Встречи с политиками
Если на планете и есть человек, осознающий временный характер значимости политиков и способный им об этом напоминать, то это королева. За время своего правления она встречалась с двенадцатью президентами США, тринадцатью британскими премьер-министрами и сотнями глав других государств.
В действительности, когда ей приводят статистику английских премьер-министров, работавших после того, как она взошла на трон, королева вносит коррективы, утверждая, что к ним надо причислять и премьер-министров стран Британского содружества, с учетом чего их число значительно превышает сотню. Вероятно, Ее Величество считает лидеров государств Британского содружества ровней британским премьер-министрам.
В то же время, это совсем не означает, что она принимает всех политиков всерьез. По некоторым сведениям, королева неплохой подражатель, и приближенные к ней лица утверждают, что она может делать уморительные пародии на многих из них, в том числе на Маргарет Тэтчер, Бориса Ельцина и Тони Блэра.
Британский премьер-министр
Будучи еще юной принцессой, Элизабет нередко встречалась с британскими премьер-министрами и, похоже, всегда старалась их защищать. Однажды весной 1939 года, когда мир стоял на грани войны, она присутствовала на обеде с Невиллом Чемберленом (наивным главой кабинета, который утверждал, что выторговал «в наше время мир» у Гитлера в 1938 году). В какой-то момент на стол села божья коровка. Двенадцатилетняя принцесса сказала, что она принесет удачу, и заявила, что ее надо отдать премьер-министру. Насекомое должным образом передали через стол и усадили Чемберлену на плечо. Сказать, что оно принесло Чемберлену большую удачу, нельзя – вскоре ему на смену пришел куда более воинственный Уинстон Черчилль.
Сегодня, во время сессий Британского парламента, Ее Величество встречается с премьер-министром вечером каждый вторник и обсуждает текущие политические вопросы. Больше при этом никто не присутствует, никакие записи не ведутся. Единственными их свидетелями являются корги, о которых бывший премьер-министр Джон Мэйджор как-то сказал: «Если бы на них насажали жучков, все государственные тайны стали бы известны».
Когда Тони Блэр обнародовал подробности бесед с королевой в своих мемуарах, ее, говорят, постигло «глубокое разочарование». И хотя он проработал главой кабинета десять лет, с 1997 по 2007 год, в рыцари-бакалавры его так и не произвели.
По мере взросления, королева все больше относилась к премьер-министрам по-матерински. По ее словам, они, встречаясь с ней, «изливают душу», а «чувствовать себя чем-то вроде губки довольно приятно», отмечает королева. Однако это совсем не означает, что она принимает всерьез все, что они говорят. Ее Величество признавалась, что в разговорах с премьер-министрами «что-то остается в голове, но что-то в одно ухо влетает, а в другое вылетает». Ровно то же самое, что большинство британцев испытывают по отношению к своим политикам.
Когда принц Чарльз и принцесса Анна были еще маленькие, королева переносила по вторникам время своих встреч с премьер-министрами на более поздний час, чтобы перед этим почитать детям на ночь сказку.
Маргарет Тэтчер признавала, что Ее Величество была для нее источником вдохновения. После того как в 1952 году королева унаследовала трон, миссис Т написала: «Если, в соответствии с горячими молитвами многих, восшествие Елизаветы II позволит избавиться от последних предрассудков в отношении женщин, метящих на самые высокие посты, то вскоре для них действительно наступит новая эра». Поворот в сторону гендерного равенства – вещь, конечно же, великая, но вдохновлять Мэгги строить политическую карьеру? Не все британцы поблагодарят за это монарха…
Нередко говорят, что королева и Маргарет Тэтчер не ладили друг с другом. Приближенные Ее Величества заметили, что напряжение в их отношениях возникло в 1979 году, когда миссис Т впервые пришла к власти. Королеву выводила из себя присущая новому премьер-министру смесь начальственной деловитости и чрезмерного почтения – миссис Тэтчер, наверное, слишком низко приседала в реверансе. Кроме того, после одной из встреч королева как-то пожаловалась: «Миссис Тэтчер не слушает ни слова из того, что я говорю».
