наоборот, усложнит задачу?
Этот сценарий мы будем наблюдать снова и снова, пока люди взаимодействуют с главными серверами сети. Вы заключаете заведомо невероятно выгодную сделку, например берете ипотечный кредит с очень низкой ставкой или совершаете крайне выгодную розничную покупку. Может быть, вы бесплатно получаете средства для работы в сети или музыку, но в долгосрочной перспективе сталкиваетесь с уменьшением количества потенциальных рабочих мест. В этом случае вы можете получить с самого начала бесплатное образование онлайн, но в долгосрочной перспективе это будет связано с сокращением рабочих мест в сфере образования и науки.
Нам необходимо дать людям возможность более доступного образования и более достижимой карьерной выгоды, которую это образование обеспечивает.
Теперь же, когда финансовые запруды исчезают и нормой становятся жесткие экономические меры, внезапно оказывается, что договоренности вполне можно нарушать. Это уже выяснили для себя члены профсоюзов и держатели авторских прав. Что же произойдет с учеными и преподавателями в эпоху цифровых сетей? Они будут застигнуты врасплох, если продолжат цепляться за устаревшие запруды, пышные церемонии присвоения степени, трудовые контракты и способы подняться по карьерной лестнице, существовавшие веками. Но теперь все это окажется под угрозой.
ПОЧЕМУ В ВЕК СЕТЕВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ НАС ВСЕ ЕЩЕ БЕСПОКОИТ ПРОБЛЕМА ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ? У НАС ЕСТЬ ВИКИПЕДИЯ И МНОЖЕСТВО ДРУГИХ ИНСТРУМЕНТОВ. МОЖНО ЗАНИМАТЬСЯ САМООБРАЗОВАНИЕМ И НЕ ПЛАТИТЬ УНИВЕРСИТЕТАМ. ВСЕ, ЧТО ВАМ НУЖНО, – ЭТО ДИСЦИПЛИНА.
Проблема будет не в цене зданий или земли, на которой находятся университеты или колледжи. Всегда можно добыть миллионы долларов и построить здание, даже несмотря на то, что аспирантам платят так мало, что они всю жизнь выплачивают кредиты за свое образование. Здания – это деньги. Деньги преумножают богатство, в отличие от аспирантов.
Как люди обычно получали доступ к образованию? Общество не сможет позволить себе риск огромной долговой нагрузки, которую коллективно несут на себе студенты. Жесткие экономические меры спровоцируют сокращение государственной поддержки образования и науки одновременно по всему миру.
Формальное образование становится запредельно и необоснованно дорогим, но при этом неформальное становится бесплатным. Неужели совпадение? Вовсе нет. Это просто частичное отображение глобальной картины спроектированных нами информационных систем на основе сетевых технологий. И это не две отдельных тенденции, а одна.
Если бы мы только могли жить бесплатно и получать все, что хотим, не беспокоясь о том, что политика может быть весьма грязным делом, что некоторые политические процессы направлены совсем не на то, чтобы обеспечить нам лучшую жизнь, что картели никогда не образуются вокруг того, что полностью бесплатно и автоматизировано… если бы мы только могли беспечно позволить своим финансовым запрудам исчезнуть и броситься в распростертые объятия утопии. К чему бы это привело?
Думаю, у преподавателей технических вузов с самым высоким рейтингом все будет хорошо. Честное слово, Кремниевая долина не позволит Массачусетскому технологическому институту потерять свои позиции. Для них не будет никакой опасности, потому что технические вузы с высоким рейтингом зарабатывают на технологиях. Стэнфорд вообще можно принять за одну из компаний Кремниевой долины.
А что делать преподавателям гуманитарных наук в колледжах, финансируемых властями штатов? Некоторые колледжи удержатся на плаву, но если образование соблазнится заманчивыми песнями серверов-сирен, их перспективы будут безрадостны. Если ничего не изменится, то лет через двадцать ситуация будет примерно такой же, как в звукозаписи. В этой отрасли создание доцифровой системы, работающей эффективно за счет использования цифровой сети, экономически сократило ее примерно на три четверти. Когда исчезнут люди со старыми привычками, от нее останется примерно десятая часть. И дело отнюдь не в отсутствии необходимости. Музыка не исчезает, как автомобильные антенны, да и потребность в образовании тоже никто не отменял. Вместо этого деньги концентрируются вокруг серверов-сирен, поскольку большая часть реальной ценности, которая все еще остается в реальном мире, постепенно переходит в неформальный сектор экономики.
