Маленький Хан то и дело дергался на руках у отца, пытаясь освободиться из его объятий. Наконец это ему удалось. С хитрым, озорным выражением на мордочке он запрыгнул на спину льва и зарылся в его густой гриве, поминутно высовывая оттуда свой любопытный нос.
– Нет, вы только посмотрите на него! – отчитывал сына Хануман. – И когда ты только прекратишь проказничать?
– Не браните малыша, великий царь! Все мы в детстве любили пошалить, чем доставляли лишнее беспокойство своим родителям, – улыбнулся Симба. Он был очень доволен проявленным таким образом расположением Хана.
Лев начал играть с малышом. Симба сделал вид, что хочет стащить его с себя и съесть. Хан покатывался со смеху и от восторга во все стороны махал хвостиком.
Кабан так объелся, что еле дышал и не имел ни сил, не желания сдвинуться с места. Он умиленно наблюдал за игрой льва и малыша и мысленно представлял себе маленького Симбу.
– Эх, ребенок, сам еще совсем ребенок. Дай-то бог, чтобы задуманное нами удалось! – размышлял про себя Стифли.
Попугай же усиленно пытался найти повод, чтобы обратить на себя всеобщее внимание. Уж очень он любил лестные похвалы в свой адрес. И чего он только не вытворял! То важно расхаживал вокруг Ханумана, снисходительно принимая его благодарные речи в адрес друзей, то облетал поляну, то садился к слону на голову и лихо спускался вниз по его хоботу.
Фантазии Жако не было предела. С Тоби они быстро нашли общий язык. Попугай забрался на самый кончик хобота, и слон поднял его высоко вверх. Жако принял очень важный вид, прокашлялся и закричал, пытаясь перебить шум:
– Слушайте все! Я прошу полной тишины! Сейчас почтенный Жако исполнит для собравшейся публики свою самую любимую песенку. Слова Жако, музыка тоже.
Обезьяны чуть притихли в ожидании очередной выходки попугая. Он им сразу пришелся по душе, и теперь они с нетерпением ждали, что же еще вытворит эта шустрая птица.
А Жако слетел с хобота слона на самый большой термитник, там он встал, выставив вперед одну лапку, поднял клюв вверх и запел, при этом жестикулируя крыльями.
Пусть говорят, что я болтлив,
А я скажу вам все ж иначе.
Пусть я болтлив, зато красив,
Умен, вынослив и удачлив.
Попутчик верный и надежный,
Веселый, в меру осторожный.
Где ж ты найдешь еще такого
Язвительного острослова.
Подмечу недостатки все
И высмею, как подобает.
И, как всегда, вокруг Жако,
Веселый смех не иссякает.
Пусть говорят, что я хвастлив,
Мне обижаться нет причины.
Я вглубь смотрю,
Раскрою суть
Любой наброшенной личины.
Подобострастной, подлой лестью
Меня, дружок, не проведешь.
Из передряг я выйду с честью
И сам себе скажу: «Хорош!
Хорош, Жако, хорош, хорош!»
Жако сделал реверанс и во все стороны поклонился публике.
Обезьяны завизжали от восторга и шумно захлопали в ладоши. Попугай полностью покорил их сердца. Пиршество продолжалось.
– Я вижу, в скором времени вы покинете нас, – обратился Хануман к Симбе, заметив, что тот начал беспокоиться. – Рано или поздно нам придется проститься. Не знаю, какие дела привели вас сюда, но хочу сказать, что вы всегда можете рассчитывать на нашу поддержку, что бы вы ни делали и где бы вы ни находились.
Мне кажется, что вы окружены тайной. Что ж, откроете ее тогда, когда посчитаете нужным. Я думаю, что вам в скором времени понадобится наша помощь. Вы светлогривый, и вы чужестранец. Раньше светлогривые обитали только в этой части саванны. Все это наводит на размышления...
Но не будем отвлекаться. Я хочу вас научить условному крику обезьян. Услышав его, все мое стадо вместе со слоном Тоби спешит на выручку к попавшему в беду.
И Хануман усердно, в течение часа, учил Симбу подражать крику обезьян.
Жако тоже не терял времени даром. Он успел выучить не только этот крик, но и многие другие, с помощью которых обезьяны сообщают сородичам о происходящем, находясь при этом на достаточно большом расстоянии друг от друга.
Расставались Симба, Стифли и Жако с обезьянами и слоном как добрые, старые друзья. На глазах слона опять промелькнула слеза, и он предпочел удалиться в чащу.
Обезьяны же еще долго провожали путников, перескакивая вверху с ветки на ветку.
X
Выбравшись из джунглей, Симба, Стифли и Жако решили передохнуть. Их внимание привлек баобаб, возвышавшийся вдалеке в окружении осколков скал.
Попугай вызвался слетать на разведку. Через некоторое время взволнованный Жако сообщил, что это логово светлогривых львов.
