После того Аврелий направил все свои силы против саксов и победил их, чем надолго водворил в стране мир.
Проезжая по стране, король всюду восстанавливал порядок, отстраивал разрушенные церкви и между прочим посетил монастырь близ Салисбери, где были погребены все британские рыцари, павшие жертвой предательства саксов. Предательство их состояло в следующем: саксонский вождь Генгист уговорился с Вортигерном встретиться для переговоров о мире и установить сроки для отплытия саксов из Британии; но саксонские воины под одеждой скрыли длинные кинжалы и по данному знаку напали на бриттов и перерезали их несколько сот.
С великою грустью смотрел Аврелий на это кладбище и решил воздвигнуть достойный памятник на могиле благородных мучеников, павших за родину.
По совету архиепископа он послал за Мерлином и спросил его совета, какой соорудить памятник.
– Чтобы почтить место упокоения стольких мужей вечным памятником, – сказал Мерлин, – пошли в Ирландию за гигантскими камнями в горе Килараус; этих камней никому из современных людей не поднять без особого знания дела. Камни эти огромной величины и особой породы. Если их положить здесь, как они лежат там, они будут стоять вечно.
– Неужели возможно перенести такие огромные камни из Ирландии? – засмеялся Аврелий. – Как будто в Британии нет подходящих камней!
– Не смейся, король: это мистические камни, они обладают целебными свойствами. Древние великаны принесли их в Ирландию с далёких берегов Африки, намереваясь устроить в них купальни, чтобы пользоваться ими при серьёзных болезнях. Стоило вымыть камни и в эту воду погрузить больного, и он исцелялся; то же бывало и с ранеными в сражении. Нет камней, равных им по целебной силе!
Услышав это, бритты решили послать за камнями и объявить войну ирландцам, если они откажутся их выдать. Избрав своим вождём Утера, брата короля, они разместили на судах пятнадцать тысяч человек и отплыли к берегам Ирландии. Король Гилломаний не согласился выдать им камни, и только после жестокого сражения им удалось пробиться к скалам Гигантов, вид которых поверг всех в удивление. Однако усилиями всей армии они не могли сдвинуть скалы с места. Тут вмешался Мерлин и, смеясь над их неудачными попытками, с помощью удивительных приспособлений легко поднял их и установил на суда.
Когда они были доставлены в Салисбери, Мерлин в присутствии духовенства и народа снял камни с судов и разместил их вокруг могил рыцарей и баронов так, как они стояли в горах Ирландии.
Памятник этот зовётся «Каменной оградой» и, как всем известно, стоит и по сей день на равнине в Салисбери.
Вскоре после того Аврелий был отравлен в Винчестере и похоронен среди этих камней.
В это же время на небе появилась комета необычайного блеска и величины. На конце её хвоста светилось огненное облако в форме дракона, и из его пасти исходили два луча: один протянулся над Галлией, другой разбился на семь меньших лучей и светил над ирландским морем.
Ужас охватил народ при виде этой кометы, и сам Утер, выступивший против сына Вортигерна в Камбрии, был крайне смущён. Он позвал Мерлина и спросил, что предвещает эта комета.
– Великая потеря! – воскликнул чародей. – Бедная Британия. Увы! Великий государь покинул нас. Аврелий Амброзий умер, и его смерть будет нашей гибелью, если Бог нам не поможет. Поспеши же, благородный Утер, разбить неприятеля; ты победишь и станешь королём Британии. Звезда с гордым драконом означает тебя самого, а луч над Галлией предвещает, что у тебя будет сын, могуществу коего подчинятся все королевства, покрытые лучом.
Таким образом Мерлин вторично предсказал пришествие короля Артура.
Утер, сделавшись королём, припомнил эти слова Мерлина и приказал сделать двух золотых драконов наподобие того, какого он видел в комете. Одного из них он поместил в Винчестерский собор, а второго всегда носил с собою на войне, почему и получил прозвище Пендрагон – голова дракона.
Посетив все свои страны и устроив их, объехав все земли скоттов и усмирив мятежный народ, он вступил в Лондон и стал там вершить правосудие.
На Пасху король устроил большой пир, и на торжество прибыло множество лордов и графов, в числе которых был также Горлуа, герцог Корнваллийский, с супругой Игреной, самой знаменитой среди британских красавиц. Горлуа вскоре был убит, и Утер решил жениться на Игрене. Красавица была заперта в высоком Тинтаджельском замке на дальнем берегу Корнваллиса, и король послал за Мерлином, чтобы попросить у него совета и помощи в этом деле. Мерлин обещал помочь, с тем только условием, что король отдаст ему своего первенца. Мерлин знал, что этот первенец и будет долгожданный принц Артур. Поклялся король Утер Мерлину в том на Четырёх Евангелиях.
Спустя некоторое время после свадьбы Утера с Игреной к королю явился Мерлин и сказал:
– Надо, государь, позаботиться о воспитании ребёнка.
Король, ничего не подозревая, ответил, что согласен на всё, что он предложит.
– Я знаю одного из твоих лордов, – продолжал Мерлин, – он честный, верный человек; предоставь ему воспитывать ребёнка. Его имя сэр Эктор; у него есть владения в Англии и в Валлисе. Когда ребёнок родится, прикажи передать его некрещёным мне, и я вручу его заботам этого лорда.