Ее Величество также раздражал голос Маргарет Тэтчер. Миссис Т всегда помнила о том, что вышла из среднего класса, и поэтому нередко прибегала к слишком уж аристократическому произношению, которое ее советники по связям с общественностью рекомендовали смягчать, чтобы ее речь казалась избирателям более человечной. Королева имела обыкновение характеризовать акцент миссис Тэтчер «Произношением Королевского Шекспировского театра, приобретенным где-то в 1950 году». (С которым Ее Величество, конечно же, и сама говорила в 50-х годах, хотя снобы наверняка ответили бы на это, что ее произношение не «приобретенное», а врожденное.)
Королева любила рассказывать юморную историю о резком характере Маргарет Тэтчер. Как-то раз миссис Т посетила пансионат для престарелых и заговорила со стариком, который понятия не имел, почему она обратилась к нему. И вот миссис Т спрашивает этого старика (здесь королева тщательно копирует жесткий голос Тэтчер): «Вы знаете, кто я?» А тот отвечает: «Нет, но если вы спросите медсестру, она вам скажет».
Премьер-министров порой приглашали с частными визитами в шотландскую королевскую резиденцию Балморал, и миссис Тэтчер с удивлением наблюдала за тем, как после ужина Ее Величество вставала и убирала со стола. Миссис Т настойчиво предлагала ей помочь, но лишь путалась под ногами, а королева в ответ тихо ворчала: «Да скажите, наконец, кто-нибудь этой даме сидеть и не рыпаться!»
Миссис Т была очень городской (или по меньшей мере пригородной) женщиной и чувствовала себя не в своей тарелке, навещая Ее Величество на природе, особенно в шотландской глубинке. Она нередко приезжала в Балморал в туфлях на каблуках, в то время как королева предпочитала обувать резиновые сапоги почти до колен. Как-то раз королеву спросили, нравится ли миссис Тэтчер гулять по холмам. «По холмам? – воскликнула Ее Величество. – Она гуляет по дороге».
Политика миссис Тэтчер была куда жестче, чем у многих премьер-министров из числа мужчин, однако когда речь заходила о том, чтобы стоять долгие часы во время нескончаемых церемоний, стойкости королевы ей явно не хватало. На одном из приемов в Лондоне, устроенном в честь действующих дипломатов, королеву позабавило, что миссис Т пришлось отойти и сесть. В следующем году, на точно такой же церемонии, у миссис Тэтчер опять закружилась голова и ей принесли стул. Тогда королева повернулась к епископу Кентерберийскому и сказала: «Взгляните, она опять ни с того ни с сего рухнула!»
В 1980-х годах королева и миссис Тэтчер, отправляясь на очередное торжественное мероприятие, облачились в одинаковые наряды. Миссис Т пришла в ужас и принесла Ее Величеству извинения: «Прошу прощения. В следующий раз, собираясь на какую-нибудь церемонию, нам нужно будет обговорить, кто что будет надевать». Королева отвергла это дерзкое предложение и ответила: «Я никогда не замечаю, во что одеты другие».
На посту премьер-министра миссис Тэтчер оставалась с 1979 по 1990 год, эти две леди провели вместе множество вечеров вторников, и их отношения, в конечном итоге, приобрели более легкий и дружественный характер. Ближе к концу пребывания миссис Т в должности они, чтобы продолжить разговор, выпивали по стаканчику виски.
В 1990-х годах Джон Мэйджор, бывший тогда премьер-министром, устроил на Даунинг Стрит, 10 в честь королевы обед, пригласив на него несколько своих предшественников на этом посту. Тед Хит, управлявший страной в 1970–1974 годах, тоже на него явился, хотя был немощен и стар, а за ужином без конца клевал носом, хотя и сидел рядом с королевой. Джон Мэйджор сказал ей: «Тед уснул». – «Я знаю, – ответила она, – но не волнуйтесь, чуть позже он проснется, и мы ничего ему об этом не скажем».
