Джулиан стоял у кровати Тая, глядя вниз, уперев руки в бока. Тай спал без беспокойства, одурманенный сном, его темные волосы лежали на белых подушках. Тем не менее, даже во сне он держался левой части кровати, как будто оставляя пространство рядом с собой свободным для Ливви.
— У него румянец на щеках, — отметил Джулиан. — Как будто у него температура.
— У него ее нет, — твердо сказала Диана. — Он нуждается в этом, Джулс. Сон лечит.
Эмма увидела открытое сомнение на лице Джулиана. Она знала, что он думал: «Сон не исцелил меня, когда умерла моя мать или мой отец, и это тоже не исцелит. Это всегда будет раной».
Диана посмотрела на Эмму.
— Дрю? — спросила она.
Джулиан посмотрел на нее, и его глаза встретились с глазами Эммы. Она почувствовала боль в его взгляде, как удар в грудь. Внезапно стало трудно дышать.
— Спит, — сказала она, почти шепотом. — Потребовалось время, но она все же сдалась.
— Я был в Безмолвном Городе, — сказал он. — Мы принесли туда Ливви. Я
помог им уложить ее тело.
Диана потянулась и положила руку ему на плечо.
— Джулс, — тихо произнесла она. — Тебе нужно пойти и привести себя в
порядок. И немного отдохнуть.
— Я должен остаться здесь, — сказал Джулиан, понизив голос. — Если Тай
проснется, а меня здесь нет…
— Он не проснется, — ответила Диана. — Безмолвные Братья точны в
дозировках.
— Если он проснется, а ты будешь стоять здесь, покрытый кровью Ливви, Джулиан, это ничем не поможет, — сказала Эмма. Диана посмотрела на нее, явно удивленная резкостью ее слов, но Джулиан моргнул, как будто выходя из сна. Эмма протянула к нему руку.
— Пойдем, — сказала она.
* * *
Небо было смесью темно-синего и черного, где грозовые облака собирались над горами вдали. К счастью, путь к Гарду был освещен ведьминым огнем. Кристина
проскользнула по тропинке, держась в тени. В воздухе витал озоновый привкус надвигающейся бури, заставляя ее думать о горьком привкусе крови.
Когда она подошла к парадным дверям гарда, они открылись, и появилась группа Безмолвных Братьев. Их одежды цвета слоновой кости, казалось, блестели от того, что напоминало капли дождя.
Кристина прижалась спиной к стене. Она не делала ничего плохого — любой Сумеречный охотник мог прийти в Гард, когда захочет — но она инстинктивно не хотела быть замеченной. Когда Братья прошли рядом с ней, она увидела, что на их одеждах сверкает не дождь, а мелкое напыление стекла.
Они, должно быть, были в Зале Совета. Она вспомнила, как разбилось окно, когда исчезла Аннабель. Это было размытое пятно шума, рассеянный свет: Кристина была сосредоточена на Блэкторнах. На Эмме, с выражением опустошения на лице. На Марке, его тело согнулось пополам, как будто поглощая силу физического удара.
Внутри Гарда было тихо. Опустив голову, она быстро пошла по коридорам, следуя за звуками голосов, в сторону зала. Она повернула в сторону, чтобы подняться на второй этаж по лестнице, которая выступала над остальной частью комнаты, как балкон в театре. Внизу на возвышении была толпа нефилимов. Кто-то (Безмолвные Братья?) убрал разбитое стекло и кровь. Окно вновь было целым.
«Прячьте улики сколько вам захочется», — подумала Кристина, опустившись на колени, чтобы посмотреть через перила балкона. Все уже произошло.
Она могла видеть Горация Дирборна, сидевшего на высоком стуле. Он был крупным костлявым мужчиной, не мускулистым, хотя его руки и шея были покрыты сухожилиями. Его дочь, Зара Дирборн — волосы в аккуратной косе, безупречное снаряжение — стояла позади него. Она не очень походила на своего отца, за исключением, может быть, жесткого выражения их гнева и их страсти к Когорте, фракции внутри Конклава, которая верила в превосходство Сумеречных охотников над жителями Нижнего Мира, даже когда дело доходило до нарушения закона.
Вокруг них толпились другие сумеречные охотники, молодые и старые. Кристина узнала довольно много Центурионов: Мануэля Вилльялобоса, Джессику Босежурс и Саманту Ларкспир среди них, а также многих других нефилимов, которые несли знаки Когорты на встрече. Тем не менее, было немало тех, кто, насколько она знала, не были членами Когорты. Как Лазло Балог, скалистый глава Будапештского Института, который был одним из главных инициаторов Холодного мира и его карательных мер против обитателей Нижнего Мира. Жозиан Понтмерси, она знала, что та была из Института в Марселе. Дилейни Скарсбери преподавал в Академии. Несколько других она узнала, как друзей своей матери: Трини Кастель из Барселонского Анклава и Луана Карвалью, которая управляла Институтом в Сан-Пауло, знали ее, когда она была маленькой девочкой. Все они были членами Совета. Кристина произнесла тихую молитву благодарности, что ее матери здесь не было, что она была слишком занята, имея дело со вспышкой демонов Халфы в Центральном Аламеда, чтобы присутствовать, доверяя Диего представлять ее интересы.
— Нельзя терять времени, — сказал Гораций. Он излучал чувство юмора, как и его дочь. — Мы остались без Инквизитора, сейчас, в критический момент, когда мы находимся под угрозой извне и внутри Конклава. — Он оглядел комнату. — Мы надеемся, что после сегодняшних событий те из вас, кто сомневался в нашем деле, поверят в него.
Кристина почувствовала холод внутри. Это было больше, чем просто собрание Когорты. Здесь проходил набор в Когорту. Внутри пустого Зала Совета, где умерла Ливви. Ей стало плохо.
— Что именно ты имеешь ввиду, Гораций? — спросила женщина с австралийским акцентом. — Будь честен с нами, чтобы мы все понимали одно и то же.
Он немного самодовольно улыбнулся.
— Андреа Седжвик, — сказал он. — Ты была за Холодный мир, если я правильно помню.
Она выглядела ущемленной.
— Я не думаю много о жителях Нижнего Мира. Но то, что произошло здесь
сегодня…
— На нас напали, — сказал Дирборн. — Предали, напали, изнутри и снаружи. Я уверен, вы все видели то же, что и я — знак Неблагого Двора?
Кристина вспомнила. Когда Аннабель исчезла, унесенная через разбитое окно зала, словно невидимыми руками, в воздухе мелькнуло единственное изображение: сломанная корона.
Толпа одобрительно зашепталась. Страх повис в воздухе, как миазмы. Дирборн явно наслаждался этим, оглядывая комнату почти облизывая губы.
— Неблагой Король нанес удар в сердце нашей Родины. Он насмехается над Холодным Миром. Он знает, что мы слабы. Он смеется над нашей неспособностью принять более строгие законы, сделать что-то, что действительно контролировало бы фейри…
— Никто не может контролировать фейри, — сказал Скарсбери.
— Именно такое отношение ослабляло Конклав все эти годы, — отрезала Зара. Отец снисходительно улыбнулся ей.
— Моя дочь права. — сказал он. — У фейри есть свои слабости, как и у всех жителей Нижнего Мира. Они не были созданы Богом или нашими ангелами. У них есть недостатки, и мы никогда не использовали их, но они используют нашу милость и смеются над нами.
— Что вы предлагаете? — спросила Трини. — Воздвигнуть стену вокруг владений Фейри?
Вокруг раздались смешки. Фейри существовали везде и нигде: это был другой план существования. Никто не мог их отгородить.
Гораций прищурился.
— Вы смеетесь, — сказал он, — но железные двери на всех входах и выходах фейри сделали бы многое, чтобы предотвратить их вторжение в наш мир.
— Разве это является целью? — лениво проговорил Мануэль, как будто его ответ не так много значил. — Запереть фейри?
— Это не единственная цель, как ты хорошо знаешь, мальчик, — сказал Дирборн. Вдруг он улыбнулся, как будто ему что-то только что пришло в голову.
— Ты знаешь об упадке, Мануэль. Возможно, тебе следует поделиться своими знаниями, так как Консула нет. Возможно, эти хорошие люди должны знать, что происходит, когда двери между фейри и этим миром широко распахнуты.
Держась за свое ожерелье, Кристина молча кипела, когда Мануэль описал пятна мертвой зловещей земли в лесу Броселинд: то, как они сопротивлялись магии сумеречных охотников, тот факт, что та же самая гниль, казалось, существовала в землях Неблагого Двора. Откуда он узнал об этом? Кристина молча мучалась. Это было то, что Киран собирался сказать Совету, но у него не было шанса на это. Как Мануэль узнал об этом?
Она была благодарна за то, что Диего сделал то, о чем она его попросила, и отвел Кирана в Некроситет. Было ясно, что здесь не было никакой безопасности для чистокровного фейри.
— Неблагой Король создает яд и начинает распространять его в нашем мире — яд, который сделает Сумеречных охотников бессильными против него. Мы должны выступить сейчас и показать свою силу, — сказала Зара, перебив Мануэля прежде, чем он закончил.
— Также как ты выступила против Малькольма? — сказал Лазло. Прозвучали хихиканья, и Зара покраснела, она с гордостью утверждала, что убила Малкольма Фейда, могущественного мага, хотя позже выяснилось, что она солгала. Кристина и другие надеялись, что этот факт дискредитирует Зару, но теперь, после того, что случилось с Аннабель, ложь Зары стала не более чем шуткой.
Дирборн поднялся на ноги.
— Сейчас мы это не обсуждаем, Балог. У Блэкторнов в семье есть кровь фейри. Они привели в Аликанте некромантическое полумертвое существо, которое убило нашего Инквизитора и наполнило зал кровью и ужасом.
— Их сестра тоже была убита, — сказала Луана. — Мы видели их скорбь. Они не
планировали того, что произошло.
Кристина могла видеть размышления, происходящие в голове Дирборна, ему бы очень хотелось обвинить Блэкторнов и увидеть, как их всех бросают в тюрьмы Безмолвного города, но вид Джулиана, держащего тело Ливви, когда она умерла, был слишком неподдельным и висцеральным даже для Когорты, чтобы игнорировать это.
— Они тоже жертвы, — сказал он, — прекрасного принца, которому они доверяли, и, возможно, фейри из их собственной семьи. Возможно, их можно допросить, чтобы увидеть их точку зрения. В конце концов, они сумеречные охотники, и это то, о чем идет речь, защита сумеречных охотников. Защищаем своих. — Он положил руку на плечо Зары. — Когда Меч Смерти будет восстановлен, я уверен, что Зара будет рада оставить любые сомнения, которые у вас есть о ее достижениях.