Людей поманит сладкий зов «бесплатности». Получай образование даром! Только не рассчитывай потом получить работу в образовательной сфере.
Роботизированное больничное судно
Одним из положительных моментов для сферы занятости среднего класса в будущем обычно считают здравоохранение. Разумеется, стареющему поколению рожденных во времена демографического подъема понадобятся сиделки. Значительный процент среднего класса составят люди, которые будут ухаживать за больными и престарелыми. С точки зрения социальной мобильности это также будет означать крупномасштабное перераспределение материальных благ между поколениями, и при этом денежные средства не всегда будут оставаться в семье. Это должно ознаменовать новый поворот карусели желаний среднего класса в Соединенных Штатах.
Однако неудачу подобного проекта уже можно наблюдать в Японии. Страна столкнулась в этом веке с сильнейшим в мире сокращением численности населения. Около 2025–2030 года в Японии ожидается резкое сокращение численности населения трудоспособного возраста и рост числа пожилых. Япония – страна, где никогда не приветствовалась массовая иммиграция иностранцев и где долгое время велись передовые разработки в области робототехники.
Сейчас можно нередко слышать разговоры о том, что со временем роботы станут настолько продвинутыми, что смогут заботиться о пожилых людях. Это вполне обоснованно с технической точки зрения. Роботы уже способны выполнять тонкую работу, например некоторые медицинские процедуры, а доверять им управление транспортными средствами в некоторых ситуациях становится менее рискованно, чем людям.
Будет ли робот-сиделка приемлем с моральной точки зрения? Японская культура, со всей очевидностью, предвидела надвигающийся резкий демографический спад. Роботов в Японии любили на протяжении десятилетий. Верные друзья-роботы, например тамагочи или трансформеры, – главные объекты национального культурного экспорта. Как и в случае всех прочих волн технологических изменений, сложно предсказать, когда удастся разрешить все проблемы и исправить все неполадки. В этом же случае мотивация настолько сильна, что, думаю, уже в 2020 году роботов начнут использовать в японских домах престарелых и центрах сестринского ухода, а в 2025 году их использование станет массовым.
Если не будет роботов, вероятно, в течение следующих десятилетий в Америку хлынут волны эмигрантов, чтобы пройти подготовку в американских школах подготовки медсестер и обеспечивать уход престарелым американцам. Их дети вырастут в семьях профессионально состоявшихся родителей и будут стремиться сами стать профессионалами. Таким образом, возникнет целое новое поколение потенциальных студентов колледжей и новая волна семей, принадлежащих к среднему классу, поддерживающая развитие американского сценария.
Но импорт роботов будет крайне заманчивой перспективой. Если побывать в учреждении по уходу за престарелыми людьми, например в центре сестринского ухода, то кое-что становится очевидным. Во-первых, даже самый профессиональный и внимательный персонал не в состоянии помочь всем настолько быстро, насколько того требует идеальная ситуация. Просто невозможно круглые сутки быть готовым решить любую возникшую проблему, какой бы простой она ни была.
Во-вторых, забота о пожилых людях – работа невероятно тяжелая и неприятная, если выполнять ее как следует. Даже в учреждениях высокого уровня сложно гарантировать, что абсолютно весь персонал выполняет свои обязанности с максимальной отдачей. Пожилые люди, как и дети, легко уязвимы. Они часто становятся жертвами издевательств и мелких краж.
Экономический аспект ухода за пожилыми людьми отражает процесс исчезновения финансовых запруд среднего класса и расцвета серверов-сирен, точно так же как и в любом другом секторе. Усиливается тенденция нанимать персонал без льгот, поскольку оплата чужого медицинского обслуживания – это всегда обязательства, не обеспеченные средствами в эпоху, когда страховка находится в ведении серверов-сирен (этот вопрос я рассмотрю подробно в следующей главе).
Сказывается и страх перед судебными тяжбами. В эпоху сетевых технологий организация судебных процессов может повлечь за собой сетевые эффекты. Стороны тяжбы могут группироваться между собой в сети. Так возникает неуместная паранойя. Я сталкивался с проблемами при попытках провести интернет в учреждения по уходу за престарелыми. Чаще всего основной проблемой были опасения, что веб-камера зафиксирует мелкое нарушение, которое повлечет за собой большие неприятности. Вдруг кто-то поскользнется на мокром полу, а потом придется платить сотни тысяч долларов адвокатам.
