Ольга МишинаКонфетти для БЛИЗНЕЦОВ
Раньше я была натуральной блондинкой,
Розовое платьице, домик и машинка.
Розовые туфельки, сумочка, собачка,
Но захотелось перемен…
Двадцать девятое декабряИнна. Роковая мысль
— Я ненадолго, правда! Ты будешь скучать? — Инна повернулась к мужу и быстро поцеловала в теплые губы.
— Да езжай, конечно, — Иван небрежно погладил ее голое плечо и потянулся за сигаретами.
— Я их столько не видела, родителей, да и девчонки со двора скучают, каждый год обещаю в гости приехать… — она помахала руками, разгоняя дым. — Вот отметим Новый год, и сразу поеду! На недельку, да, Вань? Справишься тут без меня? — и, подперев голову рукой, посмотрела на мужа. Тот щурился сквозь сигаретный дым и улыбался.
— Ой! Надо же билеты заказать! Под праздники сейчас такая кутерьма, не дай бог! — Инна резво вскочила с кровати и закружила по комнате в поисках халатика. — Ну, Вань! — засмеялась она, когда муж поймал ее и голую водрузил обратно на супружеское ложе. — Успеешь со своими билетами… — пробормотал Иван, обнимая жену большими горячими руками.
…Спустя полчаса Инна все-таки сидела перед ноутбуком, с нетерпением ожидая запуска Windows. «На домашнюю страницу или восстановить последний сеанс?» — заботливо вопрошала система, и Инна, смущенно оглянувшись на дверь ванной, за которой только что скрылся супруг, с удовольствием подумала, что да, можно и восстановить — последний сеанс был очень даже неплох…
Три новых сообщения — напротив слова «Входящие» синела жирная тройка.
Так… это что? «Как торговать с Китаем…» — удалить сразу, не читая — еще чего не хватало! «Искусство продаж» — это с Китаем, что ли?.. Не то… а! Вот оно, нужное сообщение: «Заказ подтверждаю. Во вложенном файле — информация о клиенте и фото. На Ваш счет уже перечислен аванс. Остальное — после выполнения заказа».
Открыв присланный файл, получатель письма бегло просмотрел его. Профессиональная память позволила быстро запомнить все, что потребуется для дела, и вот уже палец с ухоженным ногтем тянется к кнопке выключения компьютера.
— …чтоб тебя! — нечаянно задетый коленом стеклянный стол пошатнулся, и на пол полетела чашка с недопитым чаем.
…Судя по всему, лететь оставалось уже недолго. Ветер не стихал — словно опытный пастух, он гнал толстые облака все дальше, и дальше.
На твердой поверхности собрался конденсат, и стало ясно, что пора. Совсем скоро пора приземляться, пусть даже это будет смертельно опасно и после приземления — падения? — уже ничего не изменишь.
Всего несколько секунд. Три… два… один…
Крупная капля тяжело ударилась о землю.
Тридцать первое декабря«Суженый-ряженый, приди ко мне наряженный…»
— Слушайте, ну и погодка! — выбравшись из такси, я первым делом поглубже натянула капюшон и только потом осторожно задрала голову, с опаской глядя на темное небо, с которого летели и летели прозрачные капли, словно и не тридцать первое декабря было, а где-то середина октября. — Дождь как льет!
— Не сахарная… — привычно проворчала Ирка, при этом тоже накидывая капюшон, хотя старательно уложенные рыжие локоны были приготовлены для праздничного «показа». — Польет и перестанет! — уверенно заявила сестра, беря под руку Пашку. — Пошли уже!
Обычно немногословный, сегодня Пашка был совсем уж тих, как шепот скромницы, по причине прибытия в гости своей мамы. Все бы ничего, но мама прибыла из Одессы, и если в Иркином парне одессита выдавали яркие синие глаза, известное чувство юмора да еще гитара, то родительница у Пашки была натурой энергичной, очень эмоциональной и по-одесски открытой как людям, так и новым впечатлениям. Хорошо хоть гитары у нее не было, а всего остального было даже слишком!
Едва завидев Ирку — практически будущую невестку! — Любовь Яковлевна сначала воскликнула «Вау!», а потом ущипнула — это капитана полиции-то и без пяти минут будущую невестку! — за нос и заявила:
— Недаром есть такая поговорица: «Будь проще, и люди к тебе потянутся!»
Ирка ошалело хмыкнула, потерла нос и, демонстрируя будущей родственнице послушание, постаралась прямо на вокзале последовать совету, но не слишком усердствовала — со всех сторон спешили люди, нагруженные и не очень, невыспавшиеся, многие небритые и наверняка со свежим перегаром, и Ирка не очень хотела, чтобы вместо выхода они потянулись к ней, к Ире…
Но не это беспокоило Пашку, а то, что в данный момент Любовь Яковлевна готовила новогодний стол вместе с Натальей Александровной, то есть с мамой любимой Ирки, ну, и моей мамой тоже, разумеется, — разница в возрасте у нас с сестрой всего два года, но это совершенно не мешает нам нежно любить друг друга, периодически кусаясь и царапаясь.
Пашка не зря переживал. Надо сказать, что по стилю, весу и жизненным убеждениям наши мамы являлись полной противоположностью друг другу, поэтому одессит немного — да что там, много, даже очень! — волновался, что получится в результате этого небезопасного союза.