Так и случилось. По рождении сына король приказал двум придворным дамам завернуть его в златотканую пелену и передал на руки Мерлину, который отнёс ребёнка к священнику. Тот окрестил его именем Артура и доставил в дом сэра Эктора, где жена рыцаря вскормила его собственной грудью. Мальчик провёл в этом доме много лет, и никто, кроме Мерлина и короля, не подозревал, кто он.
Глава II. Артур становится королём
Король Британских островов Утер Пендрагон лежал на смертном одре в своём римском дворце в Лондоне. Изнурительная болезнь приковала его к постели, и он рвал свою бороду, негодуя на слабость, потому что язычники-саксы снова грабили страну, разрушая и опустошая сёла и предавая огню города, лежавшие на их пути. Они убивали женщин и детей, грабили и оскверняли церкви, изгоняли духовенство.
Когда наконец наглые язычники подступили к самому Лондону, король не мог уж долее сносить свой позор и, приказав нести себя на носилках, встал во главе войска и встретил дерзкого врага у Верулама.
Целый день длился упорный бой, и наконец враг был обращён в бегство с большими потерями.
С тех пор прошло три дня. Король неподвижно лежал в постели, как мертвец. Подле него сидел волшебник Мерлин: годы убелили его волосы, но в глазах светилась глубокая мудрость.
На третью ночь король вдруг пробудился от своего оцепенения и схватил Мерлина за руку.
– Я спал и видел сон, – произнёс он слабым прерывающимся голосом. – Мне снилось, что два дракона, один белый, другой красный, боролись между собою. Сначала перевес был на стороне белого, он вонзил железные когти в голову красного и поволок его по расселинам и ущельям скал. Но тут красный собрал все свои силы и, с изумительной яростью накинувшись на белого, так истерзал его, что тот уполз тяжело израненный. Затем красный горделиво поднялся над местом своего торжества, бился с маленькими красными драконами и одержал также и над ними победу. Прошло много времени; он наслаждался безопасностью и кичился своей силой. Потом я вновь увидел белого дракона. Он вернулся, исполненный ярости, и вступил в бой с красным. Гордость ослабила последнего; пользуясь этим, на него набросились и маленькие красные драконы, они били и кусали его. Увидев это, белый дракон бросился на них… и я проснулся. Скажи мне, Мерлин, что этот сон означает, он смутил мою душу.
Мерлин взглянул на истомлённого болезнью короля, и жалость стеснила его мудрое сердце.
– Это значит, государь, – тихо и серьёзно ответил он, – что твой род победит, что от тебя произойдёт красный дракон, который прогонит нечестивых язычников, покорит многие земли, и слава о нём разнесётся по всей земле и будет жить вечные времена.
– Благодарю тебя, Мерлин, за утешение, – со вздохом произнёс больной король. – Все эти последние часы я жил в страхе, что язычники оттеснят мой народ к западному морю, что в моей стране забудут самое имя Христа и что язычники овладеют ею. Твои слова придали мне мужества.
– Утешься, государь, – заметил Мерлин. – Народ твой скоро обретёт великую силу и одолеет всех своих врагов.
Король скоро опять заснул и три дня лежал неподвижно, не произнося ни слова.
Лорды и бароны справлялись у Мерлина о здоровье короля, но Мерлин читал лукавство, гордость и честолюбие в их сердцах и видел по их глазам, что они, в сущности, желали бы услышать известие о смерти короля.
Они полагали, что король Утер не оставит после себя наследника-сына, и каждый из них, надеясь на свою силу, мечтал завладеть короной после смерти короля.
– Если он умрёт, не назначив себе наследника, скажи, Мерлин, что нам тогда делать? – спрашивали некоторые из лордов.
– Я скажу вам, – ответил Мерлин. – Соберитесь все сюда завтра утром, и, если Богу будет угодно, я заставлю короля говорить.
Наутро гордые бароны и лорды толпою собрались в главном зале дворца: король Лот из Оркнея, маленький, тщедушный, со смуглым длинным лицом и с хитро глядевшими из-под сросшихся бровей глазами; король Урия Реджедский, высокий, красивый, со злыми глазами, только что жестоко преследовавший бежавших язычников; король Тинтаджельский, Марк, дородный, хитрый и некрасивый; Гарлотский король Нентрес, хвастливый, с красным лицом, таивший коварство под маской благородства, и много других.
Когда они все собрались у постели короля Утера, Мерлин подошёл к спящему королю и устремил долгий пристальный взгляд на его сомкнутые глаза. Затем он простёр руки над лицом короля, и тот сразу проснулся.
– Государь! – обратился к нему Мерлин. – Господь зовёт тебя к себе, и твои лорды желают, чтобы ты назначил себе преемника. Не угодно ли тебе благословить на царство своего сына Артура?
Окружавшие постель короля лорды злобно и сурово поглядели на Мерлина: никто из них не слыхал о сыне короля Артуре! Но вот среди глубокого молчания умирающий король поднял руку, как бы благословляя кого-то, и глухим шёпотом проговорил: