— Почему? — поинтересовалась Ирка, вздыхая и поглаживая надутый живот, и тут же ойкнула — на него неожиданно приземлился белой молнией примчавшийся вышеупомянутый котенок, а из кухни донеслись грохот и некоторые выражения, которые не то что детям — взрослым повторять не рекомендуется! Ну, разве что в исключительных случаях!
Ирка снова вздохнула.
— Что ты опять натворил, а? — ласково пощекотав его между ушами, спросила она. «Мяу», — что значит «Ничего особенного» — честно ответил котенок, то есть Майбах.
— Он сначала произносит «Мяу», а потом следует «Бах!», — тем временем объяснила я сестре. — Хотя… чаще сперва «Бах»…
— А потом «Бл!» — засмеялась Ирка. — Юль, следуя твоей логике, представляешь, как я должна была назвать кота?.. — притворно возмутилась она.
— Интересно, он с Тигги подружится? — я отхлебнула шампанского. — Она тоже маленькая и шкодная…
Тигги, моя собаня породы йоркширский терьер, приобретенная во время «звездной» эпопеи, обладала игривым характером, склонностью к шалостям и безграничной любовью к сырокопченой колбасе. Правда, в этом компоненте мы были с ней единодушны, думаю, что и маленький Майбах к нашей компании тоже примкнет с удовольствием!
К сожалению, новогодние праздники я встречала не только без Данилы, но с нынешнего дня и без собачки — у подруги сильно болела дочь и очень просила на недельку Тигги. Собаня любила Свету, поэтому с радостью согласилась предать меня ненадолго — это мне Ирка тоже сообщила, ехидно подчеркнув, как много всего интересного проходит, пока я… валяюсь неизвестно где!
— Слушай, так «Фанты» захотелось, кошмар! — пожаловалась вдруг сестра и проникновенно посмотрела на меня своими чернющими глазами. И поскребла ногтями по руке. Я покорно вздохнула — Пашка, немного простывший вчера, задремал, а просить сбегать за газировкой Любовь Яковлевну явно не стоило! Можно было нарваться на обширную лекцию о вреде этого продукта и, что гораздо хуже, на предложение выпить какой-нибудь сок… с растительным маслом!
«Бр-р!» — подумала я и пошла одеваться.
…Ближайшие киоски были уже наглым образом закрыты, поэтому пришлось изрядно побегать, чтобы доставить радость сестре.
На улице было малолюдно, что, в общем-то, характерно для первого дня Нового года. Навстречу мне попались лишь немолодая пара да нетрезвый мужичок средних лет, от дерева к дереву пробирающийся, видимо, к дому.
…Поэтому трех парней в дубленках я заметила сразу и почему-то заволновалась. Разве ходят за пивом первого января втроем и в дубленках?..
Парни неторопливо, с серьезным видом шли. Просто шли, а не ехали на танке и не трещали на мотоциклах! Но я все равно испугалась.
Прижимая к груди оранжевую банку, я ускорила шаг и, проходя мимо какого-то киоска, решила нырнуть туда и немного переждать — пока они пройдут.
«Книга в подарок. Дергать сильней» — на двери белела надпись. Я дернула — дверь была заперта. И немудрено — кому может понадобиться книга первого января в семь вечера?!
Я зачем-то дернула сильней — наверное, хотелось книгу в подарок! Или потому, что я отличаюсь завидным послушанием. Только без толку. Парни приближались, и я поспешила перейти дорогу — ничего, сделаю кружочек!
— … Я из-за твой фанты чуть не поседела и не была изнасилована! — заявила я с порога, скидывая сапоги.
— Расстроена? — громко булькая красителями и антиоксидантами, проявила «сочувствие» сестрица. А, это была благодарность!
…Иркины гости стали расходиться, а меня сестрица даже проводила до дома. Когда она ушла, я тихонько спустилась на третий этаж и постучала. Но Влад, видимо, вместе с Джеком, либо спал, либо тоже где-то продолжал отмечать наступивший год, только я, простояв под чужой дверью минут десять, вернулась домой. Одна.
Второе январяТайна старого рояля
Утром меня разбудил звонок сильно встревоженной Ирки.
— Юль! У меня неприятности!
— Что? — сразу испугалась я, вспоминая, что мы вчера ели. И пили! — Какие неприятности?
— «Дело» пропало, — бухнула сестра, а я ахнула:
— Ты что?!
Я знала, что Ира взяла на праздники одно из своих дел на дом, хоть это и не сильно поощряется в ее отделе, а попросту вообще запрещено! И в силу этих причин я понимала беспокойство сестры!
— Может, завалилось куда? — с надеждой предположила я, пришлепав на кухню и потянувшись за чайником. — Хорошо искала?..
— Юль, если я говорю, что пропало, значит, я уже везде поискала. Везде, понимаешь? — Ирка раздражалась все больше и больше, а я тоже заволновалась. Если сестра говорит «везде», значит, незамеченными не остались ни бачок унитаза, ни тараканья лазейка возле мойки, ни даже Пашкины джинсы! Этот компонент, думаю, был проверен в первую очередь с особенной тщательностью!
— Знаешь, я думаю, его у меня могли… спереть, — заявила сестрица, чем-то гремя — надеюсь, не наручниками?..