Если зайти в относительно приличное учреждение по уходу за престарелыми, то почти каждый его обитатель окажется выгодоприобретателем какой-нибудь финансовой запруды. Почти никто из них не откладывал денег на жизнь в старости. Почти все живут на пенсию или получают выплаты в рамках государственных программ, например Medicaid. В каждом из случаев учреждение, которое обеспечивает выгоду, задавлено ответственностью.
Учреждения, где пациенты не получают выгоды от финансовых запруд, – очень неприятные места. Выглядят они намного хуже, и запах там стоит соответствующий, хотя, казалось бы, все они находятся в богатой стране. Серьезно, зайдите в ближайший дом престарелых. Такое лучше увидеть собственными глазами.
Роботы не обязательно подешевеют уже в ближайшем будущем. Понадобятся серьезные затраты на пасту для их печати на 3D-принтере или для сборки и техобслуживания. Но расходы предсказуемы, и в этом будет заключаться вся разница.
Если работу сиделки выполняет человек, то ему необходимо выплачивать медицинскую страховку, а юридическая ответственность за ошибки, которые он может допустить в процессе работы, будет непредсказуемой. Например, он не вытрет пол досуха. И те, и другие расходы усугубятся сетевыми эффектами, как и в случае с ипотечными рисками.
Страховые компании будут использовать компьютеры, чтобы всеми правдами и неправдами увильнуть от рисков и получать все большие выплаты. Адвокаты со всего мира будут просто жить в интернете. Аспект ответственности за такого сотрудника будет копироваться и все больше передаваться по сети, как пиратская музыка или секьюритизированные кредиты. Выбор в пользу робота в конечном итоге будет связан с меньшим риском. Когда действие превратится в программу, виноватых в случившемся просто не будет.
Люди всегда будут выполнять работу, с которой не справится робот, но эти задачи могут считаться низкоквалифицированным трудом. Может оказаться, что роботы умеют делать массаж, но не могут открывать двери. Возможно, роботы смогут уличать пациентов, которые не принимают нужное лекарство, но окажутся не способными уговорить их принять лекарство добровольно.
Основная причина не признавать того, что для выполнения задач, с которыми не справляются роботы, нужны реальные навыки, – и предоставлять людям реальные рабочие места, – будет не в стремлении оставить непосредственные затраты на низком уровне, а в нежелании расширять спектр ответственности в эпоху сетевых технологий. А потому многие рабочие места станут бесперспективными, без каких-либо социальных гарантий и льгот[46]. Подобное будет происходить даже несмотря на то, что люди в схеме обеспечения ухода могут оказаться абсолютно необходимыми для благополучия тех, за кем ухаживают.
Тем временем программирование роботов, обеспечивающих уход, будет полностью зависеть от облачных программ, которые, в свою очередь, будут зависеть от наблюдения за миллионами ситуаций и их результатами. Когда сиделка, которая особенно хорошо умеет менять судно, отправляет данные на облачный сервер, – например, видео, которое можно сопоставить с улучшенными результатами, даже не говоря об этом сопоставлении самой сиделке, – эти данные можно применить для работы будущего поколения роботов-сиделок, чтобы от этого выиграли все пациенты. Но получит ли эта сиделка компенсацию за отправленные данные?
Если существующие сетевые сценарии не изменятся, ответ будет отрицательным. От сиделки ожидают, что она «поделится» своим опытом и откажется от надлежащей компенсации.
Фармацевтическая небылица, которая может стать реальным сценарием в нашем веке
Приведенные мной примеры – часть стандартного набора ожиданий Кремниевой долины. Этот сценарий можно применить почти к любой сфере, которая еще не полностью перешла на управление посредством программ, как, например, звукозапись. Сейчас я покажу, как этот сценарий может быть реализован в фармацевтической промышленности.
.. Шел 2025 год. Все началось в одной из комнат общежития в Стэнфорде. На вечеринке кто-то уронил на пол баночку с витаминами и рассыпал их. «Блин! Мои витамины». Машины ни у кого не было, а ближайшая аптека слишком далеко.
«Эй, а как насчет чипов для химических реакций?» Так называли мини-станции для химических экспериментов на микросхемах. Тонкая, как паутинка, меняющая форму поверхность была сложена в несколько слоев, а на самом верхнем находились батареи из транзисторов. Вся конструкция умещается на микросхеме общей площадью в пару сантиметров, и на ней можно в нужном порядке располагать емкости. Емкостями можно управлять и создавать миниатюрные насосы, компрессионные камеры или даже крошечные центрифуги. Содержимое временной микрокамеры можно смешивать, нагревать, остужать или спрессовывать. По поверхности чипов также распределено множество различных сенсоров. На каждом участке чипа отслеживаются температура, цвет, электропроводность и множество других свойств.
