— Риддл пересёк черту. Есть определённые вещи, которые делать нельзя. Никому и никогда, вне зависимости от оправданий. В тот день, когда Риддл впервые пришёл к Преддекам, он был с этим вполне согласен. Но побочный эффект многократного раскола души… Он сводит с ума. Превращает даже не в зверя, но в безумного одержимого. А Глойн дал слово. Но об этом, — девушка вдруг спохватилась, — лучше поговорить с Эндером. Меня тогда здесь и близко не было. Так вот, возвращаясь к Поттеру…
Полицейский участок Литтл-Уиннинга располагался в добротном старом здании с полуторавековой историей — если быть точнее, сто пятьдесят лет ему должно было исполниться через год. Двухэтажный дом с цоколем, в котором располагались три камеры, некогда тёмные и мрачные, ныне же вполне светлые и даже в чём-то уютные. По крайней мере, так заявлял известный городской пьяница мистер Коллинз, проведший в них как бы не больше времени, чем все остальные задержанные вместе взятые.
Хотя, возможно, он просто предпочитал стены и нависающий над головой кирпичный потолок полицейского участка скалке в тяжёлой руке миссис Коллинз — женщине статной, широкоплечей и оттого зачастую чрезмерно решительной.
Обычно в разгар рабочего дня — которым, вопреки мнению того же мистера Коллинза пятница всё же являлась — в здании, помимо занимавшегося составлением отчётов инспектора, присутствовало всего пара констеблей и сержант. А также, естественно, секретарь миссис Флэнаган, чистокровная англичанка, по возрасту и внешнему виду удивительно похожая на свою ирландскую однофамилицу-актрису. Однако именно сегодня инспектор Уиллис вместе с миссис Флэнаган, подобно легендарным рыцарям Круглого Стола покинули родной город, чтобы добыть сокровища из логова монстра (среди полицейских Литтл-Уиннинга сей ежегодный подвиг сэра Уиллиса именовался «Битва за Бюджет Восточного Управления при Гилфорде»), а дежурного констебля Гастингса опять подкосила мигрень. Подменявшая его специальный констебль Ратфорт, смешливая и милая девушка, работала только до обеда, так что в настоящий момент любое неожиданное нарушение покоя горожан могли встретить разве что занявший компьютер в кабинете инспектора на втором этаже и погрязший в бумажной работе сержант Оуэнс, а также зорко охранявший телефон миссис Флэнаган констебль Тидбол.
Именно он и столкнулся с двумя ничем особо не запоминающимися посетителями, что около двух часов пополудни тридцать первого июля девяносто второго года зашли в полицейский участок города Литтл-Уиннинг, что в графстве Суррей.
— Доброе утро, джентльмены! — поприветствовала констебля девушка, вошедшая первой. Сколь ни странно, но неуместность подобного приветствия осталась констеблем Тидболом незамеченной.
— Кто там, Алан? — донеслось со второго этажа.
— Мужчина и женщина. Я их не знаю.
— Узнай, чего им нужно. Путеводители и карты для заблудившихся туристов на полке секретарской стойки.
Алан Тидбол родился в Литтл-Уиннинге, вырос здесь, а когда ему исполнился двадцать один год, будучи здоров душой и телом, имея рост на четыре дюйма выше обязательных пяти футов восьми дюймов, стопроцентное зрение и не совершив ничего уголовно наказуемого, заполнил высланный ему опросный лист для поступления на государственную гражданскую службу и, спустя некоторое время, заполненное собеседованиями и предписанным законами обучением, стал полицейским.
Алан Тидбол был самым обычным констеблем полиции. Как и другие констебли графства Суррей, он получал восемьсот двадцать пять фунтов стерлингов в месяц, и верил, что честно зарабатывал своё жалованье.
Ещё констебль Тидбол был высок, белокур и выглядел очень молодо — главным образом потому, что и в самом деле был ещё очень молод. Он был последним пополнением участка и даже задавая вопросы при рутинной полицейской работе, он частенько попадал, что называется, пальцем в небо. Иногда констебль Тидбол и сам чувствовал себя довольно глупо из-за неумения быстро связать пару слов. Это было бы вполне простительно, если бы юноша все ещё только постигал искусство полицейской беседы. Но констебль Тидбол служил в полиции Литтл-Уиннинга уже пятый год, то есть вдвое больше, чем необходимо сообразительным молодым юношам для получения звания если и не сержанта, то хотя бы временного следователя[3].
— Вы туристы? — спросил Алан после непродолжительной паузы.
— Детектив-инспектор Киттлер, полиция Плимута.
Мужчина в плаще-макинтоше показал документы.
— Детектив-констебль Преддек, Гарда Шихана, — улыбнулась девушка.
— Это полицейские! — крикнул констебль в сторону лестницы.
Если ему и ответили, то за треском компьютерного принтера этого никто не услышал.
— Прошу прощения, сержант Оуэнс сейчас готовит графики для обсуждения на следующей неделе. Наш начальник, инспектор Уиллис сейчас в Маунт Брауни. Это в Гилфорде.
