Начало 20-х годов ХХ века прошло под романтическим лозунгом «Даешь крылья!». Советское руководство развернуло огромную агитационную кампанию – призывало строить свой воздушный флот: «Пролетарий, на самолет!», «Даешь мотор!». Для пропаганды авиации было образовано Общество друзей воздушного флота (ОДВФ): за год число его членов выросло с 16 тысяч до 1 миллиона 22 тысяч человек.
Летчики военного ГИДРО-3 читали лекции, выступали на многочисленных митингах, объясняли преимущество авиатранспорта рабочим, вели занятия в кружках, рассыпали с самолетов листовки: «Трудовой народ, строй свой воздушный флот!» Такая деятельность кипела повсюду, даже в селах, назвавшись «ликвидацией авиабезграмотности», и приносила деньги на строительство заводов и самолетов. Правительство уже тогда поставило цель – выжать из энтузиазма масс максимальные средства. В годы индустриализации захрустит под железной рукой власти трудовой крестьянский хребет.
Сергей тоже захвачен общим романтическим порывом: активно включился в агитацию и помогает собирать деньги на самолет «Одесский пролетарий». Летом 1924 года он уже успешный лектор, читает лекции на одесских заводах, руководит кружками рабочих управления порта и на Одвоенморбазе. Ему хочется как можно скорее стать взрослым и самостоятельным. И постоянно он летает с гидроотрядовцами. Разобрался в конструкции двигателя, помогает летчикам.
– Ну что, товарищи, – говорит им механик Долганов, – разве не отличного парнишку я вам нашел?
В это же время в одном из кружков Общества авиации и воздухоплавания Украины и Крыма (ОАВУКа) началось строительство планера конструкции знаменитого летчика Константина Константиновича Арцеулова. Сергей подключился и активно работал вместе со всеми.
– Серега, Жорж Иванов ведет кружок, назвал его «ГИДРО» и планер уже конструирует не общий, а лично свой, – как-то сказал Валя Божко огорченно.
– А мы его обгоним!
В апреле 1924 года Сергей участвует в заседаниях первой конференции планеристов Одессы, вскоре его избирают заместителем председателя объединенного кружка, получившего название Черноморской авиагруппы безмоторной авиации (ЧАГ). Он уже ощутил зов призвания: ему очень нравится руководить! Мысль создать ЧАГ возникла как раз у него. Так и сказал Василию Долганову:
– А давайте все кружки соберем в один!
Эта идея – прообраз его будущей объединительной тактики: концентрировать людей, отделы, институты, предприятия вокруг одной цели он станет постоянно, порой вписывая в этот круг, управляющим центром которого будет сам, и потенциальных конкурентов.
Соперничество, конкуренция с юных лет только подстегивали Королева. Сейчас он соревнуется с безвестным Жоржем Ивановым, через три десятилетия вступит в соревнование с космонавтикой США.
Набежали в ЧАГ роящиеся вокруг ребята – почти со всей Одессы. Пришел со своим незаконченным проектом и Жорж Иванов. Вся страна – до самых дальних ее уголков – буквально опьянена авиацией. Даже в стройпрофшколе, официально готовившей кровельщиков, плотников, штукатуров, кто-то повесил лозунг: «От модели – к планеру, от планера – к самолету!»
В Москве в это же время принято решение об открытии Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ) во главе с «отцом русской авиации» профессором Н.Е. Жуковским (между прочим, ни разу не летавшим на самолете).
И вот первое техническое испытание: Сергей готовится защищать свой проект. Он уже не гость, а постоянный товарищ на Пушкинской, 29, где обосновался одесский филиал Общества авиации и воздухоплавания Украины и Крыма, даже успел посидеть на одном из заседаний в президиуме, что прибавило ему самоуважения. Руководивший всем Борис Владимирович Фаерштейн, маленький, кудрявый, взъерошенный, выскакивающий из каждого угла, точно чертик на пружине, срок защиты назначил. Сергей решил, что его планер должен быть не первым, а лучшим, то есть оригинальным, чем-то не похожим на другие планеры.
Защита прошла успешно. Валя Божко радостно обнял друга:
– Серега, ты – конструктор! Как твой Гри!
Однако победить Баланина оказалась не так-то легко.
Биографический текст Романова читал Сергей Павлович Королев – и оставил в рукописи без изменений болезненный эпизод: Сергей влетает в дом счастливый и окрыленный победой – проект его первого планера утвержден! – но поддержки у Марии Николаевны не находит:
«– Ты, кажется, возомнил о себе слишком много. Сделал проект планера – и уже летчик или конструктор, – запальчиво выговаривала она»[10].
Раненный материнским скепсисом, вспылив, Сергей убежал на улицу. Хорошо, что был не по годам умен – не покинул дом отчима навсегда. Подростки ведь нередко из-за таких резких ударов по самолюбию встают на саморазрушительный путь, охваченные желанием отомстить: «Назло маме отморожу уши!»
Гостившая у дочери Мария Матвеевна, слышавшая весь разговор, произносит горькие слова:
«– За что ты его так? Я все примечаю и думаю. Свою былую ненависть к Павлу… Ты теперь на сыне… Нас с отцом вини… Но Сережу не трогай… Я только и слышу с утра до вечера: “Гри, не простудись”, “Гри, не опоздай к обеду”. Все “Гри, Гри, Гри…”»[11].
