Не на кого сетовать, не на кого уповать. Она сознательно выбрала свой путь. Вышла бы замуж за сокурсника, работала бы участковым врачом, лечила больных – небось не оказалась бы здесь. Кого интересует докторша из районной поликлиники?
Злость на мужа захлестнула Глорию, закипела в груди огненным вулканом. Она тут страдает... а он сидит себе и в ус не дует! Наверное, подсчитывает убытки, которые принесет ему эта неудачная сделка. Наверное, не торопится платить... иначе бы ее перестали держать в подвале...
Простая и страшная мысль обожгла Глорию: ее отсюда не выпустят! Даже если Толик заплатит. Ведь она видела похитителей, слышала их голоса. Они не прячут лиц, называют друг друга по именам... Они ничего не опасаются. Потому что знают: живой ей не быть!
Горячие слезы брызнули из ее глаз. Жалость к себе, к бессмысленно загубленной молодости затопила Глорию. Последнее, что она увидит, – эти белые стены, потолок и лампочку... Хорошо, если ее убьют быстро и безболезненно. Если молодой улыбчивый водитель внедорожника не захочет напоследок позабавиться с пленницей. Если оба парня не окажутся маньяками, получающими кайф от мучений ближнего своего...
– Эй! – закричала Глория. – Эй! Выпустите меня!
Это был крик безнадежности и ужаса. На него откликнулось гулкое эхо пустого помещения. Лампочка вспыхнула ярче и погасла. Глорию окутал непроницаемый мрак.
– Эй, вы! – что было сил завопила она. – Здесь темно!
Приглушенные шорохи и возня напомнили ей о крысах. Не хватало, чтобы ее покусали крысы!
– А-а-а! А-а-а!
Она и не подозревала, что способна издавать такой истошный визг. Наверху послышались шаги. Кто-то спускался по лестнице...
– Че орешь? – спросил Игореха, открывая дверь. – О блин! Лампочка типа перегорела. Гога! Тут темень, хоть глаз коли! Возьми фонарь!
Опять топот ног по лестнице, гораздо более громкий.
Через минуту Гога и водитель направили на пленницу фонарь. Она зажмурилась.
– Порядок. Чего с ней сделается?
– Я в туалет хочу.
– Терпи, подруга! – захихикал Игореха. – Недолго осталось!
– Хватит барышню пугать, – вмешался толстый. – Слышишь, она по нужде просится.
– Ну и чего?
– Принеси ведро.
– Я к ней в сиделки, блин, не записывался! Черт бы побрал этого Гнома! Где он запропастился? – бубнил Игореха. – Сколько можно ждать?
– Иди, сказал!
Парень замысловато выругался, но перечить толстому не осмелился и отправился за ведром. Тем временем Гога взялся за веревки, которыми была связана Глория.
– Ты бежать-то не вздумай, – добродушно посмеивался толстяк. – Дом заперт. Всюду решетки. Во дворе собака. Доберман! Злющая! На чужих не лает, а сразу кидается и рвет в клочья. Со двора тебе не выйти – забор! Так что веди себя смирно, врачиха. Я-то женщин не бью... а вот за Игореху поручиться не могу. Очень он на тебя рассержен!
– За что же?
– Баба ты красивая, аппетитная... а он до баб шибко жадный. Природа у него такая! Ходит, облизывается... а тронуть не смеет. Так что ты его не провоцируй.
Глория испуганно молчала. Ноги и руки затекли, не слушались, на запястьях образовались ссадины. Толстяк помог ей слезть с железной кровати. Она с наслаждением потянулась. Игореха спустился с пластиковым ведром, раздраженно буркнул:
– Вот... другого не нашел...
Недостроенные коттеджи тянулись до заболоченной низины. За низиной чернел перелесок. Поломанный экскаватор, так и не докопавший дренажный канал, застыл на краю безымянного частного владения. Покрытые клейкой листвой осинки стояли в воде.
Светлый «Мицубиши» медленно проехал вдоль улицы, развернулся и покатил обратно. За высокими заборами глухо рычали сторожевые псы. Машина притормозила у дома с коричневой крышей из битумной черепицы. Два дымохода упирались в серое дождевое небо.
– Здесь, Санта! – сказал водителю пассажир и спрыгнул на землю.
Его рост едва достигал метра с хвостиком. Несоразмерно широкие плечи, развитая грудь и короткие ноги делали его похожим на тролля. Он был одет в брюки, заправленные в шнурованные ботинки на толстой подошве, темную куртку и шапочку, из-под которой выбивались кудрявые волосы.
Санта являлся полной противоположностью – громадный, кряжистый мужик, стриженный в скобку, с пышными бровями, с бородой, одетый в спортивный костюм. Его седина совершенно не вязалась с нестарым еще, румяным лицом. Он молча наблюдал, как пассажир подошел к забору и уставился на кирпичную кладку.
– Это они, Санта, – сказал он, не поворачиваясь. – Я их чувствую.
Водитель покачал седой головой. Он предпочитал более надежный способ – забраться на дерево и заглянуть во двор. Но посреди белого дня это было бы наглостью. Подозрительный интерес к чужой собственности могли заметить соседи. Вернее, сторожа из соседних домов. На этой спускающейся с холма к низине улице располагались несколько больших участков с неоконченными строениями. Охранники сутками напролет спали или торчали в бытовках у телевизоров. Однако рисковать все же не стоило.