— Паш! Ау! Достань мне мандарин! — Ирка дернула его за рукав, и Пашка послушно полез в карман — там лежали наспех всунутые мамой две мандаринки. («Вы что, коньяк ничем закусывать не будете?..»)
— Мы что, уже пьем? — удивилась я, глядя, как сестра ловко разделывает длиннющими ногтями ярко-оранжевый плод. — Ир?..
— Не, просто захотелось кинуть что-то в рот, — замотала головой Ирка, отщипывая дольку. — А это спрячь! — она протянула остатки Паше. — Юль, сфоткай нас! — попросила сестра, поравнявшись с очередным сверкавшим огоньками деревом. Немыслимой красоты разноцветные гирлянды обвивали всю растительность по двум сторонам дороги. Сиреневые, белые, голубые, они сверкали волшебным блеском, делая разноцветными и не такими противными многочисленные лужи на мокрой мостовой цвета хаки.
Несмотря на льющий дождь и почти полное отсутствие снега, центр города выглядел очень празднично — город призывал веселиться вопреки всему! Правда, подруга Дашка с мужем и своими двойняшками ехать гулять в такую погоду побоялась, пообещав прийти сразу домой, но желающих веселиться в дождь все равно было очень много, поэтому я, пристроившись на узком тротуаре, сделать фото смогла не сразу — смеясь и толкаясь, на площадь спешили люди.
Первым кадром на экране появилось большое розовое ухо, следующим — голые верхушки мокрых деревьев.
— Извините! — весело прокричала толстая тетка, толкнувшая меня. — Ничего… — пробурчала я, восстанавливая равновесие и снова направляя мокрый фотоаппарат на Ирку с Пашей. — Ой! — тут же испугался кто-то, толкая меня в спину, и мой личный фотоальбом пополнили сиреневые угги, быстро удаляющиеся по мокрой дорожке.
Наконец я смогла поймать в объектив своих:
— Сделайте, пожалуйста, умные лица! — попросила я, хотя и не была Шариком, просто тоже хотела веселиться! Но сестра с Пашкой меня не послушались — сделали не умные, а просто счастливые лица. Но это было даже лучше!
— Еще разок! А теперь ты меня! — я протянула Ире красную «мыльницу», принимая замысловатую позу и от души надеясь, что она будет красивой.
— Давай, — откинув мокрый капюшон, я старательно улыбалась. — Птичка вылетит?
— Обязательно, — хмыкнула сестра, выжидая, пока зарядится вспышка. — Лови!
Жирный мокрый голубь, видимо, только того и ждал — возмущенно трепеща крыльями, он проскакал по лужам прямо под ногами и скрылся в кустах на другой стороне.
— Это не моя птичка… — я спрятала наконец в карман намокший фотоаппарат, но тут же достала снова:
— Ир! Глянь, какая елка!
На центральной площади, куда мы приехали погулять перед встречей Нового года, елка была не одна. То есть, конечно, высокая, центральная, почетно торчала примерно посередине, но вокруг были установлены другие елки, поменьше, и это был достойный результат буйной дизайнерской фантазии!
— Нет, я бы, естественно, лучше придумала, — тут же заявила я, поскольку именно дизайн и является моей основной профессией, в которой я считаю себя профессионалом. — Но эта тоже ничего… — я незаметно щелкала кнопкой «Никона». Честно говоря, елочка была интересной, ведь она вся состояла из одних огромных блестящих шаров!
— Можно елку домой не покупать, — заявила Ирка. — Купил только шары, игрушки — и сложил из них новогоднее дерево!
— Ага, только в таком случае, сэкономив на елке, придется купить дом, поскольку размерчик-то нестандартный! — согласилась я, но уже довольно рассеянно, поскольку внимание привлекло нечто более масштабное — совсем рядом переливался всеми известными китайцам цветами радуги гигантский символ наступающего года по китайскому календарю. Ну да, ну да…
— Ир! Паш! Пошли поближе! Я вас там поснимаю! — мы резво двинулись в сторону сверкающего сооружения, которое уже облепили со всех доступных сторон жадные до новых впечатлений дети. Мы не стали исключением, хотя у сестры с Пашкой дети были пока на стадии процесса — правда, регулярного, а я так вообще взяла с Данилой тайм-аут…
Зря я про него вспомнила. Сразу испортилось настроение — а ведь праздник! Но я сама так решила — конечно, он все мне объяснил: и по поводу внезапно объявившейся жены, и как посторонняя девица попала в его душ, в его квартиру и в его халат, и…
Нет, мы вроде помирились, но…
Я сказала, что мне надо подумать. Вот и подумаю. Но настроение все равно испортилось, как и новогодняя погода. Вернее, непогода. Хотя она такой с самого утра была!
— Юль, чего застыла? Пошли, пошли! Юль! — сестра дергала меня за рукав, утаскивая в толпу. — Пошли дальше! Здесь мы уже все посмотрели!
Я тряхнула мокрым капюшоном и вместе с дождевыми каплями постаралась стряхнуть мысли о Даниле, так невовремя всплывшие в голове. А ведь я даже перекрасилась в брюнетку, чтобы легче стало!