Когда в 1997 году премьером стал Тони Блэр, ему исполнилось только 43 года и он был самым молодым премьер-министром, если не считать графа Ливерпульского в 1812 году. В попытке поприветствовать королеву он споткнулся о ковер и практически схватился за ее руку. Королева не обратила на эту оплошность внимания, но, похоже, была тронута этим проявлением юношеской неуклюжести. А потом сказала Блэру, что он ее десятый премьер-министр: «Первым был Уинстон. Еще до вашего рождения». Это доказывает, что она хорошо подготовилась – Блэр родился в 1953-м, всего год спустя после того, как она взошла на трон и впервые дала аудиенцию премьер-министру.
В конце 1990-х и начале 2000-х Великобритания под управлением Тони Блэра познала волну оптимизма, напомнившую всем о 1960-х годах. Премьер-министр так искренне считал это своей заслугой, что побудил королевскую семью прозвать его «президентом Блэром». Надеясь привлечь на свою сторону молодых избирателей, он пригласил на Даунинг Стрит поп-звезд, после чего пресса окрестила нацию «Классной Британией». Однако королева, привыкшая в силу своей исторической роли быть более дальновидной, как-то пожаловалась своей кузине Маргарет Родес: «Бедная Британия. Ей станет ненавистно быть классной».
Ее истинное отношение к политикам случайно предстало во всей красе на одном из банкетов в 2008 году. Микрофоны записали разговор между Ее Величеством и ее дочерью принцессой Анной – монарх смеялась над тогдашним главой кабинета Гордоном Брауном, приехавшим с большим опозданием: «Премьер-министр заблудился. И пропал». Ухмылка на ее лице в полной мере выражала то уважение, которое она питает к политикам.
Политики, отличающиеся плохим поведением
Традиционно, на британских почтовых марках можно увидеть только портрет королевы и цену. В марте 1965 года Тони Бенн, политик левого крыла, руководивший почтовым ведомством, приехал к королеве в Букингемский дворец в надежде убедить ее, что эти чисто королевские марки устарели и приобрели элитарный характер. Он привез с собой пачку эскизов новых, на которых изображения головы Ее Величества уже не было. В своем дневнике он потом описал, как прочел ей длинную лекцию, а потом разложил рисунки на полу и встал на колени, чтобы каждый из них прокомментировать. По его словам, он рассчитывал, что это произведет на нее нужное впечатление.
Но когда он потом пришел с докладом к премьер-министру, Гарольду Вильсону, тот его просто спросил: «А она тоже опустилась на пол вместе с вами?»
По сути, было очевидно, что королева позволила господину Бенну разыграть свою пантомиму, хотя изначально не собиралась воспринимать его всерьез. Впоследствии он получил соответствующее письмо, в котором она просила больше не заказывать художникам «безголовый» дизайн.
Тони Бенна в спешном порядке перевели на новую должность в качестве главы Министерства науки и технологий. Когда он явился принести королеве присягу, та пошутила: «Уверена, вам будет очень не хватать марок».
В 1974 году, когда премьер-министр Гарольд Вильсон представил на рассмотрение список кандидатур для государственных наград, королева увидела, что он хочет пожаловать титул одной своей близкой подруге. Ее Величеству это не понравилось, однако протокол запрещал ей напрямую вмешиваться в этот процесс, и поэтому она ограничилась тем, что послала ему сообщение такого содержания: «Господину Вильсону известно, что если он хочет внести изменения в список, это можно сделать вплоть до самой последней минуты?» (Глава кабинета не передумал, и королева позволила этой женщине стать Леди.)
В 1981 году принц Чарльз захотел посетить Гибралтар, спорную британскую территорию на испанском побережье во время своего медового месяца с принцессой Дианой. Политики предупредили королеву, что подобный визит может быть воспринят неоднозначно. В ответ, как утверждают, она воскликнула: «Это мой сын, это моя яхта, и это моя колония!»
Во время заседания Тайного совета (состоящего из высокопоставленных политиков, консультирующих Ее Величество по политическим вопросам) у члена Парламента от Лейбористской партии Клэр Шорт зазвонил телефон. Мисс Шорт смутилась и не посмела ответить. Когда звонки прекратились, королева сказала: «Ах, дорогая, надеюсь, это не кто-нибудь значимый и важный».
Отношения с Британским содружеством
В Австралии королева до сих пор является главой государства, там по сей день есть британский генерал-губернатор. Это порождает определенное напряжение, и в этой стране нередко звучат призывы выйти из Британского содружества и стать республикой. Гоф Уитлам, австралийский премьер-министр в 1970-х годах слыл непоколебимым республиканцем. Приехав в 1972 году в Великобританию с государственным визитом, он привез королеве в подарок ковер из овчины. Ее Величество пришла в восторг. Она положила его на пол, присела и стала поглаживать шерсть, повторяя, что подарок удивительно мягкий и красивый. Ее пресс-секретарь Мартин Чартерис описал тот случай весьма хлестко: «Тем вечером она явно решила его очаровать. Ее Величество в значительной мере сдерживает свою сексуальность, но тогда прибегла к ней в качестве оружия… ее поведение было откровенным. Я был просто ошеломлен».
Поддавшись чарам королевы, Уитлам впоследствии выражал свои республиканские воззрения уже не так громогласно.
Однажды делегация австралийских политиков встретилась с королевой и принцем Филиппом на чаепитии в Букингемском дворце, чтобы обсудить нелегкий вопрос республиканских убеждений, проповедуемых некоторыми жителями этой страны. Принц, большой мастер говорить невпопад, сделал какое-то замечание, рассердившее гостей. Королева тут же извинилась за мужа и сказала ему: «Ты сам не знаешь, что говоришь». Австралийцы успокоились и продолжили дискуссию в той же дружественной манере.
Королева проявляет активный, а зачастую и страстный интерес к благополучию стран Британского содружества: в 1977 году на праздновании двадцатипятилетия ее восхождения на трон она выразила облегчение оттого, что на торжества не приехал Иди Амин, бесславный президент Уганды. Если бы он появился, сказала Ее Величество графу Маунтбеттену, она взяла бы в соборе Святого Павла лондонский церемониальный Жемчужный меч и «с силой треснула бы его по голове».
В 1979 году, когда королева собиралась в поездку по Африке, Родезия объявила независимость и была переименована в Зимбабве. Это произошло после продолжительной и жестокой колониальной войны, в которую также была втянута Замбия (Зимбабве обвинила ее в укрывательстве партизан, выступавших против независимости). Во время своего турне Ее Величество планировала посетить Замбию, однако советники полагали, что ей лучше держаться подальше от зоны боевых действий. Королева подняла это предложение на смех и заявила представителям своей службы безопасности: «Конечно я поеду. Вот увидите – меня никто не убьет». Турне состоялось в полном соответствии с планами, и 28 июля Ее Величество, принца Филиппа и их сына принца Эндрю в замбийской Лусаке тепло встречали толпы людей.
Не прикасайтесь к королеве!
В молодости королева очень любила танцевать шотландские танцы, и камеры не раз запечатлевали, как она порхала по танцполу с партнерами в килтах. Однако в формальной обстановке прикосновения к ней представляют собой табу. Протокол диктует, что единственным видом физического контакта, разрешенного во время официальных мероприятий, является рукопожатие. Во многих отношениях Елизавета II, может, и современный монарх, однако отбивает пять или обнимается, вероятно, только с членами семьи.
Именно этим объясняется тот факт, что британские СМИ проявляют живейшее недовольство, если лидер какого-нибудь иностранного государства набирается наглости и предпринимает неуместные попытки пообщаться с Ее Величеством ближе. Сама королева в подобных ситуациях сохраняет спокойствие, впрочем, никто и не ожидает, что она ударит лидера другой страны за то, что он позволяет своим рукам чрезмерные вольности.
