– Если честно, нет, – поморщился я, представив себе классическую давку.
– А придется! – заявил экспериментатор тоном, не терпящим возражений. – Я же должен вам доказать, что мой эмовератор не фикция.
Я сдался. Мы отправились на автобусную остановку с тем, чтобы прокатиться до метро и там брать приступом автобус, идущий в обратном направлении. Я не буду в подробностях описывать это короткое, полное неприятностей путешествие. Скажу только, что экспериментатор в результате этой поездки лишился двух пуговиц на пальто, у моей куртки капюшон оказался наполовину оторван, а вязаная шапочка, сбитая чьим-то локтем, упала под ноги и была нещадно затоптана.
Тем не менее главного экспериментатор добился. Вернувшись домой, он подсоединил к эмовератору фонарь, и тот вновь вспыхнул ярким светом, словно в него вставили свежие батарейки. Причем в этот раз фонарь работал долго. Несмотря на мой скепсис, сомнений не оставалось – чудесный прибор работает. Я пообещал экспериментатору, что незамедлительно сяду за описание проведенных в тот день опытов, что и собирался сделать, пока не пришел домой и не обнаружил, что позабытый мною Боб благополучно наделал в углу кучу. Я пошел его выгуливать, а возвратившись, принял душ и завалился спать…
Прошло около месяца, прежде чем беспокойный экспериментатор вновь нарушил размеренный ход моей жизни, ворвавшись, как всегда, неожиданно внезапным телефонным звонком в такое тихое и мирное зимнее утро.
– Андрюша! – восторженно завопила телефонная трубка, и я невольно отстранил ее от уха. Было около девяти часов утра, но я еще оставался в постели, поскольку накануне заработался допоздна. Боб лежал на коврике возле кровати и укоризненно смотрел на меня. – Андрюша, я обязательно должен показать вам это! – продолжал кричать экспериментатор. – Срочно приходите, срочно!
– Господи, да что случилось? – пробубнил я в трубку.
– Я построил его. Эмовератор! Не миниатюрную опытную конструкцию, что мы с вами испытывали, а настоящий – невероятной мощности. Если вы не поспешите, то, уверяю вас, очень пожалеете. Ведь это не просто прорыв, это революция, это тайфун, это… В общем, сами увидите. Сколько времени вам нужно на сборы?
– Ну…
– Вы что, еще не встали? – удивленно воскликнул экспериментатор.
– Встал, – соврал я, стыдливо выползая из-под одеяла. – Давно уже. Сейчас только Боба выгуляю и приду.
– Хорошо, хорошо. Только, умоляю вас, поторопитесь.
Он повесил трубку. Я, поеживаясь, побрел в ванную.
Эта утренняя прогулка с Бобом была, пожалуй, одной из самых коротких – этакая спринтерская пробежка вокруг дома с небольшими остановками у парочки деревьев. Несмотря на явное недовольство пса и даже попытки сопротивляться, я все же затащил его домой и, наспех глотнув холодного вчерашнего чаю, отправился к экспериментатору.
Тот встретил меня на улице, по своему обыкновению широко улыбаясь и раскрыв руки для объятий, будто видел во мне родственника или близкого друга. Родственником я ему, конечно же, не приходился, да и в близких друзьях не числился. Так что мне эти его телячьи нежности были не по душе. Но я не стал обижать чудака и позволил обнять себя и похлопать по спине.
– Спасибо, что пришли, голубчик, – сказал экспериментатор, поправляя сбившуюся набок кроличью шапку-ушанку.
– Чем на этот раз вы хотите удивить меня? – поспешил спросить я, ибо ужасно не хотелось тратить время на пустяки, пусть даже и с намеком на чудо.
– Вот! – Экспериментатор широким жестом указал на припаркованные у подъезда серые "Жигули".
Я, признаться, плохо разбираюсь в машинах, но это, похоже, была чуть ли не самая первая модель, этакая древняя консервная банка с мотором, в которую не то что садиться, к которой даже подходить страшно. Разве что из чисто антикварного интереса.
– Вы построили автомобиль? – Я попытался пошутить.
– Да нет, что вы! – Он, похоже, даже не понял моей иронии. – Машина лишь средство. А в багажном отделении и на месте заднего сиденья располагается он.
Я осторожно подошел к машине и заглянул внутрь. Действительно, вместо заднего сиденья торчал утыканный лампочками, тумблерами и датчиками громоздкий металлический шкаф, от которого в багажное отделение тянулись многочисленные провода и проводки. Один проводок тянулся к потолку и исчезал в нем, видимо, соединяясь с похожей на елку антенной, закрепленной на крыше.
– Это уловитель и преобразователь, – пояснил экспериментатор. – Через специальную антенну производится захват эмоциональной энергии и ее преобразование. А в багажнике установлен накопитель.
– Это что-то вроде аккумуляторной батареи? – спросил я.
– Почти. Только эмовероэнергия не аккумулируется посредством химической реакции, а преобразуется в некое подобие плазмы, позволяющее достичь огромной концентрации. Теоретически можно вот в таком багажнике собрать энергию по мощности сравнимую с атомной бомбой. Сегодня сила эмовератора, конечно же, во много раз слабее, но даже в этом скромном варианте, я уверен, энергии накопленной в течение нескольких часов хватит, чтобы снабжать электричеством целый район города, или даже округ. Вот это-то я и намерен проверить.
