Принцесса вздрогнула, но заставила себя успокоиться. До сих пор другой корабль не спешил, и в его действиях не было ничего угрожающего. Зингарский корсар, будучи в своем уме, вряд ли осмелится атаковать яхту короля Зингары.
И тут тень легла на освещенную солнцем палубу. И странно — тень эта была темно-зеленая: таинственно мерцающий чисто изумрудный покров.
Принцесса подняла голову, но не смогла найти причину появления туманности, покрывшей «Королеву моря», как плотный, но неосязаемый дым. Лица команды побледнели, глаза широко раскрылись от страха.
Началось нечто ужасное: щупальца зеленого мрака обвились вокруг ближайшего матроса, кричавшего от страха. Как извивающиеся конечности морского чудовища, темные щупальца прошли в него. Девушка поймала дикий взгляд на его бледном лице, искаженном от страха, увидела его дрожащие конечности. Казалось, что зеленые спирали проникли в его тело и растворились. Могучий матрос окаменел, его кожа и одежда покрылись зеленым налетом. Он стал похож на нефритовую статую. Чабела воззвала к Митре. Корабль стал массой кричащих, извивающихся людей, в безумии борющихся с извивающимися кольцами изумрудного тумана, которые обвивали их и проникали сквозь кожу, превращая людей в неподвижные зеленые фигуры.
Вокруг принцессы обвились зеленые плети. Ее кожа похолодела от страха, когда она почувствовала прикосновение неосязаемой материи. После прикосновения, волна парализующей дрожи прошла по ее телу. Когда спирали проникли в нее, холодная темнота спустилась на ее мысли и больше она ничего не помнила.
На палубе «Петрела» Зароно с болезненным ужасом наблюдал, как стигиец творит магию. Неподвижный, как пыльная мумия, маг сидел на корточках перед аппаратом, который он собрал, когда карак приблизился к «Королеве моря». Он состоял из маленького конического кристалла светло-серого цвета, венчавшего низкий алтарь черного дерева. Алтарь казался очень древним. Когда-то он был искусно украшен, теперь же от украшений почти не осталось и следа. А оставшиеся представляли собой маленьких обнаженных человечков, убегающих от огромного змея. Глаза змея прежде были двумя опалами, один выпал из гнезда и потерялся.
В ответ на тихие заклинания Менкара, кристаллический конус вспыхнул призрачным светом. Вокруг него образовался нимб пульсирующего изумрудного сияния, осветивший резкие черты мага, его лицо от этого стало еще больше походить на череп.
Когда нимб зеленого цвета пульсировал достаточно сильно, маг поставил перед лицом зеркало из черного металла, в оправе из сплетенных чудовищ. С возрастающим ужасом смотрел Зароно, как изумрудное сияние, казалось, растекалось по поверхности зеркала, а затем отразилось на далекой палубе «Королевы моря». Слабое на солнце, зеленое свечение было, однако, четко различным, и зеленый луч как бы связал оба корабля. Что-то происходило на каравелле, хотя Зароно из-за далекого расстояния не мог рассмотреть что именно.
Потеряв управление, «Королева моря» сбилась с курса и легла в дрейф с пустыми парусами. Зароно сбоку подвел свой карак. Стигиец вышел из состояния транса и мрачно стоял у перил. Его темные черты были цвета темного полотна и холодный пот был на его бесстрастном лице.
— Я выдохся, — вздохнул Менкара. — Это колдовство доводит мага до предела. И все же, это не великая магия, с ней легко бороться, если знаешь как… Но вот те дурачки, слишком мало думают о таких вещах. Идите, они совершенно безвредны для вас в течение часа.
— Они что, мертвы?
— Нет, просто приостановлена жизнедеятельность. Помогите мне дойти до каюты.
Зароно довел мага до каюты. Боцман принес алтарь с конусом.
Закрыв дверь каюты с магом, Зароно кружевным платком вытер лоб. Колдовство было великолепным, но это было страшное оружие. Он, Черный Зароно, куда больше любил звон шпаг, свист стрел и копий, удары ядер катапульты, треск бронзового тарана, входящего в борт корабля. За свою жизнь он совершил немало злодейств, но, по крайней мере, это были обычные человеческие грехи, не то что эти, связи с темной и, возможно, неуправляемой силой неземного происхождения.
— Эриандо! — крикнул он коку. — Две бутылки вина, и самого крепкого, какое у нас есть в трюме!
Так была захвачена и вскоре погибла «Королева моря». Матросы с «Петрела» перешли к ней на палубу, взяли застывшую фигуру девушки и перенесли ее на капитанский мостик к Зароно. Другие обмотали мачты грудами тряпья и облили нефтью. После того, как все вернулись на «Петрел», он быстро отчалил.
Когда расстояние между судами стало безопасным, отряд лучников зажег стрелы и пустили их в «Королеву моря». Через несколько минут вспыхнули груды тряпья. Один за другим с треском вспыхивали паруса, и черные лохмотья разлетались в стороны. Пламя охватило корабль, похоронив живые, но неподвижные фигуры.
«Петрел» подняв паруса, пошел в сторону побережья Шема, оставив позади себя пылающие обломки.
