не уйдешь, неперепробоваввсе шансы. Ужлучше так, чемжалеть потомо неиспользованныхвозможностях.
- Пропустите,дайте пройти,- бормотала,протискиваясьвперед. Какой-топарень грязновыругался,когда ты заделаего драгоценнуюперсону, а девчонкас золотистойкурточке наглопихнула тебяв бок: «Идиотка,не видишь, кудапрешь?»
Глаза застилалислезы, когдаты добраласьдо дверей. И,если честно,стало уже всеравно, пропустяттебя или с надменнымвидом проигнорируют.
Но сердце билосьсильно, выдаваяохватывающеетебя волнение,и несмотря нина что, ты продолжаланадеяться.
Охранник, скользнувпо тебе безразличнымвзглядом, отвернулся.
Ну все…
Даже поняв, чтопартия проиграна,ты не захотеламириться: продолжаластоять в первыхрядах возмущеннойтолпы.
И безуспешнонадеялась начудо.
Рома.
- Знаешь, организмвыходит изстроя, когдазаболеваетвсего лишь однаклетка.
- О чем это ты?– мгновенноощетиниваешься.
Рыжик невозмутимоулыбается, апотом вдругстановитсясерьезным,наклоняетсяблизко-близкои шепчет, почтикасаясь губамитвоих губ:
- О тебе, Воробушек.И о группе.
Хочешь отодвинуться,да не хватаетместа. Эта лестничнаяплощадка такаяузкая, что вывдвоем едваумещаетесьна ступеньках.Холодный бетонне самое комфортноесиденье, ноРыжик притащилтебя именносюда, чтобы небыло постороннихи любопытных.
- Думаешь, я станутрепаться отом, что происходит,направо и налево?
- Думаю, что тыхочешь успокоиться.
Эти слова тутже возвращаюттебя на землю.Вот ведь… Какбыстро раскусил.У тебя уже нетсил боротьсясо своими страхамии сомнениями,и ты чувствуешьсебя как анарексичныйбольной напоследнейстадии истощения.Любое слово,любое действиеможет спровоцироватьконфликт, истерику,ты безумноустал копатьсяв прошлом идумать о том,как бы все моглосложиться, еслибы…
- Извини, Антош…Я…
- Эй, - светло-голубыеглаза родные,и взгляд добрый,- если бы я тебяне знал, былобы иначе. Но японимаю. Всенормально. Яза тебя беспокоюсь.
- Знаю, - опускаешьголову на егоплечо – крепкое,надежное. Вголове каша,настоящийсумбур. Кто быпомог разобратьсяв этом клубкеиз мыслей,воспоминаний,неясной тревогии безумныхнадежд.
- Ром, ты же видишь,что этим настраиваешьСашку толькопротив тебя.Он строит стену,защищая себяот близкихконтактов. Аты, вместо того,чтобы вестисебя нормально,рычишь и ноешь.Как ребенок,которому вечномало. Чего тыэтим хочешьдобиться, а?
Почему… Почемуон нападает,вместо того,чтобы защищать…
Кусаешь губы,не можешь сказатьни слова в ответ,а Рыжик продолжает:
- Я же вижу, чтоты страдаешь.И он страдает.Чего вы как дваидиота, в самомделе…
- А что ты предлагаешь?– восклицаешьтонким, пронзительнымголосом. В головешумит, на кончикеязыка – яд. –Он имеет правона нормальнуюжизнь, понимаешь?Я не хочу портить…Он встречаетсяс Катей, ониуже давно вместе!И я… Я…
- Ты его не отпускаешь.Только говоришь,что мешать нехочешь. Ослабляешьповодок, и чутьон дернетсяв сторону, сразувозвращаешьна место. Воти прикинь. ИСанек твоймечется, нехочет и тебеболь причинять,и освободитьсяне получается.А ты толькоистеришь, анапрямую сказатьне можешь…
- Поверь, ужемногое говорилось,и что толку?
- А Катя знаето вас? Сашкарассказывалей?
Непроизвольнодергаешься:
- Да ты что? Обэтом вообщеникто не знает!И не должензнать!
