Какие тайны лежали там, и какие верные союзники собирались помочь Джадору восстановить свою власть? Этого Кхор не знал. Джадор протянул руку в лемурианском жесте, прощаясь со своим новообретенным другом.
Потом, опираясь на скалу, Джадор поглядел вниз, на мраморные шпили города вдали.
— Взгляни, Кхор, видишь скалу, торчащую в самом центре города? На ее вершине Лалат построила алтарь Молеха, злого Бога-Быка. Говорят, дыхание Молеха доводит людей до безумия и смерти! Первым делом мы завтра отправимся к нему и уничтожим ужасный храм! А свергнув Молеха, мы, словом Нарайямы, победим и всех остальных!
— Может, и так, — проворчал Кхор, впитывая всем телом солнечные лучи и чистый горный воздух. — Но все же я бы предпочел иметь тысячу сильных воинов, чем одно лишь слово вашего Бога! Сдается мне, Джадор, что я здесь чужеземец и потому смогу в назначенный час прокрасться и открыть городские ворота, чтобы впустить в город армию.
— Это хитрый план! — улыбнулся юноша. — Но нет... Из такой попытки ничего не выйдет. Даже самые маленькие ворота охраняют по меньшей мере шесть умелых воинов. Даже с твоей силой и храбростью...
Кхор усмехнулся и тронул рукоять своего топора.
— Ты просто можешь сказать, какие следует открыть ворота, — произнес он. — Это маленькое дельце на поляне лишь разожгло мой аппетит. Хеклос, — он любовно погладил рукоять топора, — тускнеет без крови. Итак, какие нужно открыть ворота, а, Джадор, потомок Зака?
— Значит, ты все же хочешь сделать это? — Молодой принц повернулся и пристально поглядел Кхору в глаза. — Но почему ты, путник с запада, будешь рисковать своей жизнью ради неизвестного беглеца?
Некоторое время Кхор молчал, глубоко задумавшись.
— Потому что ты мне понравился, — наконец, сказал он. — А может, я просто следую за своей судьбой. — Он мельком взглянул на каменистую тропинку, по которой они поднялись сюда. — Ты сумеешь спуститься вниз без посторонней помощи?
Джадор кивнул.
— Северные ворота, — сказал он. — В час восхода солнца. Нарайяна следит за тобой, Странник Кхор!
— Да, — проворчал Кхор. — Мы там будем вдвоем — я и Хеклос!
УЖЕ БЛИЗИЛСЯ ЗАКАТ, когда Кхор вошел в главные ворота Зака. На голову выше толпы купцов, нищих и паломников, входящих в город перед наступлением сумерек, он привлекал внимание своей мощной, внушительной фигурой. Со всех сторон на него кидали восхищенные взгляды, обсуждали его рост, светлые желтые волосы и белую кожу. Ни на что не обращая внимания, критянин шел вперед, желая поскорее добраться до северных ворот, чтобы успеть осмотреть, как их охраняют, еще при свете дня.
Город, как заметил Кхор, превосходил любой другой, какие он повидал за время своих странствий, даже окруженный стенами Ур или богатый Чина. Повсюду стояли величественные здания из черно-белого мрамора, украшенные террасами, садами на крышах и переливающиеся всеми красками от бесчисленных цветов.
Кхор прошел довольно далеко, прежде чем понял, что в городе какой-то праздник. У продавцов на базарах прилавки ломились от товаров. На улицах было полно жрецов, продавцов-лотошников и цветочниц, усыпающих тротуары цветками лотоса. Повсюду стояли стражники королевы-ведьмы в великолепной золотой броне и разъезжали взад-вперед благородные в медных колесницах, высокомерно глядя на простолюдинов, едва успевавших увертываться от их колес.
И все же, несмотря на стражу и театральный блеск, критянин заметил и нечто иное. Ругательства, которые полушепотом бросали в спины проходящим стражникам, Мрачные взгляды, полуиспуганные-полугневные, которыми одаривали украшенных драгоценностями жрецов и знать. Кхор улыбнулся. Возможно, Джадору предстоит не такое уж трудное дело...
Он повернулся к старику с белой бородой, остановившемуся рядом, и кивнул ему.
— Прошу прощения, отец. Я — чужеземец с запада. Что празднуют у вас в Заке?
— Празднуют? — старик взглянул на критянина глазами, полными горечи. — Королева-ведьма Лалат сегодня приносит жертву злому Молеху. Двенадцать лучших юношей должны встретиться в храме с быками. Но и те, кто выживет, обречены на смерть на рассвете от ядовитого дыхания Молеха.
— Вот как? — нахмурился Кхор. — Что касается быков, то мы, подданные Миноса, на земле Крита, умеем обращаться с ними. Но вот рассказы о боге, одно лишь дыхание которого убивает...
— Тише, не стоит обращать на себя внимание, — шепнул старик и, заметив, что к ним направляется воин в золотых доспехах, исчез в толпе.
Кхор уже собирался последовать за ним, когда услышал позади себя крик:
— Клянусь могущественным Молехом! — проревел чей-то низкий голос. — Это он! Чужеземец с белой кожей, который спас жизнь собаке Джадору! Хватайте его!
КХОР РЕЗКО повернулся и оказался лицом к лицу с чернобородым воином, который единственный уцелел в утренней схватке. Отскочив, критянин выхватил из-за спины щит и отстегнул от пояса топор.