Со смотровой площадки своего карака, Конан наблюдал дымный гриб, отметивший гибель «Королевы моря» и шептал молитву суровому киммерийскому богу Крому. «Вестрел» лежал за горизонтом к северо-западу, невидимый с палубы «Петрела»— хотя, если бы кому-нибудь из команды Зароно пришло в голову рассмотреть море в том направлении с верхушки мачты, он мог бы заметить верхушки мачты «Вестрела», когда тот поднимался на волне.
Со своего поста Конан видел катастрофу королевской яхты. Зачем Зароно остановился, чтобы уничтожить корабль своей страны, Конан и не мог даже представить. За этим, думал он, должно быть нечто большее, чем похищение карты сокровищ и стремление пресечь ползущие слухи. Но могучий Конан давно научился откладывать в сторону вопросы, на которые не находил ответов, пока дальнейшая информация не проливала на них свет, и не ломать впустую голову над ними.
Кто бы не были неизвестные жертвы на каравелле, он отомстит за них, когда придет время свести его собственные счеты с Зароно. Возможно, ему скоро представится такой случай.
5. БЕЗЫМЯННЫЙ ОСТРОВ
Закат сменил облачный небесный покров на роскошно пылающую звезду. Разрезая черными бортами пенившие волны, вспыхивающие алыми отблесками, «Петрел» свободно мчался на юго-запад, подгоняемый западным ветром. Далеко позади него и невидимый с его палубы, следовал за ним «Вестрел», стараясь держаться на таком расстоянии, чтобы не быть замеченным и на закате под тихими звездами.
В каюте капитана на огромном стуле с серебряной спинкой, украшенной необработанными рубинами, развалился Зароно. Букет крепкого шемитского вина наполнял обшитую деревянными панелями каюту. Качающаяся лампа, висевшая на цепях наверху, освещала колеблющимся светом приколотые к стенкам между стоек жухлые пергаменты. Лучи искрились на алмазных рукоятках шпаг и тесаков, которые тоже служили украшением стен.
Бледные черты Зароно были мрачны, холодные черные глаза закрыты. На нем была свободная рубашка с широкими рукавами из белого шелка, с кружевами на груди и запястьях. Его густые черные волосы были в беспорядке, и он был мертвецки пьян.
Когда в его дверь легко постучали, он пробормотал проклятье и слабым голосом разрешил войти. Вошел Менкара со свернутой картой в руке. Тощий маг окинул взглядом распластанную фигуру корсара с явным неодобрением.
— Еще колдовство? — пробормотал Зароно и кивнул. — Неужели ты никогда не оставишь простого смертного наслаждаться вином без того, чтобы не влезть своей постной рожей в его мысли? Ну, ладно, говори зачем пришел.
Не обращая внимания на этот взрыв пьяной злобы, Менкара развернул карту на столе перед Зароно и показал костлявым пальцем на линии шифрованного письма, которыми начертана загадочная карта.
— Я размышлял над картой этого священника Митры с тех пор, как мы ее получили, — сказал стигиец с неожиданным для его тихого и невыразительного голоса напряжением. — Береговая линия, показанная здесь, очевидно, Южная Стигия. Хотя язык мне незнаком, оказалось, что некоторые слова мучительно знакомы. Я напряг весь мой ум, расшифровывая надпись, в то время, как вы сидите здесь, напившись, как кретин.
Зароно вспыхнул и стал подниматься, держась рукой за эфес шпаги, но Менкара поднял руку и остановил его.
— Владей своими собственными чувствами, человек. Дело чрезвычайной важности. Слушай же, с помощью магии я изучил сравнительные языки, и я знаю, что древний Валусианский язык, подобно древним стигийскому и ахеронскому языкам, основывался на алфавите, каждый знак которого определял звук. Поскольку определенные части карты показывают страны, которые мы знаем как Шем и Стигию с городами Аскалун и Кхеми, мне удалось определить значения некоторых букв в надписи, где они, как можно догадаться, означают названия и этих мест. Другие надписи являются названиями таких исчезнувших городов, как Кампула и Пифон.
Музыка этих дьявольски-призрачных названий привела Зароно в трепет. Нахмурившись, он наклонился вперед, чтобы лучше слышать.
— Таким образом, — продолжал Менкара, — освоившись с этим древним языком через символы, представляющие известные названия, мне удалось, наконец, расшифровать надпись возле этого острова, которого я раньше никогда не видел на карте.
Зароно вгляделся в точку на карте, отмеченную тощим пальцем Менкара.
— Мне он тоже неизвестен. Умоляю, продолжай.
— Я расшифровал, — продолжал Менкара, — надпись вокруг этого острова, как что-то вроде Сио Джина-кисуа. Это слово взято из древнего стигийского языка сиудхина, или, по крайней мере, близко к нему. А сиудхина может быть переведена на зингарский как «то, что не имеет названия».
Черные беспокойные глаза Зароно сверкнули на его похожем на страшную маску лице.
— Безымянный остров, — прошептал он.
— Да, — прошипел Менкара с холодным удовлетворением в змеином взгляде. — Мы можем быть уверены, что «кисуа» означает остров, потому что такое же слово написано еще рядом с несколькими островами на карте. — Он указал еще на несколько точек. — Я полагаю, что пираты, вероятно, слышали легенды об этом призрачном Безымянном острове: о том, что это остаток древней Валусии, и сохранившиеся руины свидетельствуют о могуществе пралюдей — человеко-змей.