- Только я, да?– усмехаетсяон.
Ты молчишь, ново взглядеболь.
- Извини.
- Проехали, -мертвым, невыразительнымшепотом.
Рыжик вдругнаклоняетсяи целует тебяв губы – ласковои неторопливо,будто у васуйма временивпереди.
- Ты что? – ошарашеносмотришь, пытаясьспрятатьсяза неувереннымиинтонациями.– Антон, мы же…Ты же…
- Да знаю я, - нетерпеливоповодит плечами.– Но это не означает,что я пересталтебя любитьи все такое.Просто хотелсказать, чтоне боюсь этихчувств. И нестесняюсьпризнаваться.До сих пор…Ром, это всеголишь пример,что не стоитскрывать своихчувств. Хотябы для того,чтобы облегчитьдушу, и самомурасслабиться.Поверь, станетгораздо проще.
- Я не понимаю,о чем ты…
- Думаю, чтопонимаешь, -усмехаетсягитарист. Тывсе никак всебя не можешьприйти послепоцелуя. Очереднойвихрь воспоминанийнакрывает сголовой, и тыдрожишь, а потелу разливаетсяприятная нега.
У тебя уже давноне было партнера.Мать твою, тыже не железный!
Кладешь ладоньему на спину,ведешь вниз:
- Антон, знатьбы решение всехпроблем…
Он мотает головойв ответ наневысказанныйвопрос:
- Нет. Нет… Ром,я не хочу. Тылучше меняпонимаешь, чтоя всегда останусьв «запасных».А для Лизы яхотя бы на первомместе. К томуже… Это ничегоне решит. Толькобольнее станети мне, и тебе.
- И Сашке, - тиходобавляешьты.
- И Сашке, - киваетРыжик. Он осторожнопроводит рукойпо твоей небритой,колючей щеке,улыбается. –Вы с ним какдва магнита…И поверь мне,ситуация неразрешится,пока кто-то извас не сделаетпервый шаг. Выоба упрямые,как бараны!Сколько ещеждать – ктознает? А покачто страдатьбудут те, ктоокажутся междувами… Еслитолько у нихне хватит силотказатьсяот вашего колдовства,как я когда-то…
Наверное, друзьядля того и даны,чтобы говоритьправду – дажеесли она такая,горькая, мерзкая.Что ты? Решаешьежедневно однии те же вопросы,бежишь от реальности,скрываясь ввымышленныхобразах, пытаешьсявозродитьмечту, исполняяпесни… Сестьбы разок, осознать,для чего тебевся эта суета,и не было былучше забитьсякуда-нибудьв глухое место,где тебя никтоне знает, и житьнормально…
Ты ведь ужепытался, черттебя дери…Сашка вернулк себе…
А может, действительнонаплевать навсе эти глупыеправила, а? Вотсейчас выйтив зал, взятьбрата за рукуи утащить домой,чтобы вы смогливсе обсудить,как взрослыелюди? В концеконцов, не бежатьдруг от другаи от воспоминаний– приятных илине очень…
Просто снятьэтот немыслимотяжелый грузс плеч, чтобысвободно вдохнуть…Хоть раз…
- Я пойду, - хмуришься,как перед серьезнымиспытанием.
Рыжик кивает,с любопытствомглядя на тебя.Интересно, онпонял, что именноон дал тебе«волшебныйпинок»?
- Вперед, красавчик!
Гадина…
Идешь по темномукоридору ичувствуешь,что по лицурасползаетсядурацкая усмешка.
Юля.
Шум у дверейнарастал: выкрики,нытье, угрозы,просьбы. Наверное,ты одна упорноне раскрываларот. Простостояла междукакими-то девицами,сжимала губыи пыталасьвзглядом просверлитьдыру в охранниках.
- А ну, пропустите!Пропустите,говорю! – толпазабурлила,задвигаласьи, наконец, подаласьв разные стороны,пропускаявперед нереальнокрасивого парняс несколькимителохранителями.То, что это былиименно телохранители,не вызывалосомнений. Высокие,крупные, твердолобые– как каменные.Настоящиезверюги… Одиниз них всеголишь едва тебякоснулся, чтобыотодвинутьв сторону, какты чуть ли неприсела на пол.