Я НАДЕЮСЬ, ЧТО БУДУЩЕЕ ОКАЖЕТСЯ КУДА БОЛЕЕ УДИВИТЕЛЬНЫМ, ЧЕМ ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ НАМ СЕЙЧАС. ВОЗМОЖНО, ДОРОГА К НЕМУ ОКАЖЕТСЯ ДОСТАТОЧНО ПОНЯТНОЙ, ЧТОБЫ МЫ МОГЛИ ИЗВЛЕЧЬ УРОКИ ИЗ СВОЕГО ОПЫТА И УКРЕПИТЬСЯ В СВОЕМ СТРЕМЛЕНИИ ИДТИ ВПЕРЕД.
Крошечные капельки необходимых для синтеза химических веществ подаются во входные отверстия на поверхности чипа с помощью роботизированных пипеток, встроенных в станцию для заправки микросхем. Вместо того чтобы часами синтезировать то или иное вещество в лабораторных условиях в десятки этапов, можно было запустить чип, который выполнит десятки тысяч операций, пока вы спокойно занимаетесь своими делами. Еще важнее то, что можно было запустить параллельно тысячи чипов, которые осуществляли бы различные варианты экспериментального синтеза. Химия наконец-то слилась с большими массивами данных. В ходе одного типичного выпускного проекта можно было испытать миллион последовательностей синтеза и вывести лучшую или проводить десятки тысяч испытаний разных вариантов экспериментального материала.
Забавнее всего было рассматривать чип под микроскопом, когда там происходил химический синтез. Как будто самая маленькая в мире машина Руба Голдберга[47] сжимала, перекручивала, кипятила и выпускала струйки экспериментальных химических веществ. Видеоролики, демонстрировавшие работу этих микросхем, набирали огромное количество просмотров на YouTube. Самыми популярными были те, где микросхемы взрывались. В химических лабораториях многие сотрудники носили футболки с надписью chip fail («Сбой Чипа»).
Однако вернемся в общежитие. Один из гостей на вечеринке сказал: «Просто возьми такой чип и наделай себе витаминов. Глупо же покупать их в аптеке за деньги».
И вот в тот же вечер из лаборатории пропали несколько чипов.
Оказалось, что хранить их в шкафу в общежитии проблематично. Первый чип, с помощью которого делали витамины, потерялся в куче нижнего белья. Но сосед по комнате сказал: «Надо заглянуть в компьютерную лабораторию. Эти чипы нужно носить прямо на себе».
Но как? Чипы стали наноситься на кожу наподобие татуировок, как золотые штрихи на полотнах Климта.
Невероятно, но лишь через несколько месяцев начальство выяснило, что чипы кто-то украл. Сначала последовал строгий выговор, а потом пришлось бежать сломя голову к юристам Стэнфорда, специализирующимся на защите интеллектуальной собственности, чтобы составить описание изобретения для будущего патента.
Практически все крупные предприниматели Кремниевой долины вложили деньги в поддержку стартапа, получившего название VitaBop. На снимке, сделанном во время первого собрания инвесторов, были лыжники и победитель танцевальных соревнований с татуировками VitaBop. На сцену поднялся спринтер, участник Олимпийских игр, и похвастался своей татуировкой с VitaBop. Все обладатели VitaBop просто лучились здоровьем и жизненной энергией. Конечно же, им всем было по двадцать два года.
Компания VitaBop создала «беспроблемную станцию пополнения». Просто прижми свой чип к станции и получишь полную заправку необходимыми компонентами. Кроме того, компания доработала чипы, и теперь они отслеживали состав крови и другие важные показатели.
VB-станции появились в каждом кафе в Пало-Альто. Теперь можно было заправлять микросхему стандартными ингредиентами. Потом кафе стали предлагать в качестве рекламной акции экзотические компоненты. Заплатив десять долларов, вы получали доступ к программе Bopathon, и любой посетитель кафе мог заправить свою микросхему особым компонентом дня. По этому поводу поднялась изрядная шумиха, но активным ингредиентом всегда оказывался кофеин.