Первый же удар Кхора разрубил медный щит гвардейца, как полено. Отбросив его, уроженец Му двигался осторожно, держась за пределами досягаемости смертоносного топора и стремясь нанести быстрый удар по голове или ногам критянина. Шум схватки и крики гвардейца быстро привлекли внимание других стражников. Уже двое, трое, десяток воинов окружили высокого чужеземца. Кхор, встав спиной к мраморной стене, круговыми движениями размахивал топором, удерживая их на месте. Один попытался напасть сбоку, но тут же получил удар, прорезавший его доспехи и поранивший бедро. Другой прыгнул вперед, но тут же отскочил с кровавой полосой на груди.
А критянин, умело пользуясь щитом, оставался цел и невредим. И хотя он не был ранен, дыхание его становилось все более тяжелым, а лицо заблестело от пота. Понимая, что силы рано или поздно иссякнут, он ринулся в атаку, надеясь проложить себе путь к свободе. Раз, другой и третий опустился его окровавленный топор, и трое воинов Му рухнули наземь. Другие, изумленные неистовством чужеземца, в страхе отступили.
— Вязальщики! — закричал кто-то. — Быстрее! Его нужно схватить живым! Он должен быть принесен в жертву Молеху!
Услышав это, Кхор отчаянно ринулся вперед, но воины, хотя и отступали перед ним, продолжали преграждать ему дорогу. Мышцы у критянина уже ныли. Смутно, залитыми потом глазами, он увидел, как подошли какие-то коренастые люди, размахивая над головами кожаными ремнями. Инстинктивно он поднял щит, но было уже поздно. Что-то ударило его в висок, и мир заволокло туманом...
ГЛАВНЫЙ АМФИТЕАТР Зака, окруживший основание скалы, на которой стоял черный храм Молеха, был ярко освещен тысячами светильников. Кровавое пламя отсвечивало на мозаичном мраморе. В одном конце арены стоял трон королевы, на высокой платформе из сандалового дерева, с шелковыми драпировками и золотой парчой.
Внезапно распахнулась дверь в дальнем конце арены, и в свете факелов оттуда вышел коренастый, смуглый юноша. Одетый лишь в набедренную повязку, безоружный, он казался ничтожно маленьким на огромной арене. Когда юноша направился к центру амфитеатра, раскрылась другая дверь, и большой черный бык, одно из священных животных Молеха, с громом копыт выскочил на арену. Яростно раздувая ноздри, с капающей изо рта пеной, он стал кружить по полю, фыркая и временами останавливаясь и роя копытом песок. Потом он увидел юношу и, угрожающе опустив голову, ринулся на него.
Напрасно юноша попытался броситься в сторону, чтобы избежать позолоченных рогов. Удар головой быка, и окровавленное тело юноши покатилось по арене. Не помня себя от ярости, бык топтал его, пока не превратил в темно-красную лепешку.
Лежащая на кушетке из фиолетовых страусовых перьев, королева Зака Лалат с трудом подавила зевок. Ее большие, переливающиеся глаза безразлично глядели вперед.
— О, боги, Хатан! — обратилась она к великолепному капитану стражи, стоявшему возле кушетки. — Вот и еще одна победа священного быка. Но неужели среди наших подданных нет ни одного, кто мог бы хоть немного сопротивляться?
— Возможно, и есть, Ваше Величество, — пробормотал в ответ капитан. — Есть один чужеземец с запада, которого мы схватили несколько часов назад. Громадного роста, очень сильный...
— Тогда пустите его на арену, — нетерпеливо улыбнулась Лалат. — Немедленно, Хатан! Мой народ требует зрелищ, прежде чем бык размотает его кишки по песку!
Отвернувшись, Хатан сказал пару фраз низко поклонившемуся рабу-нубийцу. Через несколько секунд медные ворота в конце амфитеатра снова распахнулись, и на поле шагнул высокий, мощный мужчина. Багровый свет светильников пал на его золотистые волосы, а когда он пошел вперед, мощные мышцы вздувались под белой кожей.
— Ну, Хатан! — наклонилась к капитану Лалат, в предвкушении облизывая свои алые губы. — Ты действительно преуспел! Сейчас мы увидим настоящее зрелище!
Оказавшись в центре арены, Кхор бросил взгляд на застывшие в ожидании лица зрителей и резко развернулся, услышав за спиной грохот копыт. На него несся, опустив голову, сероглазый бык.
Мрачная усмешка появилась на лице критянина. Расставив руки и чуть согнув колени, он замер в ожидании. Все ближе и ближе было фыркающее, черное чудовище. Тишина упала на зрителей. Этот чужеземец что, безумен? Или он хочет встретиться лицом к лицу с несущимся взбешенным быком? Лалат встала, зашелестев шелковыми одеждами.
— Ну и дурак! — прошептала она. — Он что, в самом деле ищет смерти, желая лишить нас всего удовольствия?..
НО ГОЛОС КОРОЛЕВЫ утонул в невнятном ропоте зрителей, тут же сменившимся диким ревом. Критянин молниеносно шагнул в сторону и, схватившись обеими руками за рога, взлетел в воздух. Его тело описало в воздухе дугу, подошвы ударили в быка в спину, и миг спустя он уже снова стоял на земле. Свободно дыша, напружинив бедра, он глядел вслед пронесшемуся мимо быку.
— Могущественный Молех! — воскликнула Лалат, застыв, словно статуя из слоновой кости, прижав руки к груди. — Никогда еще ни один смертный не созерцал такого зрелища! Смотрите, бык разворачивается для второго броска!