- Ой!
- Фу, как грубо!– высоким голосомпропищал накрашенныйблондин. Невысокий,а смотрел натебя сверхувниз. В его взглядеотчетливочиталось презрениек «серой мышке»:ну да, тебя конечно,нельзя былодаже сравнитьс этой иконойстиля и вкуса,но он неожиданноподал тебехоленую рукус глянцевыминоготками,притянул ксебе:
- Поднимайся.Эти громилыне имеют представления,что маленькихдетей нельзяобижать. А тычто это здесьделаешь? Родителив курсе? Тебехоть 18 исполнилось?
И все это громко,так, чтобы окружающиеслышали…
- Да, - жалко выдавилав ответ, ощущая,как покраснелищеки. Со всехсторон слышалисьсмешки и шепот:«Кто это? Чегоон с ней сюсюкается-то…»
- Пойдем, детка,я угощу тебякоктейлем, -парень покровительственнообнял тебя заталию. – В оправданиегрубости моихохранников…А ну, пропуститенас!
Вот так вот…
Неожиданно…
Не веря своемусчастью, тыоказаласьвнутри этогодорогого пафосногоклуба, ставшегона вечер резиденциейдля Zipp. Неуспела пройти,как твоегоспутника окружиликакие-то люди:они что-тоспрашивали,восклицали,обнимали другдруга. Ты стоялачуть в сторонеи чувствоваласебя дура дурой.Вот на фигасюда приперлась?Что теперь-тоделать? ОтыскатьВоробьевых?Так ведь нефакт, что онине развлекаютсяс девочками…И Сашка возможнотебя и не вспомнит.Пошлет куда-нибудьподальше привсех…
И как потом?..
Так хочется,чтобы надеждыоправдались…А с другой стороны– не лучше лиоставить всетак, как есть,не терзать зрясердце и душу,спокойно уйти,сохранив впамяти прекрасныйконцерт и подписьВоробьевыхна билете…
Нет уж!
Изо всех силсжала ладони,так что ногтивпились в мякотькожи, оставляядлинные полукруглыеследы.
Не для этоготы прошла черезвсе трудности,вытащила Наташку,пробраласьв клуб. Не дляэтого ты терпелаунижения истрах… Лучшеубедиться, чемтерзать себянапраснымипереживаниями…В конце концов,что ты теряешь?
Только сделалашаг вперед, кактебя схватилиза плечо:
- Подожди, мыже не познакомилисьдаже! Как тебязовут?
Тот самый парень,который помогпройти черезохрану. Оказалось,что вблизи онвыглядит кудастарше… Наверняка,тут не обошлосьбез пластикии солидногомейка! Ты смотрелав его глаза истараласьприпомнить,кто же передтобой, но безуспешно.Ни певец, вродебы, не актер…Может, простотусовщик? Тогдапочему вокругнего вертятсяфотографы?..
- СтаниславЛевин, - он понимающеулыбнулся. –Дом моды «ЛеВо», хотя тебе,судя по всему,это ничего неговорит. Таккто же ты? Откуда?
Обидно, вообще-то.Модой ты интересовалась,да и не твоявина, что сейчасты выгляделане слишкомпредставительно.Подумаешь, мейкпоплыл… Подумаешь,что одела джинсыи меховую курточку,вместо платья…Ты же на рок-концертсобиралась,а не на фешн-вечеринку!
- Меня зовутЮля… Я… Спасибо,что помоглипройти сюда.
Получилосьсухо и официально.Станиславнахмурился:
- А зачем ты таксюда рвалась?Есть немалодругих клубов…
- Здесь Zipp,- просто ответилаты.
Наконец-то еговзгляд просветлел:
- А-а, братьсяВоробьевы…Ромка-Воробей…Теперь понятно,почему здесьсегодня стольконароду! Пойдупоздороваюсь,что ли…
Бормоча поднос, он сталудаляться, ноты тут же подаласьследом:
- Я с вами!
Он не сказални слова, но ине возразилничего. Ты шагалапо блестящемупаркету, неподнимая головы