В 1992 году тогдашний австралийский премьер-министр произвел в средствах массовой информации настоящий фурор, когда, представляя на приеме королеву гостям, положил ей на спину руку, будто партнерше по танцу. Пришедшие в ярость британские таблоиды обозвали его за это «Ящеркой страны Оз»[10].
В 2000 году, когда Ее Величество набралась смелости опять отправиться в Австралию и Новую Зеландию, новый глава кабинета, Джон Говард, совершил точно ту же оплошность, однако фотографии недвусмысленно доказали, что на самом деле он держал руку в нескольких сантиметрах от королевской спины. Чтобы внести окончательную ясность, его администрация выпустила специальное заявление, настойчиво провозгласив: «Мы категорически отрицаем любые физические контакты».
В апреле 2004 года Ее Величество отправилась в Париж на церемонию празднования столетия Антанты[11]. Однако французский президент Жак Ширак повел себя слишком уж сердечно – сопровождая королеву в прогулке по Парижу, он без конца прикасался к ней, брал под ручку и даже поглаживал по спине. Королева внешне оставалась безучастной к этим нежеланным знакам внимания, но по ее возвращении домой «Дейли Мейл» возмутилась, что «Рука французского лидера трогала ее за плечо, а в какой-то момент даже застыла в указующем жесте почти на уровне талии». Статья была озаглавлена «Руки прочь!» и содержала полушутливую оценку действиям Ширака: «Это могло нанести отношениям даже больший урон, чем Ватерлоо». Что имелось в виду – битва или одноименный железнодорожный вокзал – было непонятно.
Когда в 2009 году президент Обама с женой прибыли в Лондон на саммит G20, энергичная и восторженная по своей природе первая американская леди на вечернем приеме, вопреки протоколу, ласково приобняла королеву, чуть не положив ей на плечо руку. К удивлению многих, Ее Величество тоже обняла ее за талию, хотя и неуверенным, безвольным жестом. Но ведь королева не привыкла демонстрировать на публике свое расположение. Особенно по отношению к американцам.
В июле 2017 года Дэвид Джонстон, генерал-губернатор Канады, был вынужден публично объясняться после того, как на глазах у многих едва коснулся левого локтя королевы во время празднования 150-летия этой страны в Лондоне: «Я, конечно же, знаю протокол, – заявил он в интервью журналистам, – просто я побоялся и решил удостовериться, что Ее Величество не споткнется на ступеньках… Сходить из Канадского дома на Трафальгарскую площадь было не очень удобно, ее покрыли ковром, немного скользким, и я посчитал уместным нарушить протокол, единственно, чтобы никто не упал». Ну что же, возможно (но только возможно), в этой ситуации прикоснуться к Ее Величеству и было приемлемо. Но лишь один раз в 150 лет.
По всей видимости, самую успешную попытку помочь королеве расслабиться и немного подвигаться предпринял в 1996 году Нельсон Мандела. Они сидели в королевской ложе лондонского «Альберт Холла» и слушали концерт под названием «Чествование двух наций», в котором принимали участие как британские, так и африканские исполнители. Когда запел южноафриканский хор «Ледисмит Блэк Ммбаза», Нельсон Мандела встал и начал танцевать. Принц Филипп первым поднялся с места и присоединился к нему, а вслед за ним и Чарльз. Потом, к удивлению очень многих, им составила компанию и Ее Величество, хотя ее танец ограничивался лишь сдержанным царственным покачиванием.
Теплый королевский прием
Королеву, конечно же, можно назвать ветераном в деле приема лидеров других государств, которые, все без исключения, страстно желают повысить свой престиж, сфотографировавшись с самой известной женщиной на планете, когда приезжают в Великобританию.
