— И не собираюсь!
— Поэтому я пришел задать вам вопросы лично.
— Лео!.. — рычу я.
— Вот и папа у нас появился! — на крыльцо поднимается Катерина с восьмимесячным Матвеем в слинге. Лео на несколько секунд задерживает на ней взгляд, забыв о профессиональной этике. Катерина — моя противоположность: яркая брюнетка, всегда при макияже, в элегантной одежде, с сережками и цепочками. Она бы никогда не надела колпак с перцами. — А не папа ли это Саши и Маши?
То есть моей мелюзги!
— Он в такой же степени их папа, как и ты, Катя.
Она смеется, отчего становится еще красивее.
— Проходите, чей-то папа, — Катерина манит Лео за собой. — Или вы ничейный?
Они садятся за разные столики, но на один диван. Я подаю им меню.
— Лео пришел ко мне по работе.
— И что же у вас, Лео, за работа? — со сладким любопытством спрашивает Катерина, цепляя взглядом и расстегнутую пуговицу его рубашки, и крепкие плечи, и браслет из ниток на запястье. Я точно так же рассматривала Лео вчера в парке. От понимания того, к какому выводу может прийти Катерина, у меня теплеют щеки.
— Я делаю людей счастливыми, — обыденным тоном отвечает Лео.
— За деньги, — тотчас же добавляю я, несколько сбивая пыл Катерины. — Тебе как обычно? Кофе с маршмеллоу и ежевичный пудинг?
— Нет, мне сегодня пирог. С вишенкой.
«С вишенкой», — издевательски повторяет мой внутренний голос.
— Овсянка, сэр? — уточняю я у Лео.
Он отрывает взгляд от перцев на моем колпаке.
— Нет, я сыт овсянкой. Мне, пожалуйста… — Лео скользит пальцем по строчкам меню, — сырники со сметаной. Двойную порцию. И американо. А потом мы поговорим, — последнюю фразу он произносит уже мне в спину.
Я разворачиваюсь.
— Лео! Серьезно? Ну как ты собираешься сделать меня счастливой?!
— С помощью методик, разработанных умными людьми. Эти методики уже много лет применяются в разных странах...
Я не дослушиваю его, разворачиваюсь на пятках.
Лео хватает меня за локоть. Тотчас же, извиняясь, убирает руки.
— Я знаю, это звучит слишком... — он морщится, подбирая слова.
— Сухо, официально и бестолково! — подсказываю я.
— Да! Все так. Но... — он ловким движением снимает с моих волос заколку, прихватывающую колпак. Я только и успеваю воскликнуть «Эй!». — Я покажу вам, как это выглядит на самом деле, — он надевает колпак себе на голову. — Фартук, пожалуйста.
Я пялюсь на Лео с приоткрытым ртом.
— Анна, чтобы сделать вас счастливой, мне позарез нужен ваш фартук.
Не дожидаясь, пока я отомру, он приближается вплотную, просовывает ладони под моими руками и развязывает фартук. Я едва не касаюсь носом подбородка Лео.
— Ого! — слышу я возглас Катерины — и резко отступаю.
— Фартук, пожалуйста, — не унимается Лео, — я и так сделал за вас почти всю работу. Вам осталось лишь снять его через голову и отдать мне.
Он смеется надо мной. Ну и пусть. Важно, кто будет смеяться последним.
Вручаю фартук моему настырному консультанту.
— Теперь присаживайтесь, Анна.
Я занимаю его место, пока он не решил помочь мне и с этим.
Лео надевает фартук, перебрасывает через локоть белую матерчатую салфетку — вот это совершенно лишнее — и подает мне меню.
— Что желаете на завтрак?
— Где мой молочный коктейль?! — вопит Алиса из окошка детского пластмассового дома.
— А нам бы рисовой каши с изюмом, — просит клиентка с двухлетним мальчуганом.
— И пирог с вишенкой, — добавляет Катерина.
— Мне то же, что и молодому человеку, который сидел за моим столиком, — я возвращаю меню Лео.
— Итак, молочный коктейль для принцессы Эльзы из пластмассового домика...
— …клубничный, — подсказываю я.
— ...клубничный коктейль для принцессы, кофе с маршмеллоу и пирог с вишенкой для Белоснежки. Для Шахерезады в прекрасной шали — порция рисовой каши с изюмом и чайник... — Лео заглядывает в меню, — ромашкового чая? — «Шахерезада», улыбаясь, кивает, хотя всегда заказывала свежевыжатый морковный сок. — А для Золушки — именинная яичница с беконом и американо, — и Лео исчезает на кухне.
Первыми намек улавливают дети: «что именинное?», «у кого день рождения?!» доносятся из разных углов. Поздравления подхватывают мамы, и спустя несколько минут, принеся первые заказы, Лео застает меня со следами губной помады на лице и розовым шариком в руке.
— Вам идет, — одними губами произносит он, лавируя между играющими в догонялки мальчишками.
— Тебе тоже! — я киваю на его колпак.
Наши с ним блюда опускаются на стол последними. Я задуваю свечку, воткнутую в булочку. Мы с Лео осторожно, чтобы не пролить кофе, чокаемся чашками американо.
— А теперь, Анна, пока мы завтракаем и пока все завтракают, вы можете уделить мне пять минут? — Лео отрезает кусочек сырника и, жмурясь от удовольствия, отправляет его себе в рот. — Очень вкусно!
— Пять минут я тебе уделю, но предупреждаю...
Лео подносит указательный палец к губам.
— Тшш, не тратьте мои драгоценные пять минут. Итак, скажите, вы счастливы? Не в эту минуту, а в целом.
Ожидаемый вопрос, и все же я медлю с ответом.
— Анна, так вы счастливы?
Кошусь на Катерину за соседним столиком. Она молча ковыряет пирог десертной вилкой, то и дело бросая на нас взгляд.
— Да, я счастлива!
— Не надо отвечать мне. Ответьте себе. А лучше представьте образ вашего счастья. Где вы? Чем занимаетесь в этот момент?
Хорошо. Лео постарался, так что я сыграю в его игру. Прикрываю глаза, сосредотачиваюсь.
Я представляю себя лежащей на шезлонге, на тропическом необитаемом острове. Рядом со своими лучшими друзьями — книгой и бокалом белого полусухого. Я вижу, как по прохладным стенкам бокала стекают капли влаги, оставляя извилистые дорожки. И там, где они пролегают, цвет вина кажется более насыщенным…
— О чем вы только что подумали?
Консультант по счастью — он же как врач, верно? От него бессмысленно что-либо скрывать. Я описываю Лео свой образ.
— Каков диагноз, доктор? — я знаю его ответ, а также знаю, что в чем-то Лео прав, и это злит. — Все плохо? Потому что я мечтаю о недостижимом?
— Нет, Анна, — Лео складывает на столе руки в замок, отвечает вкрадчиво, мягко, чем злит меня еще больше. — Потому что в этом образе вы одиноки.
— Лео, ты совершенно точно можешь сделать счастливой меня, — томным голосом произносит Катерина, катая вилкой по тарелке ягоду.
Мой консультант так сосредоточен на нашем разговоре, что, кажется, не слышит предложения.
— Вы устали, Анна, — напирает он. — А еще запутались. Потому что к счастью ваш образ имеет мало отношения. Бокал вина на берегу моря даст вам отдых, но не счастье. Одиночество на острове — это побег, таблетка от температуры по время гриппа. Временное облегчение, устранение симптома, но не лечение болезни. Отдых заканчивается, действие таблетки проходит — и все возвращается: недовольство жизнью, усталость, растерянность. Возвращается и усугубляется, если не лечить. Да, — он поднимает руку, не позволяя мне его перебить, — я плохо вас знаю. Но я кое-что знаю о людях. Люди не умеют быть счастливыми в одиночестве. Там они лишь прячутся от своих проблем.
— А как насчет тебя, Лео? Сам-то ты счастлив, раз учишь других?!
На мой выпад Лео реагирует со спокойствием хирурга.
— Анна, как вы думаете, окулист обязан обладать идеальным зрением? Или, возможно, тренер по футболу должен быть крутым действующим футболистом? Багаж знаний и опыт — вот что делает меня профессионалом.
Я коротко выдыхаю.
— И что ты предлагаешь?
— Я предлагаю вам себя. В качестве индивидуального консультанта по счастливой жизни. Я предлагаю вам поверить мне и стать действительно счастливой женщиной вне зависимости от близости моря или бокала белого полусухого.
Я смотрю в его глаза неприлично долго. Что-то есть в этом Лео, да и в его словах тоже. Что-то искреннее, правильное, значимое... Любопытно, как долго его натаскивали на такую искренность?
— Звучит чертовски заманчиво, Лео. И так же чертовски нереально. Это похоже на развод. А развод у меня уже был — с мужем.
— Игра слов? — он улыбается. — Иронизируете. Значит, вы готовы пойти за мной.
— Нет, не готова.
Лео тяжело вздыхает, обхватывает голову руками. Когда он снова поднимает взгляд, мне становится почти жалко моего прекрасного консультанта.
— Анна! Ну почему вы сопротивляетесь?! Я же ничего не прошу взамен!
— Вот и нет! Ты просишь потратить на эту дурацкую затею мое время и мои нервы. А мне это не нужно. Я взрослая женщина, которая прекрасно понимает, чего хочет.
— Ага, конечно...
От этого тона голоса у меня снова появляется желание чем-нибудь швырнуть в Лео.
— Твои ухмылочки только упрощают выбор!
— То есть вы все же размышляете над моим предложением?
Наверное, сейчас у нас взгляды, как у рыцарей, опустивших забрала перед боем.
Наш поединок прерывает звон разбитого стекла.
Осколки чашки разлетелись по полу, в луже кофе — островки маршмеллоу.
— Какая жалость! — восклицает Катерина, хотя голос ее говорит об обратном. — Лео, не будем мешать Аннушке убирать, — она засовывает купюру под блюдце. — Кстати, у меня есть к тебе пара вопросов…
Я наклоняюсь, чтобы собрать осколки, но Лео придерживает меня за локоть. Тыкает пальцем в убегающий кусочек пиццы на своем фартуке.
— Сейчас я — это вы, помните? Вот я и уберу. Где тряпка?
Я киваю в сторону подсобки.
Катерина кривит губы и отходит.
Лео возвращается с тряпкой и ведром воды. Он выглядит вдохновленным. Я бы даже сказала — счастливым, если бы это слово было сейчас уместно.
Засучив рукава, он тщательно вытирает пол. Редкие минуты, когда внимание Лео сосредоточено на чем-то, кроме меня. Он не рисуется, не пытается всучить свой пакет услуг, даже не смотрит в мою сторону — просто выкручивает тряпку с таким видом, будто делает что-то важное. Я наблюдаю за ним, допивая остывший кофе. Если совсем честно: кажется, я любуюсь Лео.