– Я узнал их! Узнал Имшат, мать Раниты! Узнал старого льва, главу семейства, – срывающимся голосом говорил Жако. – О, небесный лев! Вот она, долгожданя, родная саванна! И первая же встреча со светлогривыми, исконными обитателями этих мест. О! Я боюсь, что мое старое сердце не выдержит такого счастья! – попугай даже побледнел. Немного подумав, он продолжил:
– Но ты знаешь, Симба, нам со Стифли нельзя появляться в логове. Я боюсь, что нас могут узнать. Имшат и старые львы могут понять, что мы именно те самые кабан и попугай, которые в далеком прошлом были любимцами короля. Ты должен идти один, Симба. Смотри, постарайся не выдать себя! Еще не время!
Стифли молчал и только согласно кивал головой.
Потом Стифли и Жако принялись усердно трудиться над внешностью Симбы, стараясь придать ему как можно более растрепанный и облезлый вид.
– Ну вот, теперь в самый раз! Замызганный, облезлый путник, да и только, – удовлетворенно засмеялся Стифли. – А мы с Жако пока устроимся в зарослях. Иди же, Симба, не мешкай! – добавил Стифли, рылом подталкивая льва.
XI
Наблюдатель-лев уже в который раз за сегодняшний день подавал сигнал тревоги.
Имшат, отдыхавшая в тени баобаба, подняла голову и взмолилась:
– Господи, небесный лев, кого же это опять принесло? Ну и денек! Посетитель за посетителем. И это в наших-то глухих местах! Ну кто там еще? – окликнула она льва-наблюдателя.
– Похоже, какой-то одинокий лев! Вроде бы светлогривый! – услышала в ответ Имшат.
– Это уже хорошо! – облегченно вздохнула она. – Скорее всего, кто-то из своих. Может, спешит с каким-нибудь известием. – И Имшат с нетерпением стала наблюдать за приближением льва.
Но вскоре ее ждало разочарование. Это оказался незнакомый лев, да к тому же еще и неприятного вида, весь растрепанный и облезлый.
– Прошу простить меня! – промолвил лев. – Я – одинокий путник, очень устал с дороги и прошу разрешения передохнуть под сенью акаций у вашего порога. Направляясь сюда, я не предполагал, что это логово львов.
– Ты – светлогривый! – ответила Имшат. – А любому светлогривому будет оказан радушный прием в моем логове. Заходи и отдохни в тени баобаба. Там есть еще остатки антилопы. Подкрепись ими.
Услышав их разговор, подошла Ранита.
– Здравствуйте, незнакомый лев! – приветствовала она Симбу. – Ты светлогривый, но мы тебя не знаем. Ты нездешний? Как тебя зовут?
Когда Симба увидел Раниту, его охватило такое волнение, что он едва удержался, чтобы не броситься к ней. Сердце бешено колотилось в груди. Хоть время и превратило Раниту в прекрасную молодую львицу, но в ней еще много осталось от малышки Рони из незабываемого сна Симбы. Он узнал ее. Узнал ее нежный голос, который ранее доносился до него неизвестно откуда и будоражил горячую кровь льва.
– Меня зовут Симба, – заплетающимся голосом пробормотал лев. Он поклонился Раните, стараясь не смотреть ей в глаза. Боясь, что увидев его пылающий взгляд, Ранита все поймет.
– Симба? – переспросила она, печально вздохнув. – Так звали моего друга детства. Может вы, пришедший из дальних стран, слышали что-нибудь о нем?
Если бы он был сейчас с нами! Он нужен здесь, как никогда ранее! – отчаяние мелькнуло в глазах Раниты.
– Я не слышал о вашем друге, красавица! – ласково ответил лев Раните. – Но если бы он был здесь, то непременно бы принял участие в боевых играх. И обязательно победил бы! Друг такой прекрасной львицы, как вы, не может не победить.
– Спасибо на добром слове, незнакомый лев! Я тоже считаю, что если бы Симба был с нами, то обязательно победил бы в играх. Надеюсь, вы тоже спешите на игры и примите сторону светлогривых? Тогда дай вам бог удачи! А сейчас отдыхайте, – Ранита была слишком взволнована и предпочла удалиться.
Немного передохнув и подкрепившись, ушел и Симба, предварительно поблагодарив Имшат.
XII
В одном из живописных уголков саванны, в окружении акаций, баобабов и полукольца гранитных скал было устроено подобие арены. Здесь должны были состояться боевые игры. Как и обещал Шамхан, на время игр было объявлено перемирие между животными. Поэтому все они, не боясь, спешили к месту игр, чтобы насладиться редким в ту пору зрелищем.
Каждый старался занять место получше. Хищники обосновались на склонах скал. Антилопы, кабаны, газели и прочие копытные расположились у их подножия, a обезьяны облепили ближайшие деревья. Сотни, тысячи птиц парили в воздухе, ожидая начала представления.
Шкуры лежащих друг около друга животных и зверей напоминали огромный ковер, переливающийся разноцветными полосами, пятнами, точками.
Посреди арены величаво расхаживал Шамхан в сопровождении Варга и нескольких гиен. Чуть поодаль, у входа на арену, стояли бойцы от черногривых – тигр Карг, возле которого, как всегда, крутились Гнус и Трус, и четверо черногривых львов, среди которых выделялся своими внушительными размерами и воинственным видом высокородный Чарт.
На одном из склонов невысокой скалы среди хищников произошло некоторое замешательство.