Возможно, Главный конструктор, припомнив старую обиду, сам и поделился горьким воспоминанием с журналистом. Есть у Романова и важное упоминание: именно Баланин порекомендовал Сергею прочитать статью «Завоевание Землей Луны», опубликованную в одесской газете «Известия».
Автор статьи, пятнадцатилетний одессит Валентин Глушко – будущий знаменитый ракетчик-двигателист, член Совета главных конструкторов – его двигатели 4 октября 1957 года поднимут в космос ракету-носитель с первым искусственным спутником Земли и 12 апреля 1961 года – космический корабль «Восток» с первым космонавтом Земли Юрием Гагариным.
Королев и Глушко, почти ровесники, в одесские годы знакомы не были, хотя, конечно, могли встречаться на приморских бульварах не один раз. И тот, и другой обучались игре на скрипке.
– Сергею заниматься дальше нет смысла, – наконец решила Мария Николаевна.
– Да, – согласился с ней Баланин, – ему гораздо больше нравится строить и моделировать из бумаги и картона.
А Валентин делал успехи и подумывал о профессиональном занятии музыкой. Все изменил случай: у него украли скрипку – и, решив, что это «знак», он выбрал другую дорогу, ту, которая привела его на полигон Тюратам, более известный как Байконур. Все решило в его судьбе страстное увлечение фантастическими романами Жюля Верна.
Мистически настроенный читатель может поразмышлять о переплетении еще с Одессы жизненных дорог Королева и Глушко. Переплетении столь сложном, что и сейчас, по прошествии многих лет, нет однозначной оценки их противоречивых отношений. Впрочем, настоящая мистика, как писал русский поэт, публицист и мыслитель Н.В. Станкевич, это всего лишь пока не открытые наукой тайные законы нашего материального мира.
В школьные годы Валя Глушко сочинял книгу «Проблемы эксплуатации планет», в ней рассуждал о будущем Земли, о будущем человечества и писал письма Циолковскому:
«Глубокоуважаемый Константин Эдуардович!
(…) Вы просили указать Вам на статьи и книги, где упоминаются Ваши труды или имя:
+1. “Межпланетные путешествия” – Я.И. Перельмана
+2. Отзыв о “Вне Земли” – в “Мироведение” (журнал “Рус. Общ. Люб. Мироведения») № 1, 1921 г.
+3. “Как можно долететь до Луны” – Вейгелина, в “Природа и люди” № 4, 1914 г.
– 4. “Рецензия доклада Перельмана” – в “Свободное Слово”, № 1, 1914 г.
+5. “На ракете в мировое пространство” – Рюмина в “Природа и люди”, № 36, 1912 г.
Справка о сдаче зачетов в стройпрофшколе. 1924 год
[РГАНТД. Ф. 211. Оп. 7. Д. 441. Л. 3]
+6. “Междупланетные путешествия” в “Природа и люди” № 8, 1914 г.
+7. “За пределы атмосферы” – Я.И. Перельмана, в “Мастерской природы”, 1919 г. № 5–6.
+8. “Поплыли в воздухе, поплывем ли в эфире”, Е. Егорова “Всемирная иллюстрация” № 11, 1923 г.
+9. “Проект металлического дирижабля Циолковского” в “Аэро” № 9, 1923 г. (сентябрь) (…)
+10. “Воздухоплавание и летательные машины” во II томе “Промышленность и техника”.
+11. “Пылающие бездны” Муханова – в “Мир приключений”, 1924 г. № 1, 2 и 3.
+12. “Завоевание Землей Луны 4 июля 1924 г.”, моя, в одесской газете “Известия”, № 1335 18 мая 1924 г.
+13. “Почему полет на Луну не состоялся”, в газете “Металл-Сирена”, моя, 20 сентября 1924 г.
+14. “Завоевание межпланетного пространства” – Перельмана в ленинградской газете “Последние новости” 21 апреля 1924 г.
+15. “Занимательная физика” – Перельмана ч. I и II.
+16. “Беседа о новых открытиях и изобретениях” в журнале “Природа и люди” № 25, 1909 г.
+17. “К звездам на ракете” – В. Шумакова в харьковской газете “Юный ленинец” № 26 (65), 1924 г.
+18. “Существуют ли марсиане” в газете “Металл-Сирена”, моя, октябрь 1924 г.
+19. “Междупланентное путешествие”. Слуге, в журнале “Наш журнал”, 1917 г. № 1 и 2.
Статьи или книги, помеченные крестиком (все кроме 4), имеются у меня или я могу их на время достать и отзывы о Вас оттуда я могу выписать и выслать Вам, если они нужны. Это меня нисколько не затруднит.
(…) Высылаю за присланные Вами брошюры 1 руб. и на ответ. Мое предложение – помочь Вам в издательстве Ваших трудов остается в прежней силе. Глубокоуважающий Вас В. Глушко
Одесса, Ольгиевская 10, кв. 20
15 октября 1924 г.»[12]
Из приведенного (в сокращении) письма видно: в обществе одновременно с авиационным азартом проснулся романтический интерес к исследованиям космического пространства: «К звездам на ракете» – призывала юных ленинцев харьковская газета, «На ракете в мировое пространство» – вдохновлял журнал «Природа и люди», в литературе появились «биокосмисты», предшественники современных трансгуманистов. Еще в 1908 году был издан роман-утопия «Красная звезда» о полете на Марс Александра Богданова (Малиновского), одного из идеологов революции. Роман имел успех, был переиздан в 1918 году.