Ее Величество прекрасно осознает, что во время подобных визитов ей отводится символическая роль. Она участвует в них не для того, чтобы подписывать политические соглашения. Королева как-то сказала, что, приглашая мировых лидеров погостить и предоставляя им в Виндзорском замке или Балморале что-то вроде «номера с завтраком», «мы с принцем Филиппом, главным образом, выступаем в качестве хозяев. Имеется в виду, мы развлекаем их в надежде на то, что они прекрасно проведут у нас время, которое потом будут помнить». Звучит так, будто она надеется на положительные отзывы на сайте TripAdvisor.
Так же скромно Ее Величество относится и к королевским банкетам: «Мы меняем стиль одежды на более официальный и облачаемся в лучшие наряды. Достаем лучшие бокалы, фарфор и золотую посуду. Здесь, – добавляет она, – следует добавить, что это делается специально, и подобным образом мы живем не каждый день». Королева явно не желает, чтобы ее сравнивали с монархами прошлого, такими как Людовик XIV, или с современными французскими президентами, которые живут во дворце и едят из лучшего французского фарфора.
Обычно подобные визиты иностранных лидеров проходят гладко, и Ее Величество сама внимательно следит, чтобы по отношению к ней не совершали оплошностей. Например, когда в 1960-х годах в Великобританию приехали с государственным визитом король и королева Таиланда, она боялась, что войсковой оркестр, которому предстояло играть во время встречи, сделает вполне очевидный, но при этом неделикатный выбор музыкального произведения. Поэтому она послала организаторам торжества записку с такими словами: «Скажите дирижеру ни при каких обстоятельствах не играть фрагментов из мюзикла „Король и я“»[12].
В 1976 году королева очень хотела, чтобы визит французского президента Валери Жискар д'Эстена увенчался успехом. Британия и Франция работали тогда над созданием сверхзвукового авиалайнера «конкорд», однако Жискар, как многим казалось, был убежден, что соседи теряют интерес к этому дорогостоящему проекту. Королева взяла на себя труд изменить его мнение. Выступая с речью на банкете в Букингемском дворце, она сказала своему пресс-секретарю Мартину Чартерису громогласно аплодировать каждый раз, когда она будет упоминать «конкорд». На следующий день Жискар сказал журналистам, что «громкие, стихийные аплодисменты» убедили его в том, что британцы в полной мере поддерживают этот самолет. Королева свою миссию выполнила.
В то же время порой, чествуя лидеров других государств, Ее Величество демонстрирует не столь гостеприимное чувство юмора…
В сентябре 1998 года наследный принц Саудовской Аравии Абдулла приехал к королеве в Балморал на обед. Когда встали из-за стола, королева спросила гостя, не желает ли он осмотреть ее шотландское поместье. Принц принял приглашение, сел в припаркованный перед замком «лендровер» и усадил на заднее сидение переводчика. К их изумлению, на водительское сидение села сама королева. В Саудовской Аравии женщинам запрещено садиться за руль, королеве это наверняка было известно, поэтому можно только представить, насколько не по себе стало саудиту – хотя это чувство дискомфорта оказалось только началом.
Водить машину Ее Величество научилась во время Второй мировой войны и до сих пор, раскатывая по резиденции Балморал, предпочитает армейский стиль езды. По выражению ее кузины Маргарет Родес, королева «катается как летучая мышь из ада» и не доверяет ремням безопасности.
В тот знаменательный день, мчась на приличной скорости по узким дорогам, так хорошо ей известным, королева, казалось, уделяла езде лишь половину своего внимания, без конца комментируя все, что попадалось им на глаза.
Перепуганный наследный принц велел переводчику высказать предположение, что скорость, вероятно, лучше все же сбросить, однако Ее Величество весело жала дальше на педаль акселератора и летела по окрестностям, то и дело снимая с руля руки, чтобы показать что-нибудь интересное.
Позже один из официальных представителей Саудовской Аравии прокомментировал это так: «Уверен, что государством она управляет более твердой рукой, чем водит “лендровер”».
Нетрудно предположить, что потом королева смеется над своими умелыми шутками, но здесь возникает неловкий вопрос: а не укрепила ли еще больше ее проделка решимость саудитов запрещать женщинам водить автомобиль?
