Да ладно, неважно! Проворонил! А что до женщины… И все же Виетрикс всю ночь испытывал страшную ярость в дурной комнате постоялого двора на улице Конопатчиков…
Глава VПОЭТЕССА И ЕЕ РАБЫНЯ
На набережной. — Две дамы из «Возвращения Одиссея». — Женская чета. — Сопфа и Иза. — Плавание. — Любовные стихи. — Нафтали. — Ласки при луне. — Вавилон и мир Востока.
Уже наутро Виетрикс задумался, каким способом добраться до страны финикийцев. У него не было никакого желания оставаться на Крите. Суровые речи Пифагора разочаровали его в представлениях о Греции. Очевидно, для него эта страна была слишком умственной. До того как погрузиться в эту культуру, он хотел бы как следует разобраться в ее основах. Решив не возвращаться к философу, Виетрикс предался более непосредственным и насущным удовольствиям, нежели умозрительные рассуждения.
Помог случай. В порту у пристани он увидел направлявшуюся в Тир галеру. Виетрикс поинтересовался у капитана о возможности своего путешествия на ее борту.
— Охотно взял бы тебя, — отвечал тот. — Но моя галера нанята до Кипра, куда я должен зайти на некоторое время.
— А кем нанята?
— Двумя дамами. Если ты с ними договоришься, предоставлю в твое распоряжение маленькую каюту. Они заняли большую, а их прислугу я запихал в трюм.
— И где остановились эти дамы?
— В «Возвращении Одиссея». В той превосходной гостинице, которую ты можешь видеть вон там, в конце набережной.
Наконец-то Виетрикс обрел очаровательную компанию, что позволило ему прекрасно провести последние дни на Крите и скоротать долгие часы морского перехода к далекому Кипру, поскольку дамы, путешествующие вдвоем и в принципе независимые от мужчин, с удовольствием откликнулись на его просьбу. Они покинули Афины, чтобы отправиться на Кипр, где смогут спокойно жить, как им нравится. Строгость законодателей сделал жизнь на континенте невыносимой. Они были не против, чтобы их сопровождал надежный спутник, при необходимости способный защитить их, который после прибытия на Кипр без долгих прощаний продолжит свое путешествие. Последнее было существенно, поскольку всех мужчин они упрекали в том, что те не желают оставлять их в покое, исчезать в нужный момент. А с этим галлом опасаться было нечего.
Сопфа была крупной девушкой с правильными чертами лица, нежными глазами и светло-каштановыми волосами. В прежние времена в Спарте тело ее, согласно законам Ликурга, было подтянуто и укреплено всеми возможными гимнастическими упражнениями. Однако вялость, присущая натуре этой поэтессы, не замедлила одержать верх над физической дисциплиной. Плоть ее стала пышной, что совсем ей не шло, груди налились, ее мощный белый зад удобно покоился среди беспорядка диванных подушек.
— Твой философ всего лишь теоретик, как все прочие, — однажды сказала она Виетриксу. — Воспитание по законам природы, обнаженные юноши и мужчины — все это неизбежно приводило к самым плачевным результатам. Золотой век закончился. Сегодня тайна, то есть желание, вызывает любовь. Юношей привлекали не девушки, а другие юноши. А я, к примеру, не люблю никого на свете, кроме моей смуглой рабыни Изы, превратившейся в мою повелительницу.
И она принялась ласкать египтянку, чье поджарое смуглое тело, гибкое и мускулистое, составляло контраст с ее собственным и чьи черные глаза дико и неотрывно смотрели на чужака. Сопфа ласкала ее, как ласкают молодого хищника — словно опасаясь укуса.
— Вижу, вы не скучаете, — заметил Виетрикс. — Ах, холостяцкая жизнь здесь так сложна!
Во время своих первых визитов он попытался было поухаживать за дамами, однако несколько сцен вроде этой отрезвили его. Впрочем, поэтесса Сопфа обладала сострадательной душой и на время путешествия одарила гостя своей служанкой — довольно смазливой девчонкой из горского племени Северной Греции. Виетрикс поспешил воспользоваться этим и переусердствовал — юная Ифигения тотчас безумно влюбилась в своего господина.
Дни, проведенные в плавании, были полны удовольствий. Под восхитительно голубым небом на горизонте проплывали обрывистые манящие острова; всего однажды земля пропала из виду. По вечерам, собравшись на корме и развалившись на принесенных по указанию Сопфы подушках, они болтали или читали стихи.
Скудный репертуар Виетрикса представлял собой набор религиозных и героических виршей. Он со странным любопытством слушал страстные, обжигающие стихи куртизанки-поэтессы. Сопфа воспевала любовь Изы, ее прелести и трепет их сплетенных тел.
На третий день на борту корабля сделали необыкновенное открытие. Помощник повара, красивый седобородый старик, присоединившийся к экипажу на Крите, оказался старым евреем, которого злосчастная судьба принудила к столь жалкому способу возвращения на родину. Сопфа была в восторге от знакомства с ним. Она вытащила беднягу из его жалкого камбуза. Впрочем, от этого никто не пострадал, поскольку чрезмерно пряная стряпня старика оказалась довольно тошнотворной. Облачив его в широкий дорожный плащ, поэтесса позволила ему занять место на юте, предназначенном для пассажиров.