— Ир, это не я! — сразу заверила я и даже приложила руку к груди, пусть она этого и не могла видеть. — А кто мог…
— Да не знаю! — в сердцах перебила Ирка. — Но получается, что, кроме Вадика, никто не мог взять!
— М-да… — задумалась я, хотя Ирка запрещает мне заниматься этим чаще двух раз в неделю. Вадик — коллега сестры, вчера также присутствовавший на празднике. Они хорошо ладят, да и дела у них разные, зачем ему Иркино?..
— Не знаю, — отрезала Ира. — Там такие личности проходят… могли его нанять, а?
— Тебе видней, — поежилась я, допивая чай. — А ты у него спроси!
— Так он и признался! — отрезала сестра. — Ладно, Юль, увидимся… — и положила трубку.
Любовь Яковлевна стояла под дверью кухни и слышала, как Ира разговаривала с сестрой. Она покачала головой и направилась в комнату, где, достав папку с надписью «Дело номер…», засунула ее в чемодан.
Рамблер-почта. Написать письмо.
«Контакт установлен. Действую по договоренности».
— Юля, скоро приедут рояль забирать! — мама восторженно потирала руки. — Давай выключай компьютер и приберись в комнате…
Я вздохнула. Конечно, избавиться от этой громотухи было приятно — пусть не скинуть с балкона, но хотя бы с помощью грузчиков! Но в выходной день…
Рояль был Иркин, но в новую квартиру ставить инструмент было решительно некуда, а спать под роялем, есть на рояле и вообще жить на рояле сестра не хотела категорически! Она хотела электропианино, а судьбу своего первого учителя музыки разрешила решить нам. К тому же рояль к этому времени был довольно расстроен — как отношением вероломной Ирки, так и по своим музыкальным качествам… Хотя с ним было связано немало приятных моментов!
…Я вспомнила, как Ирка, заложив сигарету между полных губ, садилась за инструмент и наигрывала «Where the wild roses grow», известную балладу Ника Кейва и Кайли Миноуг, которую мы часто слышали по радио и видели очень красивый клип, где Кайли, как «все красивое, что должно умереть», возлежит в пруду, а вероломный Ник заносит над головой девушки камень, правда, страдая по этому поводу настолько, что подарил ей в конце розу. Вложив ее между зубов, как бы извиняясь, наверное.
Как ни странно, родителям и сама песня, и клип очень понравились, и они всегда присоединялись, стоило только услышать звуки рояля из нашей комнаты.
Однажды Ирка по просьбе родителя выдала ему английский текст, и он, подражая густому тембру мятежного австралийца, начал сражение с лирикой композиции. Папа у нас не полиглот, поэтому он не только путался в словах, но и сильно запаздывал — в результате героиня Кайли у папы была еще довольно жива, тогда как по Иркиному мнению, Ник уже не только замахнулся камнем, но и стремительно приближал его к беззащитной голове своей жертвы…
— С прохода сумку убери, — прервав мои воспоминания, распорядилась мама, вынося из комнаты цветы и вещи, которые могли помешать роялю покинуть насиженное место легко и быстро. Я потрясла головой и взялась за дело.
Не успела я подмести — конфетти были повсюду! — как в комнату пожаловали три дядьки преимущественно плотного телосложения.
— Здрасти! — весело заявил один из них и сразу начал раздеваться. Я замерла с открытым ртом, впрочем, в этом положении я была не одинока — два других укротителя рояля замерли в той же позе возле предмета погрузки: — Ого, какой огромный!
— Да ладно, помнишь, на планетарии, тот, девятьсот пятого года, вообще от пола час оторвать не могли! — отмахнулся грузчик-стриптизер. Он уже разделся до белой майки и теперь снимал штаны!
— Мам… — шепотом позвала я в открытую дверь.
Тем временем дядьки достали из своего чемодана какой-то инструмент — не топор! — и стали откручивать все, что могло от рояля открутиться. Если бы я за ними не следила, они бы раскрутили и довольно цельные части!
— Что это? Лишнее? — инструмент поставили на бок, и из-под снятой крышки на пол выкатилось несколько деталей.
— Не знаю… — я подняла и ахнула: — Ой, это же Ирке папа подарил! — на ладони лежала маленькая курительная трубка. Не знаю, с чего родитель решил, что трубочный табак полезней обычного, скорей всего, ему нравился вид дочери с трубкой во рту и за роялем! Но Ирка продолжала курить сигареты, пока тоже не бросила, а трубка, видимо, завалилась во время очередной настройки.
— Курить можно? — спросил один, хлопая себя по карманам, но я, спрятав трубку, поспешно отказала:
— Нет! Я бросила, и вы не будете!
— А это правильно, — покивал грузчик с видимым сожалением, плохо сочетавшимся с его словами, пряча сигареты обратно. — Ну что, давайте вот здесь скотчем перемотаем?..
Открученные ножки, как детские пирамидки, катались по полу, а грузчики полезли за помочами и впряглись в них, подсунув под рояль.
— Тяжелый, как я! — просипел один. — Серега, держи ровненько!
Серега натужно кивнул, и рояль вроде бы сдвинулся с места, но тут раздался журчащий звук. Мужики замерли, а потом засмеялись:
— Серега не выдержал напряжения!
Серега, не выдержавший напряжения, криво ухмыльнулся и достал «журчащий» мобильный: