спиной к себе, а второй показывает в сторону. – Видишь? Им весело. Они не в траве, и змей там
нет.
Генрих произносит слова, касаясь моего уха и опаляя его горячим дыханием.
По моему телу снова пробегает табун мурашек. Не сдерживаю приглушенный стон.
– Ах.
Произношу с придыханием, а потом испуганно пытаюсь вырваться из рук Генриха. Сейчас
вообразит себе всякое.
– Тсс, куда ты собралась? Ты слишком напряжена, Адель. Отбрось ненужную мораль, позволь
себе насладиться моментом, – произносит Генрих тоном искусителя.
И мне хочется с ним согласиться. Пойти на поводу у потребностей своего организма. Замираю на
секунду, наслаждаясь ощущением близости короля. В его объятиях чувствую себя малышкой, а
ведь я рослая девушка.
– Кажется, Роберт обгоняет твоих стражников. Пора им усилить тренировки, – замечаю с
усмешкой, наблюдая за игрой сына, заодно пытаясь отвлечься от притяжения короля.
– Да, мальчик молодец, – отвечает он с улыбкой. – Придется попросить его тренировать их по
утрам и вечерам.
Обычный разговор, но тембр голоса Генриха заставляет мои чувственные рецепторы вновь
заработать в полную силу. Глубоко и часто дышу, чтобы прийти в себя. Интересно, король
испытывает тоже самое?
– А ты? – начинаю вопрос и замолкаю.
Такое не спрашивают.
– Да, я тоже, – он понимает меня с полуслова. – И раньше было, но это место поистине
волшебное.
Значит, все–таки место виновато. Уверяю сама себе, но в душе осознаю, что не только оно.
– Я так не могу! – специально повышаю голос, чтобы вырвать себя из чувственного плена.
– Если ты полагаешь, что я пристаю из–за предложения об участке, то ты ошибаешься. Я бы в
любом случае приставал.
– Хм, честный король – это что–то новенькое, – усмехаюсь.
– Серьёзно! – он отодвигает меня от себя и разворачивает лицом. – Можем прямо сейчас поехать
и оформить землю по твоим правилам! И пункт пропишем, что ты не должна мне за не него ночь!
Но это не значит, что ночи не будет.
Пристально смотрю в глаза Генриха и ищу там, сама не знаю, что.
Наверное, совесть. Причем, свою. Ведь я не могу принять его подарок, только не прямо сейчас.
Если задуманное на дне рождении выгорит, то участка не будет. И ночи тоже не будет.
Черт, я не уверена, о чем буду жалеть сильнее.
– Нет, – решительно качаю головой. – Давай отпразднуем мой день рождение, а там вернемся к
этому вопросу. Если не передумаешь.
– Боишься, что я принимаю решения не мозгами, – усмехается Генрих. Молчу. – Ладно, будь по–
твоему. Но тогда и от меня будет одно условие.
Глава 7
День моего рождения. Знаменательный день.
Иду по узкой тропинке к белоснежной арке. Количество цветов на ней поражает. И они все
живые.
По обе стороны от меня стоят ровные ряды стульев. На каждом сидят люди. Их лица сливаются в
одно мутное пятно. Я слишком нервничаю, слишком сосредоточена на конечной цели, чтобы
отвлекаться на них.
Он стоит там. Мужчина, о котором я не смела мечтать ни в одной из своих фантазий. Человек, на
которого затаила обиду, но потом простила.
Генрих.
На нем надет строгий костюм. На руке сверкает родовой перстень. И моя душа согревается от
одной мысли, что скоро я официально вступлю в его род. А вместе с ним и Роберт. Наш сын.
И все проблемы будут решены. Навсегда.
Путь кажется мне бесконечным, но в итоге я у цели. Застенчиво улыбаюсь Генриху. И на сердце
почему–то снова теплеет.
Когда наше физическое притяжение успело перерасти в духовный союз?
– Жених и невеста готовы? – спрашивает нас белый жрец.
Замечаю его только сейчас.
– Да, –мы с Генрихом говорим синхронно, от чего снова улыбаемся друг другу.
Он берет мои ладони в свои и не отпускает, пока проводится ритуал.
– Знает ли кто–то причину, по которой эти двое не могут вступить в брак? Пусть выскажется
сейчас или замолчит навеки! – громко звучит голос жреца, отдаваясь эхом от гор.
Моим ушам больно, я пригибаюсь и не сразу замечаю шевеление в рядах зрителей.
– У меня есть! – произносит кто–то.
Все поворачиваются в сторону смельчака.
Я пока еще не нервничаю, в душе по–прежнему безмятежность и ощущение безграничного
счастья. Генрих решит любую проблему. К чему теперь мне волноваться?
– Говорите! Только представьтесь сначала, – требует жрец. – И помните, свет не простит ложь.
Покарает за нее!
– Я в курсе, – кивает этот человек. – Только не думаю, что нуждаюсь в представлении. Я Киприот, король Ксандрии. А это моя дочь Гризельда.
Только сейчас мне удается их рассмотреть. Размытое пятно становится четким.
– Прекрасно, ваше величество. Мы слушаем, – кивает жрец.