Появление четвертого члена в компании обрадовало Виетрикса. Пресытившись своей влюбленной служанкой, под изнуряющей негой летнего неба он испытывал все более острое желание броситься на двоих почти обнаженных и вечно обнимающихся красавиц, которые часами измывались над ним. Броситься на них и при помощи нескольких весомых аргументов заставить их ощутить неоспоримое право самца.
Когда старик присоединился к их маленькой компании, Виетрикс обрел относительное спокойствие духа. Его собеседнику доставляло большое удовольствие отвечать на вопросы о странах, в которых намеревался побывать галл.
— Участь Египта, Финикии, моей прекрасной Иуцеи нынче тесно связана с Вавилоном. Влияние Вавилона лучами расходится по всему миру. Цари последовали за его триумфальными колесницами. Нечестивец, поклоняющийся Балу, имеет превосходство над всеми истинно верующими. Может, так проявляется гнев Яхве? Надеюсь…
Виетрикс слушал с большим интересом. Он всегда ценил беседы со стариками. Молодые видят недалеко. Старый Нафтали — таково было имя еврея — пообещал рассказать о некоторых сакральных пророчествах своего народа. Он полагал, что, прежде чем пуститься в долгое путешествие, Виетрикс ознакомился с историей евреев, о которых одни говорили со страхом, другие — с ненавистью. Избранный народ, проклятый народ? По правде говоря, этого никто не знал, история великого Вавилона в конечном счете уже долгие годы была связана с историей колен Иудиных и других восточных народов. Виетрикс это уже слышал. А старик еще раз подтвердил.
Поэтесса Сопфа по обыкновению тоже внимательно прислушивалась. Возможно, из этих эпических повествований ей удастся извлечь плодотворный урок? Впрочем, в тот вечер, лаская лежащую на своем белом животе голову смуглой рабыни, она казалась немного нервной и раздраженной…
Глава VIНАВУХОДОНОСОР ПРОТИВ ЕВРЕЕВ
Судьбы еврейского народа. — Иерусалим. — Храм. — Первые подвиги Навуходоносора. — Нехао. — Иерусалим под угрозой. — Иеремия и Барух. — Умелые ласки Изы. — Пророчества Иеремии. — Обесчещенный Иерусалим. — Ночь любви и литературы.
— Мне совсем не хочется вспоминать, — начал старик, — каково высокое предназначение еврейского народа, которому Яхве всемогущий при сотворении мира соблаговолил прочертить линию жизни. Увы! Почему он отступился? Я всего лишь хочу сегодня поведать тебе, юный чужеземец, и вам, поэтесса, достойная быть воспетой голосом более красноречивым, чем мой, как этот народ, о традициях и первоначальной истории которого я воздержусь говорить, был в результате долгой войны приведен в рабство и как я оказался в столь затруднительном положении.
Иерусалим, наша столица[20], был расположен на украшенных оливковыми деревьями вершинах Иудейских гор, в древних границах колен Вениаминовых и Иудиных. Ибо некогда были мы разделены на колена. Как сегодня отличить Левитов от Манассеев?
Три прекрасных возвышенности определяли местоположение Иерусалима. Гора Сион, Масличная гора и Храмовая или гора Мориа. Со всех сторон простирались огромные строения. Три крепостных стены окружали наш город. Одна, самая древняя, множество раз укрепленная Давидом, Соломоном и другими царями, казалась незыблемой.
На вершине горы Мориа находился храм, построенный царем Соломоном. Если хочешь иметь представление о его величественности, знай, что центральная часть, святилище, насчитывала шестьдесят локтей в длину с востока на запад, двадцать локтей в ширину и тридцать в высоту. Стена состояла из трех рядов больших камней, над которыми возвышалось некое подобие балюстрады из древесины кедра. Ее поверхность украшал рельефный орнамент из цветов лилии. Семь цепей, окружающих эту поверхность, образовывали нечто вроде решетчатого заграждения. На конце каждого из двух карнизов на цепи висело по сто плодов граната.
Внутри храм был разделен на три части: передняя называлась У\ам, или притвор, следующая — Гехал, или святилище, а задняя — Давир, что есть святая святых. Стены украшали резные панели из кедра с изображением херувимов, пальмовых ветвей, колоцинтов и распустившихся цветов.
Посреди Улама находился большой бронзовый алтарь.
В Гехале, святилище, перед входом в святая святых возвышался жертвенник воскурения из древесины кедра, покрытый золотыми пластинами, семисвечник и Стол хлебов предложения.
В Давире не было ничего, кроме священного ковчега Завета, по краям крышки которого находились два позолоченных херувима из древесины дикой оливы.
И другие дворцы украшали наш прекрасный Иерусалим. Крепость Сиона, отвоеванная у иевусеев Иоавом, военачальником Давида, и дворец Соломона, прозванный Домом Ливанского леса из-за огромного количества древесины кедра, пошедшей на его строительство.