Бывший президент США Джордж Буш-младший после ухода со своего поста как-то приехал к королеве с визитом в Букингемский дворец. Во время разговора мистер Буш заметил на столе серебряное блюдо на трех ножках и спросил, для чего оно предназначено. «Я думала услышать ответ на этот вопрос от вас. Ведь вы сами мне его подарили».
Визит французского президента Николя Саркози в марте 2008 года будто специально спланировали в соответствии с чувством юмора королевы. В противном случае ее просто не посвятили в детали – во что верится с большим трудом.
Когда месье Саркози приехал встретиться с королевой в Виндзорский дворец, его встретили два запряженных лошадьми экипажа. Первый предназначался для французского президента и королевы, второй для их супругов – Карлы Бруни-Саркози и принца Филиппа. Когда две четы покатили к замку, их сопровождала Королевская конная гвардия, мундиры которой включали в себя в точности такие же кирасы, какие срывали с французских солдат, погибших в битве при Ватерлоо. Не очень дипломатично.
Хорошо, эту деталь королева могла упустить из виду, однако, учитывая ее любовь к лошадям, она не могла не знать, что двух лошадей их эскорта звали Азенкур (в битве при Азенкуре в 1415 году английские лучники устроили французским дворянам настоящую бойню) и Зют Алор[13].
Череда бестактных мелочей продолжалась и в самом замке. Чтобы попасть тем вечером на банкет, французским и английским гостям надо было миновать вестибюль, называющийся Залом Ватерлоо и украшенный портретами двух военачальников, обеспечивших победу в одноименной битве, – герцога Веллингтона и фельдмаршала Блюхера.
Но это была лишь прелюдия того, с чем гостям предстояло столкнуться потом.
Банкетный стол накрыли на 160 персон, и в то, что королева ни с кем не посоветовалась, выбирая посуду, поверить, конечно же, невозможно. Она не могла не знать, что месье Саркози, французский посол и многочисленные другие французские сановники сядут и будут есть с блюд огромной коллекции севрского фарфора, которую британская королевская семья приобрела сразу после Великой французской революции, когда утварь королевского Версальского дворца распродавалась за сущие гроши. Иными словами, французскую делегацию пригласили к королеве домой и подали обед, воспользовавшись, по сути, украденным национальным достоянием республики.
Неудивительно, что месье Саркози прервал свой визит в Виндзор и на следующий день вернулся домой, наверняка дав королеве возможность тихонько посмеиваться над своими историческими шутками.
На тот случай, если французские читатели считают Ее Величество лишь еще одной сторонницей старинного вида спорта под названием «Бей французов», можно привести парочку историй, способных послужить им утешением.
В мае 1972 года, за год до того, как Великобритания присоединилась к Европейскому союзу, во время визита во Францию Ее Величество произнесла в высшей степени дипломатичную речь, обобщив англо-французские отношения с помощью следующей аналогии: «Мы, может, едем и по разным сторонам дороги, но все же в одном направлении». (Разумеется, это незаконно и крайне опасно, однако королева наверняка рассчитывала, что французы, известные своей беспечной ездой, эту метафору поймут.)
Несколько десятилетий спустя, на торжественном банкете с президентом Франции Франсуа Олландом в июне 2014 года, Ее Величество произнесла речь сначала на английском, а потом и на французском языках. Со своим акцентом très anglaise[14] она отметила, что между британцами и французами, к общей радости, установились отношения «d'amitie, de rivalite dans la bonne humeur, ainsi que l'admiration» (дружбы, добродушного соперничества и уважения). Королева даже выдала на французском весьма остроумный каламбур, назвав Ла-Манш «non pas une ligne de partage, mais un trait d'union» – не разъединяющей линией, а дефисом, в дословном переводе «линией объединяющей».
У нас, конечно же, нет уверенности в том, что данное изречение она придумала сама, однако ее бесстрастное исполнение в традициях лучших британских комиков было безупречным.