– И каким же образом вы собираетесь это сделать?
– Сейчас объясню. Давайте сядем. – Он подошел к машине и открыл водительскую дверцу.
– Сюда?! – Я выпучил глаза. – Вы собираетесь на этом ехать?
– Хотите, садитесь за руль вы, – предложил экспериментатор.
– Спасибо, у меня прав нет.
– Вы вообще не водите? – удивился он.
– Вообще, – признался я. – И никогда не горел желанием.
– Удивительно! – воскликнул экспериментатор. – Мне казалось, люди вашего поколения совершенно не могут обходиться без автомобиля.
– К сожалению, я не из их числа, – возразил я. – А может, к счастью. Я предпочитаю пассажирское место и возможность, сидя в машине, смело пить пиво.
– В таком случае, присаживайтесь на пассажирское место. И не бойтесь, машина надежная, уверяю вас.
Я вздохнул и, открыв дверцу, протиснулся в пропахший временем салон, уселся на поскрипывающее продавленное сиденье и приготовился ждать. Экспериментатор, несмотря на свой выдающийся живот, лихо пристроился за рулем и завел мотор. Не с первой, правда, попытки, а с третьей или даже с четвертой. Но он завелся.
– Как продвигается ваша работа по описанию наших опытов? – повернулся он ко мне.
– Нормально, – ответил я и почувствовал, как лицо заливает краска. Я ведь даже не приступил к этой работе.
– Очень хорошо! – обрадовался он. – Обязательно покажите мне, когда закончите.
Я пообещал. В течение десяти минут, пока двигатель прогревался, экспериментатор излагал мне суть предстоящего эксперимента. Учитывая, что огромное количество людей в наше время перемещается по городу на автомобилях, то городская улица является самым большим скоплением людей и, соответственно, их негативных эмоций. Вспомните поведение водителя за рулем. Достаточно малейшего повода: неосторожного маневра, случайной задумчивости на светофоре и тому подобного – как человек за рулем соседнего автомобиля превращается в разъяренное существо, изрыгающее ужасные проклятия. Таким образом, именно городские улицы с бесконечными потоками автомобилей и утомительными пробками являются идеальным плацдармом для сбора негативной эмоциональной энергии.
Я бы, конечно, мог в красках описать здесь нашу кошмарную поездку, но не стану этого делать, поскольку многие из читателей, кто хотя бы раз путешествовал на машине по столице в разгар буднего дня, сами сумеют легко вообразить себе то состояние, в котором мы пребывали, двигаясь в бесконечном потоке железных коней, эти неизменные: "Куда прешь, козел?!", "Разуй глаза, урод!" и прочие нелицеприятные высказывания, коими поливали нас как сквозь приоткрытые, так и сквозь плотно закрытые окна "добрые" дяди – собратья по автомобильному цеху. Скажу лишь, что после нескольких часов такого испытания я был совершенно разбит, измотан, обессилен, несмотря на то, что просто сидел на пассажирском месте и ничего, собственно говоря, не делал.
Поскольку в четыре часа у меня была назначена встреча с редактором, который намеревался опубликовать в популярном журнале мой, по правде сказать, совершенно бездарный очерк, но на весьма актуальную тему, у меня появился повод прервать эту пытку городскими пробками, и я, несмотря на активные возражения и даже обиду со стороны экспериментатора, все же вышел у станции метро и, облегченно вздохнув, погрузился в более привычную для меня, хотя и совсем не доброжелательную, атмосферу городского общественного транспорта.
Экспериментатор с сожалением проводил меня взглядом, крикнув напоследок, что самое интересное еще впереди, но я старался не слушать его, а вскоре увлеченный беседой с редактором и вовсе забыл о той досадной поездке и уйме без толку потраченного времени. В памяти еще всплывали возбужденные реплики экспериментатора, когда эмовератор активно попискивал у нас за спиной, а сам экспериментатор, переставая следить за дорогой, оборачивался, присматривался к приборам и мигающим лампочкам. Я в такие мгновения вжимался в сиденье и норовил ухватиться за руль, видя, как надвигается на нас здоровенный зад какого-нибудь автобуса. Я благодарил Бога уже за то, что для меня эта поездка завершилась без происшествий.
Поздно вечером, погуляв с собакой, я заварил себе крепкого чаю и уселся на кухне перед стареньким телевизором. Внезапно свет во всей квартире погас. Чертыхаясь, я отыскал в шкафу свечу и зажег ее, установив за неимением подсвечника на блюдце. Вышел на лестничную клетку, решив, что у меня выбило пробки в щитке, а точнее вырубился автомат. Хотя многие, в том числе и я, по привычке используют это устоявшееся старое выражение "выбило пробки", возникшее, когда эти самые пробки стали автоматическими, поскольку еще раньше пробки просто перегорали.
Но света не было и на лестничной клетке. Более того, вернувшись в квартиру и выглянув в окно, я увидел, что и соседние дома стоят в полной темноте, и даже уличные фонари погасли. Весь наш спальный район погрузился в кромешную мглу, и только висевшая высоко в небе полная луна позволяла еще различать смутные очертания вмиг притихшего города.