Видные деятели культуры отмечали, что в кафе, где действует Bopathon, люди смотрели друг на друга, а не таращились в экраны гаджетов, потому что всем было интересно, какой рецепт попадется тебе. Странным образом пользователи Bopathon ощущали физическое присутствие друг друга лучше, чем другие люди. Чипы стали социальным шлюзом. Если у вас его не было, вы становились как будто бы невидимкой для тех, у кого он есть.
Дела у VitaBop стремительно шли в гору. Чипы раздавали бесплатно. Оказалось, что тысячи тату-салонов, которые начали постепенно выходить из моды, основали готовую сеть розничной торговли собственными сборками VitaBop. Стартап наслаждался безболезненной критикой.
Ах да, бизнес-план. Существовал «магазин рецептов», где можно было купить формулы, по которым потом можно было синтезировать вещества на Bop-устройстве. Организаторы мероприятий могли заплатить за то, чтобы завлечь людей, которые приобретут на станциях пополнения якобы особые формулы. Рекламодатели, страховые компании и прочие многочисленные третьи лица платили за доступ к замечательной базе данных, которую создали VitaBop, отслеживая, что происходит со здоровьем пользователей их устройств. Поборники конфиденциальности частной жизни были обеспокоены, но представители компании уверяли, что доступными будут только «обобщенные» данные.
Доходы текли рекой, но это была лишь тонкая струйка по сравнению с теми отраслями, которые оказались на грани исчезновения из-за VitaBop. Многим доставляло удовольствие наблюдать за паникой в крупных фармацевтических компаниях, но в то же время было грустно наблюдать, как сходит на нет торговля кофе. Некоторые кафе выжили, став местами тусовок VitaBop-пользователей, но ходили душераздирающие истории о банкротстве тех, кто отчаянно пытался выращивать кофе на плантациях в развивающихся странах и честно им торговать.
Однако в Кремниевой долине все было прекрасно. Было вполне ожидаемо, что сокращение старых отраслей окажется масштабнее, чем рост новых. В конце концов, переход на цифровые технологии – целиком и полностью вопрос эффективности.
Профессиональные химики и фармацевты не знали, куда деваться. Рабочие места исчезали. Конечно, у тех, кому удалось найти работу непосредственно в VitaBop, особенно в самом начале, дела шли очень даже неплохо. Но выпускники химических и биологических факультетов (кроме Стэнфорда) начали замечать, что количество вакансий резко сократилось. В одном из учебных заведений штата Айдахо декан факультета журналистики утешал декана химического факультета: «Я тоже прошел через это, дружище».
Каким-то образом миновал почти год с безумно быстрого первого публичного размещения акций, и вот VitaBop етал объектом культурных войн. Теоретически существовала некая надзорная комиссия, в которую входили уважаемые врачи и крупные специалисты в области здравоохранения, чье одобрение получали любые формулы, распространяемые через магазин VitaBop.
Однако на некоем хакерском сайте, предположительно новозеландском, вскоре появилось описание метода «рутинга», или «разблокировки» VB-устройств с целью получить доступ к полному спектру их функций, а не только к тем, которые были официально одобрены производителем. Теперь пользователи могли запустить на VB-устройстве любую формулу. Противники абортов пришли в ужас от того, что теперь молодые женщины могли синтезировать посткоитальные контрацептивы, никому об этом не сообщая. В спортивной медицине начался переполох. Были попытки запретить использование VitaBop-устройств в профессиональном спорте и в учебных заведениях, но они в конце концов провалились.
НАМ ПРИДЕТСЯ СМИРИТЬСЯ С НЕОБХОДИМОСТЬЮ РЕШАТЬ СЛОЖНЫЕ ЗАДАЧИ, ЕСЛИ МЫ ХОТИМ САМИ НЕСТИ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА СВОЮ СВОБОДУ, КОГДА ТЕХНОЛОГИИ ДОСТИГНУТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВЫСОКОГО УРОВНЯ. ЧТО ЖЕ, ЗА ВСЕ ПРИХОДИТСЯ ПЛАТИТЬ.
Если кому-то была доступна роскошь запрограммировать синтез в десятки тысяч этапов, он мог синтезировать огромное множество препаратов из популярных компонентов. Первыми появились психотропные препараты. Интересно, что «накачаться» наркотиками стало возможно с меньшими дозами препаратов, синтезированных с помощью VitaBop. Можно было ввести строго дозированное количество препарата непосредственно в кровь, контролируя реакции организма на момент приема. Сначала полицейские не могли придумать, как доказать, что пользователь устройства VitaBop запрограммировал синтез нелегальных веществ.