– Эта девушка – преступница! – Киприот указывает на меня. – Она утаила наследника от отца!
Все вокруг ахают.
Червячок тревоги впервые появляется внутри моей груди.
– И что? – спокойно отвечает Генрих. – Он ее бросил.
На сердце сразу становится легче. Я ведь знала, что мой жених все уладит.
– А то, что это твой сын, Генрих, – слова Киприота раздаются, как гром среди ясного неба. –
Ключик к спокойному правлению без заключения брака все время рос в моем королевстве.
Забавно, не так ли?
Киприот вместе с Гризельдой усмехается. А мне становится страшно. Паника нарывает с головой, не давая вдохнуть полной грудью.
– Милый, какая теперь разница? Наоборот, все чудесно складывается, ведь правда? – лепечу
растерянно.
Но Генрих смотрит на меня, как на главного врага народа. Поворачиваюсь к гостям и замечаю
моего мальчика, Роберта. И его глаза полны осуждения. Ведь я ему лгала.
– Что будете с ней делать? – равнодушно спрашивает жрец.
– Генрих, отдай ее мне, – говорит Киприот, – я с ней разберусь.
– Нет, – он качает головой, – я сам справлюсь. Стража! Мальчика забрать, а девицу кинуть в пруд к
пираньям.
Почему–то обезличенное обращение «девица» ранит больше всего. И я не сразу осознаю, что
меня грубо хватают и тащат куда–то. Прямо так, в красивом белом платье.
Понимаю, что конец близко, когда вижу перед собой гладь пока еще спокойного озера.
– Нет! – вскрикиваю. – Ведь нас так тянет друг другу! – словно очнувшись, пытаюсь воззвать к
милосердию Генриха. – Не оставляй ребенка без матери!
– Ты обманула нас. Ты нам не нужна, – равнодушно произносит король, прижимая к себе Роберта.
Мысль, что сын увидит, что со мной сделают пираньи, последняя. Дальше мое тело встречается с
гладью озера. Генрих решил проблему…
– Ааа! – истошно кричу, задыхаясь. – Помогите! Кто–нибудь!
– Госпожа? – в покои вбегает Розалинда. – Что случилось?
Смотрю на нее, потом на себя. Я в постели, запуталась в одеяле.
– Кажется, пока ничего, – медленно отвечаю.
День рождения начинается не очень.
– Нет–нет, Рози, все хорошо, – привстаю на кровати, кряхтя. Даже мышцы болят, словно
действительно куда–то тащили, – просто проверку устроила.
– Проверку? – помощница смотрит на меня, как на умалишенную. Считает, небось, что с
приездом Генриха госпожа ненормальной стала. – Ладно, как скажете, – Розалинда опускает глаза
в пол, разворачивается к двери, но в последний момент добавляет. – Просто знайте, дурные сны, они от совести идут.
– Что? Ты к чему клонишь? – подозрительно прищуриваюсь.
– Ни к чему, госпожа, – качает головой Розалинда. – Пойду распоряжусь насчет завтрака для вас.
И сбегает из покоев.
Дурные сны от совести. Ха! Слишком длинный язык у девчонки. Он тоже до добра не доводит, как
и сны с совестью.
Медленно одеваюсь в домашнее платье, делать ничего не хочется. Чувствую себя ужасно
разбитой. Так и подмывает лечь в кровать и провести в ней весь свой день рождения.
А что, праздник ведь мой!
Но потом я вспоминаю о куче приглашенного народа благодаря Генриху и моим личным
стараниям. А ведь еще надо использовать пузырек Смитерса.
– Ох! За что мне это?! – стону в голос.
Жила себе прекрасно в уединении. Справляла скучные дни рождения и была счастлива.
Для меня, когда никто не трогает – это истинная радость. В обычное–то время постоянно гости
дергают. Не всех устраивает с Розалиндой проблемы решать, особо недовольным и спесивым
хозяйку подавай! То есть меня.
Но даже от таких гостей я бы не отказалась в данный момент. В конечном итоге они мне приносят
золото и серебро. Реже медяки.
А сегодняшние только угощаться за мой счет будут. Хоть я и приказала организовать легкий
фуршет в саду, безо всяких столов с первым, вторым и третьим.
И их же еще развлекать надо. Правда, с этим справятся наемные работники, Розалинда
позаботилась. Во всем, что касается своих обязанностей она умница. Этого не отнять.
Привожу–таки свои волосы в подарок и беру пузырек Смитерса. С момента его приобретения я
постоянно думала о том, как им воспользуюсь. Но день настал, а решимость моя тает.
– Где тут именинница? – раздается громкое позади.
Испуганно вздрагиваю и торопливо засовываю зелье в вырез платья.
– Г–генрих, – заикаюсь. После сна король вызывает легкую панику, – приветствую.
– Какая же ты красавица! Даже утром, – говорит он весело, не улавливая моего настроения. – Иди
сюда, покружись.
Хватает меня за руки и притягивает к себе. А потом крутит, рассматривая, как товар.
– Т–ты что себе позволяешь?! – на этот раз заикаюсь от возмущения.