К дому с коричневой крышей от столба тянулся кабель – значит, свет там был. Тем лучше. «Тролль» странной подпрыгивающей походкой приблизился к воротам и наклонился, рассматривая на грунтовке следы шин.
– Ты склонен доверять фактам, а не моей интуиции, Санта! – засмеялся он. – Вот они, милые. Протекторы внедорожника можешь узнать?
Хотя водитель и рта не раскрыл, «тролль» как будто не нуждался в этом, читая его мысли.
– Здесь все на джипах ездят, хозяин, – степенно изрек Санта.
«Тролль» радостно похлопал себя по ляжкам.
– Да ты, я вижу, настоящий следопыт! – Он явно подтрунивал над водителем, но тот не обижался. Привык к подобному обращению. – Что ж, твоя взяла. Лезь на дерево! Ты же это собирался сделать?
– Нельзя, хозяин. Увидят!
– Кому тут видеть-то? Охрана в обед непременно выпьет и дрыхнет так, что из пушки не разбудишь. Спорим?
Санта покраснел и крепче сцепил зубы. Неоправданный риск вызывал у него упрямый протест. Что бы там ни говорил хозяин, а береженого Бог бережет.
– Они днем собак спускают...
– Верно. Только собаки тоже не прочь поспать.
– Собаки не пьют! – заявил Санта. – Поехали, хозяин.
Словно в подтверждение его слов, за забором раздалось злобное рычание.
– Слышите? Ученая, стерва! Не сразу себя выдала... От такой не отобьешься.
– Ладно, – согласился «тролль» и ловко взобрался на сиденье рядом с водителем. – Ты прав. Поехали! Вернемся сюда, как только стемнеет.
Санта с облегчением дал газу.
– Ты же в Бога не веруешь, – захихикал пассажир, когда они повернули на асфальтированную трассу. – Ты грешник, Санта!
– Осторожность не помешает... А Бог, если он есть, за всех должен заступаться.
– Должен! – еще сильнее развеселился «тролль». – Скажешь тоже!..
У него поднялось настроение. Сегодня же вечером все решится...
Тем временем Зебрович вместе с Колбиным допытывали с пристрастием консьержку. Но та ничего не смогла добавить к уже сказанному. Предложенные деньги не улучшили ее память.
– Ох ты господи! Да знай я, что это важно... уж я бы его осмотрела с ног до головы! – разнервничалась пожилая дама. – А так – посыльный и посыльный... неряшливый только. Я вашей супруге позвонила... Она сказала: «Пусть идет!» Он и пошел... Я ни в чем не виновата!
Консьержка, видя подозрительный интерес к простому делу, начала оправдываться.
– Ничего больше не вспомнили? – упавшим голосом спросил Зебрович.
– Волосы у него были слипшиеся... немытые то есть. Я еще подумала, что на фирме, которая прислала этого парня, плохо следят за внешним видом сотрудников.
– А опознавательных знаков на нем не было? Надписи какой-нибудь на униформе?
– Он был одет как... уличная шпана! – выпалила консьержка. – Куртка, штаны замусоленные...
Колбин склонялся к выводу, что посыльный не являлся штатным курьером какой-либо фирмы. Скорее всего, он просто подвернулся под руку злоумышленникам, и те предложили ему за плату отнести письмо по указанному адресу.
– Даже отыщи мы его, парень ничего не знает, – сказал он Зебровичу, отведя того в сторону. – Это был случайный прохожий!
– Куда же делось письмо?
Заместитель пожимал плечами. Анатолий успел убедить его, что именно полученное через посыльного известие заставило Глорию спешно уехать. В конце концов, он лучше разбирается в характере и поступках своей жены.
– Наверное, она взяла письмо с собой...
– Или уничтожила!
Зебрович никак не мог успокоиться. Он вызвал Лаврова и приказал еще раз тщательно обыскать не только квартиру, но и мусорную корзину в парадном. Начальник охраны ничего похожего на письмо или его обрывки не обнаружил.
Колбин сделал попытку урезонить босса.
– Ты сходишь с ума, Анатолий, – сказал он. – Так мы только усугубим ситуацию.
– Усугубим?! Полагаешь, это возможно? Время идет! Я не могу заявить в милицию! Я боюсь этим повредить жене. Мне до сих пор никто не позвонил! Понимаешь? Никто не потребовал у меня денег, не выдвинул никаких условий! Глории нет! Ни в больницах... ни в моргах!
На последних словах он споткнулся и выговорил их с трудом. Повисла тяжелая напряженная пауза.
– Как ни неприятно тебе слышать, но я вынужден предположить...
– Что? Что?! Не тяни!
– Я вынужден предположить... – повторил Колбин. – ...еще один вариант. Похищение могло быть инсценировано твоей женой, которая... попросту сбежала.
Он сделал это! Высказал крамольную мысль, которая пришла ему на ум.
Зебрович не взорвался, как следовало ожидать, не набросился на заместителя с упреками, не осыпал его бранью. Он устало вздохнул и опустил голову.
– Послушай, Петя... Мы сотрудничаем не первый год, ты вхож в наш дом... Мы интеллигентные люди!
– Она взбалмошная! Никогда не знаешь, что зреет в мозгах таких женщин, как Глория. Они на все способны...