Пользователи VitaBop заявляли, что это устройство не даст получить передозировку. В конце концов, устройство каждую миллисекунду отслеживает все, что происходит в организме. А накачиваться запрещенными веществами и не знать, что будет, – совсем другое дело. Консервативная часть общества не была готова к такому аргументу.
Молодежная субкультура, возникшая благодаря рутованным[48] VitaBop-устройствам, была целиком и полностью связана с расслабляющими веществами, но с помощью этих же устройств можно было синтезировать и лекарства. Прошел примерно месяц с большой облавы, которую совершила группа, занимавшаяся рутингом VitaBop-устройств в Калифорнийском университете в Беркли, на организацию под названием Granny Boppers. Последняя распространяла рецепты на тех же файлообменных сайтах, где еще недавно выкладывали пиратскую музыку, фильмы и сериалы. Легальные аптечные продажи лекарств от мигреней, повышенного давления и эректильной дисфункции, а также диабетических препаратов резко упали.
Кстати о судебных тяжбах. На VitaBop ополчились все фармацевтические концерны и компании – производители медицинских приборов.
Представители VitaBop выступали перед Верховным судом США, заявляя, что компания не сделала ничего плохого. Они обеспечили только нейтральный канал для действий пользователей, и, более того, они совершенно никоим образом не могут распоряжаться телами пользователей устройств VitaBop. Даже попытка прослушивания или влияния на действия пользователей нарушила бы законы о медицинской тайне.
VitaBop по большей части смогли пережить тщательные проверки их деятельности со стороны законодателей. Людям понравилась возможность больше контролировать то, что происходит с их организмами. Но в то же время экономика переживала спад. Удивительно, но недавним выпускникам медицинских и химических специальностей приходилось рассчитывать на финансовую помощь родителей даже в таких базовых покупках, как новое устройство VitaBop последней модели.
Устройства VitaBop все еще были дешевыми или бесплатными, но их суммарная стоимость постоянно росла. Можно было использовать ингредиенты под маркой производителя, но они почему-то никогда не работали как следует. Что-то подозрительное творилось с ценами на официальные ингредиенты; они постоянно росли без какой-либо видимой причины. У представителей антимонопольных служб, разбиравшихся с VitaBop, настали тяжелые времена. В конце концов, традиционные лекарства все еще были в продаже. В VitaBop заявляли, что компания ведет свою деятельность в конкурентной динамичной среде. К тому же руководство компании отметило, что правительству стоит больше беспокоиться о нелегальной торговле, которая ведется с помощью рутованных устройств VitaBop.
С ними, кстати, происходило что-то странное. Появилась гигантская корпорация под названием Booty, у которой была собственная база данных о том, что творится в организме у обладателей рутованных устройств VitaBop. Как же у Booty получилось добыть эти данные? Миллионы людей заходили на сайты с пиратскими технологиями на основе VitaBop, и Booty могли «считывать» данные с их экрана. Еще миллионы, не читая, добровольно приняли условия соглашения при регистрации в социальной сети, чтобы получить доступ к бесплатным формулам. Таким образом они предоставили доступ к своему организму Bodybook, конкуренту Booty.
Booty обычно зарабатывали не на том, что напрямую брали деньги с пользователей VitaBop. Вместо этого третьи лица платили им за возможность влиять на то, что будет видеть в сети пользователь устройства VitaBop. Например, пользователь VitaBop с отменным здоровьем мог получить предложение бесплатно заправить свое устройство на пункте вербовки добровольцев в армию. Вышло так, что подобная разновидность косвенной манипуляции сработала достаточно эффективно и принесла Booty миллионы долларов.
Booty, Bodybook и VitaBop кое-как сосуществовали. Каждый собирал досье на каждого пользователя, изучая их обмен веществ, но никто из троих не мог получить доступ к хранилищам данных двух других конкурентов. Booty гребли данные открытого мира с рутованными устройствами, VitaBop занимались тем же самым, только в мире своих пользователей, а Bodybook – в мире любителей «делиться». Booty обвинили VitaBop в закрытости и отсутствии поддержки общественного блага биологической открытости. VitaBop обвинили Booty в нарушении прав людей на тайну личной жизни и собственное достоинство. Специалисты сказали бы, что политика VitaBop очень напоминает Apple, а политика Booty больше похожа на Google или на хедж-фонд, ну а на что похожи своей политикой Bodybook, догадайтесь сами.
А объединяло их то, что каждый из них способствовал обвалу экономики и сокращению количества рабочих мест для всех и каждого.