Констебль Тидбол немного подумал и решил уточнить, чтобы у гостей не сложилось впечатления, что начальник участка покинул рабочее место по личным делам. Это бросило бы тень на полицию Литтл-Уиннинга в глазах гостей, а их участок и так за глаза иногда называли «сборищем недалёких лентяев».
— У него там совещание и защита бюджета. В Восточном Управлении.
— Жаль. Но, возможно, вы сможете нам помочь.
— Вы ведь знаете, что породистые кошки могут стоить больше тысячи фунтов? И это не экзотические породы, вроде као-мани, каракалов, тойгеров или сафари, а американские мейн-куны, русские голубые или шотландские вислоухие! Десяток котят с документами, украденные из питомника, стоят больше, чем вы зарабатываете за год!
— Знаете, я не понимаю. А при чём тут…
— И перевезти их на континент гораздо проще, чем наркотики — просто потому, что наркотики полиция и таможня ищет очень активно, а на котят им плевать…
— Из Девонпорта ходит множество пассажирских рейсов в Испанию, Португалию и Францию, — пояснил своё присутствие инспектор Киттлер.
— И в Ирландию. У вас тут последнее время не было необычной активности с котами? Или другими животными?
Констебль Тидбол в породистых котах совсем не разбирался, но про шотландских вислоухих и каракалов что-то слышал. Хотя и не очень представлял, как именно они выглядят.
— Да вроде нет… Мистер Лестер, по-моему, разводит котов, но вроде как говорил, что они девонской породы. У Бишопов, у Фигг и ещё у Малькольма-младшего куча котов, но они у них уже много лет не меняются. А, ещё в прошлом году многие жаловались, что у Дарсли в доме буквально сотни сов, даже в доме не помещались, сидели по всему саду, и на крыше, и на заборах по всей улице! У меня где-то были фотографии, я их тогда много сделал, но не могу найти. Куда же я их сунул…
Констебль Тидбол начал судорожно рыться в столе за которым сидел. Не найдя в них искомого, он переключился на выдвижные ящики настольной картотеки.
Там фотографий тоже не было.
— А птиц так не воруют? Я просто подумал, что ведь они тоже должны чего-то стоить. А то от Дарсли…
Констебль задумался. Настолько сильно, что под конец даже начал морщился от напряжения.
— Мне они кажутся очень подозрительными людьми…
— Они совершали что-то противозаконное? — заинтересовалась девушка.
— Нет, — после ещё более тяжёлых раздумий, ответил констебль Тидбол. — Не могу ничего такого за ними припомнить. Но почти уверен. Знаете… Ох… Извините, это, наверное, погода. Давление меняется. У нас Гастингс даже на работу сегодня выйти не смог. Некоторые говорят, что тут какая-то погодная аномалия, часто у людей мигрени бывают. Не только в участке, но и в школе, например. А когда я был в отпуске в Сомерсете, все три недели чувствовал себя очень хорошо!
С эмпатией у Рейчел обычно было туго, но сейчас она почувствовала сожаление оттого, что не могла перекинуться с констеблем хотя бы парой слов в более непринуждённой обстановке. Да, к большинству мужчин она относилась с насмешливым снисхождением, а на не-магов в форме у неё была неявно выраженная аллергия — но даже отсутствие способности быстро устанавливать эмоциональную связь с другими людьми не мешало ей понять, что творилось у молодого мистера Тидбола в голове. Который очень нуждался в том, чтобы кто-то заверил его — «Эй, парень, твоя жизнь вовсе не так бессмысленно сумбурна, какой кажется!»
За последние пять лет констебль наверняка получил несколько дюжин Конфундусов и с полдюжины Обливиэйтов.
Ментальную магию Раггерги не переносила так, как мог только Страж из Тириннанока. Незаконный Обливиэйт по законам Ньюфаундленда расценивался почти как убийство и, как она подозревала, это было одной из основных причин, по которой все прошедшие сорок лет остров оставался практически независимым от канадского Министерства. Хотя некоторыми выдвигались и другие версии. Особой популярностью пользовалась та, что вопросы патентных сборов и пошлин в крупнейшем городе волшебного мира на восточном побережье Северной Америки играли в самодостаточности острова определённую и вполне заметную роль.
— Жаль, но ничего не поделаешь. Отсутствие результата — это тоже результат! — бодро завершила разговор представительница ирландской полиции.
— Я бы хотел вам помочь, — развёл руками английский констебль. — Может быть чаю? Наверное, надо было его сначала предложить…
— Не возражаем, — впервые за всё время улыбнулся инспектор из Плимута.
Констебль Тидбол поднялся из-за стола, достал из шкафа три тонкие фарфоровые чашки, жестяную коробку с чаем и электрический чайник. Пару раз попытался его включить, чему прибор явно сопротивлялся, потом догадался заглянуть внутрь и, покраснев, отправился наполнять чайник водой.
— Гарда Шихана? Я думал, ты не умеешь лгать, — вполголоса спросил инспектор Киттлер.
— Я не могу лгать. Поэтому не уточнила страну. С ирландского это переводится как «полиция». Точнее — «силы правопорядка». Он сам решил, что я из Ирландии.
— Кстати, только мне кажется, что этот констебль — полный идиот? Каким чудом он прошёл тесты, хотелось бы знать?